В эти дни, шатаясь по Хай-стрит, Тони встретил Джозефа Лонгвирта. Денди был чем-то сильно озабочен.
— Знаешь, Тони, — обратился он к приятелю. — Похоже на то, что этот старый хрыч действительно хочет пролезть в парламент… — Он не стеснялся в выражениях.
— Очень тебе сочувствую, — ответил Тони. — И сделаю все от меня зависящее, чтобы эта кампания стоила тебе подороже. Впрочем, мистер Меркль может снять свою кандидатуру, ему ведь вся эта шумиха не стоит ни полпенса; он сам и пишет и печатает свои статьи.
Денди сердито нахмурил брови.
— И какого черта, Ньютон, ты здесь околачиваешься? — недоумевал сын тряпичника. — Я было подумал, что ты купил «Ракету» для нападок на меня, однако твоя статья обо мне в высшей степени пристойна…
— Настоящая причина моего приезда сюда обнаружится позже… — усмехнулся Тони. — Лучше расскажи, как ты собираешься поступить с Мерклем?..
— Черт… Придется все-таки откупиться… — вздохнул Лонгвирт. — Как ты думаешь, сколько он запросит?..
— Спросишь у него сам…
В тот же вечер состоялось свидание двух кандидатов-соперников, в результате которого мистер Меркль отказался от предвыборной борьбы с мистером Лонгвиртом. Успокоенный Лонгвирт отбыл в свое поместье Летборо Манор.
До выборов остались считанные дни…
В это время Тони развернул свою предвыборную кампанию. Со страниц «Ракеты» ее владелец рассказывал о себе, между строк намекая о перспективах, которые откроются перед городком в результате именно его, Энтони Ньютона, членства в парламенте. Он не гнушался дом за домом обходить жилища берстедцев. Вечером Тони заходил в бар и за кружкой пива охотно выслушивал всех желающих высказаться. Люди смотрели на него с любопытством и одобрением…
Накануне выборов Джозеф Лонгвирт вернулся в Берстед. В лучшем номере отеля он дописывал предвыборную речь, когда ему вручили плотный конверт. На нем было крупно начертано: «Строго конфиденциально!»
Распечатав, Лонгвирт прочел письмо дважды.
«Сэр!
Возникла серьезная угроза правительственного кризиса. Мы решили собраться тайно в Мальби-хауз, Блэкмонд. Ваше присутствие необходимо. Ввиду того, что собрание носит строго конспиративный характер, не называйте никого по имени. По приезде скажите, что вы — маршал Фош, и прибыли на встречу с греческим королем. Это пароль. Помните: один неосторожный шаг нас всех погубит.
Т. Н. (член парламента)».
Мистер Лонгвирт был весьма горд таким знаком внимания со стороны правительства. Недолго думая, он сел в автомобиль и, зашторив окна, тронулся в путь…
Мальби-хауз оказался большим белым домом, окруженным старинным парком. Автомобиль въехал в широкие ворота и остановился возле крыльца.
На крыльце стоял санитар.
— Я — маршал Фош, прибывший на встречу с греческим королем… — без запинки произнес Денди.
— Отлично, ваше превосходительство. Вас ждут. Потрудитесь войти…
Лонгвирт очутился в большой светлой комнате. Дверь отворилась, и из нее вышел маленький лысый джентльмен, лицо которого показалось Лонгвирту на удивление знакомым…
— Я — маршал Фош, прибывший на встречу с греческим королем… — нетерпеливо повторил Денди.
Доктор Крейфильд излучал радушие.
— Отлично, маршал… Сейчас вы увидите его… — воскликнул он. — …а также королеву Елизавету и индийского магараджу…
Он позвонил. В двери выросло двое дюжих санитаров.
— Палата номер восемь, — распорядился доктор.
Джозеф Лонгвирт гордо последовал за ним…
День выборов выдался на удивление ясным и солнечным.
К полудню на выборы приехал Тони Ньютон, тепло встреченный берстедцами.
К вечеру большинством голосов Энтони Ньютон был избран членом парламента от Берстеда.
В то же время трое адвокатов добивались освобождения Джозефа Лонгвирта из психиатрической лечебницы. Лонгвирт был взбешен.
— Не принимайте близко к сердцу, — успокаивал его доктор. — Поставьте себя на мое место: человек называет себя маршалом Фошем и приезжает на аудиенцию у коронованных особ… Что мне оставалось делать?..
— Я на вас в суд подам!.. — кипятился Джозеф Лонгвирт. — Я сделаю о вас запрос в палате!.. Я лишу вас практики!..
…Однако Тони Ньютон отсоветовал ему делать это.
— Я крайне сожалею обо всем случившемся, Денди, — улыбнулся он. — Ты все равно бы проиграл, если бы история с подкупом Меркля получила огласку. Прощай, приятель!.. Как-нибудь загляни ко мне в Вестминстер: я покажу тебе палату общин…
Однажды на Стренде Тони остановился у газетного киоска.
