– И ведь вырвала бы, – сказал он мне. – Что, если нам поостыть немного и потолковать по-свойски? Мы тут уже о тебе говорили. Можно было бы поладить. Как насчет обмена кое-каких камушков, с которыми ты имеешь дело на…
Я изумленно уставился на него.
– Что скажешь, кореш, – продолжал он спокойно. – Она согласится. Рея сама все и придумала, когда выяснилось, кто ты. Без камушков ты ее не получишь. Давай договариваться.
– Бери деньги, – сказал я ей.
Она язвительно улыбнулась, качая головой.
– Я передумала. Мне пригодятся пятьсот баксов, даже если они и твои. И не пробуй их отнять. Мы с Фелом запросто тебя успокоим. Обдумай хорошенько предложение Фела. Если хочешь получить мое тело, то только в обмен на бриллианты. Не за один бриллиант, а за целую кучу. Подумай, а пока убирайся отсюда.
Я взглянул на Фела и увидел у того в руках короткий железный ломик.
– Даже и не пробуй, кореш, – сказал он. – Я запросто раскрою тебе башку. В прошлый раз тебе удалось застать меня врасплох, но сейчас этот номер не пройдет. Так что не следует горячиться. А теперь катись!
Он посторонился, освобождая мне дорогу. Я ненавидел его. Ее я ненавидел еще больше, но одновременно желал каждой клеткой своего тела.
Я вышел и, вдыхая насыщенный смогом воздух, зашагал к своей машине. Не помню, как доехал до отеля.
Я полностью пришел в себя лишь лежа на постели, когда утренний свет посеребрил цементную пыль на стекле окна моего номера. Меня переполняло безнадежное уныние. Даже Рея зовет меня Дешевкой! Боже, как я ненавидел ее. Мне вдруг захотелось покончить с собой. Лежа на кровати и спрашивая себя – а почему бы и нет, – я не желал давать этой женщине время мучить меня и дальше.
Но как это сделать?
Снотворное?! Но у меня оставалось только шесть таблеток. Выброситься из окна? Я могу свалиться кому-нибудь из прохожих на голову на этой шумной улице. Я осмотрелся.
Здесь не было ничего, способного выдержать мою тяжесть, если вдруг я надумаю повеситься. Машина!
Да! Я сяду в машину, разгонюсь и врежусь в дерево. Так и сделаю!
Соскочив с кровати, я зашарил по карманам, ища ключи от машины. Куда я их дел? Обведя комнату диким взором, я увидел их на пыльном столе. Едва я сделал шаг в том направлении, зазвонил телефон. Какое-то время я колебался, потом сорвал трубку с рычага.
– Ларри, мой дорогой мальчик!
Черное облако уныния рассеялось при звуке голоса Сидни Фремлина. Чувствуя, как весь дрожу и обливаюсь потом, я упал на кровать.
– Привет, Сидни, – голос мой напоминал карканье.
– Ларри, ты должен вернуться!
По его голосу я сразу догадался, что Сидни в каком-то серьезном затруднении. Его интонации наводили на сравнение с пчелой, которая попала в бутылку и жужжит как сумасшедшая.
– В чем дело?
Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
– Ларри, золотко, я просто боюсь говорить все по телефону. Какой-нибудь отвратительный субъект может нас подслушать. Ты просто обязан вернуться. Миссис П. хочет продать… ты сам знаешь что. Сам я не справлюсь. Только ты, умница, мог бы это уладить. Ты ведь понимаешь, что я хочу сказать, правда, Ларри? Это абсолютный, страшный, полнейший секрет! Ну скажи, ты понял?
Миссис П!
Я медленно перевел дыхание, мысленно перенесясь на пять лет назад, когда успешно провел свою крупнейшую для фирмы Сидни Фремлина сделку с бриллиантами.
Миссис Генри Джексон Плессингтон, жена одного из богатейших торговцев земельными участками во Флориде – а богаче и не бывает, – пожелала бриллиантовое колье. Она была давним клиентом «Люс и Фремлин». До моего поступления к ним Сидни продал ей несколько мелочей, среди которых не было ничего по-настоящему ценного. Но когда на сцене появился я и, познакомившись с ней, узнал, насколько богат ее муж, я тут же увидел возможность сбыть ей что-нибудь грандиозное. Когда я сообщил о своем замысле Сидни, тот страшно разволновался, не без основания заметив, что я слишком честолюбив. Мне пришлось пустить в ход все свое обаяние, чтобы очаровать эту немолодую уже женщину, убеждая, что она достойна носить только все самое лучшее.
Она реагировала на мой подход, как растение реагирует на хорошую порцию удобрения. Вслед за тем я перевел разговор на бриллианты. Намекнул, что мечтаю создать бриллиантовое колье, и оно своим великолепием превзойдет все до сих пор созданное. Я объяснил, какие старания понадобятся для подбора гармонирующих между собой камней. Мне доставило бы удовольствие, как бы между прочим добавил я, сознавать, что это произведение искусства будет принадлежать ей. Она упивалась моими словами с удовольствием кошки, лакающей сливки.
– Но откуда мне знать, что колье мне понравится, – начала сдаваться миссис Джексон. – У нас с вами могут оказаться разные вкусы.
Именно такого поворота событий я и ждал и заранее подготовил ответ:
– Я закажу и заранее ознакомлю вас с эскизом, но и к тому же знакомый гранильщик из Гонконга изготовит стеклянную модель колье. Тогда вы сами сможете оценить красоту этого украшения. Конечно, макет обойдется тысяч в пять долларов, и если мадам понравится и она закажет настоящее колье, эти расходы мы компенсируем.
Она дала согласие.
Я попросил Сидни предварительно изготовить эскиз на бумаге. Он обладал несомненным талантом в изготовлении такого рода вещей, а здесь буквально превзошел себя, создав настоящий шедевр.
– Но, Ларри, в бриллиантах это будет стоить целое состояние! – воскликнул он, когда мы рассматривали рисунок. – Она никогда не пойдет на это. Колье обойдется никак не меньше миллиона!
– Оно обойдется дороже, – сказал я. – Предоставь мне свободу действий. Если удастся уговорить ее, она уговорит мужа. Он богат до неприличия.
Миссис Плессингтон одобрила эскиз, и это был первый шаг. Я надеялся, что она сразу закажет колье из бриллиантов, но вначале нужно было обработать мужа, да и к тому же ей понравилась сама идея создания стеклянного макета.
Моему знакомому понадобилось два месяца, чтобы выполнить задуманное, но как он это сделал! Только профессионал высочайшей квалификации сумел бы отличить подделку. Работа была настолько хороша, что у меня появилось опасение, как бы миссис Плессингтон не удовлетворилась макетом, а подругам хвасталась, будто колье настоящее.
Я явился к Плессингтонам на их роскошную виллу на побережье моря. Огромный «роллс-ройс» и «бентли» последней модели стояли на стоянке перед виллой. Зорко следя за выражением лица миссис Плессингтон, я выложил сверкающее колье на черную бархатную подушечку. Она едва не упала в обморок. Затем я застегнул колье на ее шее и подвел к высокому зеркалу, и лишь после того пустил в ход все свое профессиональное красноречие.
– Конечно, как вы сами видите, миссис Плессингтон, оно сделано из стекла. Вы также видите, что в этих камнях нет жизни, но если это будут настоящие бриллианты… Я пел дифирамбы, как соловей в мае.
Зачарованная, она стояла, глядя на свое отражение, тучная, пожилая женщина, с отвисшей грудью и шеей, уже начинавшей собираться в складки.
– Даже Элизабет Тейлор позавидовала бы вам.
И пока ей не пришла в голову вредная мысль удовлетвориться стеклянной копией вместо настоящих бриллиантов, я расстегнул и снял колье с шеи.
– Но сколько оно может стоить?
Это, конечно, был самый главный вопрос. Я объяснил, что на изготовление такого колье понадобится собирать камни со всего света. Когда они будут собраны, их огранят лучшие мастера и оправят в платину, что тоже должно быть сделано специалистами. Все это стоит денег. Я развел руками и одарил ее чарующей улыбкой. Мы оба сознавали: колье будет оплачено не ее деньгами. Ей придется исхитриться вытянуть их у мужа. Я упирал на то, что бриллианты вечны и никогда не падают в цене. Деньги ее мужа получат надежное помещение.
Подождав, пока она усвоит информацию, я небрежно добавил, что колье будет стоить примерно полтора миллиона долларов.
Она и глазом не моргнула. Да и с чего ей волноваться? Платить-то придется мужу! Она сидела с мечтательным выражением в глазах – гора жира в платье от Нормана Хартвелла. Я догадывался, о чем она думает. Она думала, каким великолепным символом ее положения было бы это колье, как завидовали бы ей подруги и, может быть, даже Элизабет Тейлор.
Так что, в конце концов, миссис Плессингтон получила свое колье, самую дорогую игрушку, когда-либо проданную фирмой «Люс и Фремлин».
Окончательная стоимость колье составила миллион восемьсот тысяч долларов!
Миссис Плессингтон и ее колье вызвали настоящий шум в прессе. В газетах появилась ее фотография с колье на шее и мужем рядом, с лицом, словно тот надкусил зеленую айву.
Она щеголяла в колье в казино, в клубе, в опере и была на седьмом небе.
Но через месяц одну из ее подруг, с колье, которое я постеснялся бы предложить самому захудалому из своих клиентов, огрели по голове, а колье украли. Женщина так и не оправилась от травмы и теперь нуждалась в постоянном внимании сиделки. Это нападение до смерти напугало миссис Плессингтон, которая только теперь сообразила, что ее бриллианты ценой в миллион восемьсот тысяч могут навлечь на нее смертельную опасность. Она немедленно сдала колье в сейф своего банка и больше не рисковала надевать его.