— Верните мой шиллинг, сэр!.. — Позади раздался веселый голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. И в этот момент из рукава Тони выпала монета и со звоном упала на землю.
Тони так растерялся, что выронил газеты. Он резко обернулся и увидел перед собой высокого русоволосого юношу. Молодой человек спокойно нагнулся, поднял шиллинг и положил его в карман.
— Благодарю вас! — улыбнулся он.
Так началось знакомство Тони с Лаймором Грином. Как и многие лондонцы, Тони был наслышан о проделках юноши. Лаймор был старшим сыном лорда Леттертона, пэра Англии, обладавшего крупным состоянием.
Любимым занятием Лаймора, его страстью были всевозможные шутки и розыгрыши, далеко не всегда безобидные. Он бывал счастлив, как ребенок, если удавалось кого-нибудь оставить в дураках.
Весь Лондон помнил его недавнюю выходку. Как-то перед окончанием театральных представлений он явился с целой бригадой землекопов на Пикадилли и, якобы по приказу муниципальных властей, велел разрыть ее, остановив таким образом все движение в центре города в самый оживленный час.
— Вы слышали о моей последней проделке в Гринвиче? — спросил Лаймор после взаимных приветствий. — Я подкупил маляра, который в отсутствие астрономов намалевал пятна на стенках телескопов… Вот уж получились «солнечные пятна»!
Он громко расхохотался.
Тони улыбнулся: Лаймор вызвал у него симпатию.
Разговор они продолжили в номере Тони, удобно расположившись в креслах.
— Пора остепениться, Лаймор, — наставительно заметил Тони. — Вам не надоело тратить ваши недюжинные силы, ум, изобретательность и деньги на эти, мягко говоря, «шутки»?.. Почему бы вам, к примеру, не жениться?.. Не начать серьезную жизнь?..
— Ни за что!.. — замахал руками Лаймор Грин. — Все женщины внушают мне ужас… Я почему-то уверен, что был бы рабом своей жены… Я наслышан о том, как хотели женить вас и как вы оставили в дураках и невесту, и ее мамашу, и какого-то жулика-адвоката. Слышал и о том, как вы «прокатили» этого прохвоста Лонгвирта… Я убежден: вы именно тот человек, в котором я нуждаюсь. Не сердитесь на меня за дурацкую выходку… Поговорим лучше о деле.
Лаймор помолчал мгновение и с воодушевлением продолжал:
— Дело в том, дружище, что у меня родился план одной совершенно изумительной проделки. Мои шутки с Пикадилли и с Гринвичем в сравнении с ней — чепуха.
Тони внимательно слушал.
— Вероятно: вы слышали о богаче Девидсоне, который нажил миллионы на маргарине? Теперь у него чудесное поместье в Окстоне. Да! Да! Благодаря крупному пожертвованию он сделался «сэром». Самое же замечательное у него — это его дочь… Бр-р!.. Никогда еще не видел подобного страшилища… Крашеные волосы, огромные ножищи!.. Прямо пугало огородное! И старик вбил себе в голову, что она должна сделать блестящую партию, выйдя замуж только за аристократа… Вы меня понимаете?..
Тони изумленно посмотрел на юношу. Он предполагал, что во всех проделках у Лаймора Грина бывали сообщники, но не думал, что когда-нибудь на его долю выпадет честь быть одним из них.
Предложение Лаймора Тони заинтересовало: если Лаймор Грин занимался шутовством развлечения ради, то Энтони готов был помочь ему ради денег.
— Лаймор, я польщен вашим доверием, — заметил Тони. — Каков же ваш гениальный план?
Лаймор Грин бросил испытующий взгляд на своего собеседника и, придвинув поближе кресло, понизив голос, сказал:
— Старый Девидсон помешан на лордах. Он как-то рассказывал в кругу друзей, что отдаст за дочку полмиллиона, если она выйдет замуж за лорда. План мой таков: в сопровождении секретаря (это будете вы, Ньютон), я отправлюсь на автомобиле в Окстон. Где-нибудь поблизости от имения Девидсона произойдет автомобильная катастрофа… Вы отправитесь в замок за помощью и в разговоре как бы нечаянно бросите «его высочество». Вы меня понимаете?.. Старик тотчас пригласит нас к себе… Кстати, я буду говорить с сильным иностранным акцентом… Старик решит, что я какой-нибудь заморский принц, и подумает: «Чем не жених для моей дочурки?». Далее — я заявлю, что свадьба должна состояться в строго семейном кругу… Вы меня понимаете?..
— Конечно!.. — ответил Тони улыбаясь. (Он так живо представил себе свою встречу с Верой Монсар, как будто это было вчера).
