Однако мсье Патар задержался, так как мсье Гаспар Лалует намекнул, что хотел бы с ним побеседовать.
Мсье Лалует отослал и супругу, когда они остались втроем.
— Иди, иди, девочка, — приказал он. Мадам Лалует, вздохнув и умоляюще посмотрев на мсье Патара, удалилась.
— Чем могу быть вам полезен, дорогой коллега? — спросил немного встревоженный мсье Патар.
— Я должен сделать вам одно признание, мсье постоянный секретарь, это останется между нами, но я подумал, что лучше от вас ничего не скрывать… Вдвоем мы сможем, конечно, избежать некоторых трудностей.. Так как речь…
— Что такое? При чем тут речь? Объяснитесь, дорогой мсье Лалует, я не понимаю вас… Вы не можете составить речь?
— О! Меня смущает не это!
— А что тогда?
— Так ведь., это.., ее же надо будет читать…
— Естественно, она слишком длинна для того, чтобы выучить ее наизусть.
— Вот как раз это меня и беспокоит, мсье постоянный секретарь… Я ведь не умею читать.
При этих словах мсье постоянный секретарь подскочил, словно его огрели кнутом.
— Это невозможно! — воскликнул он.
E посмотрел на Гаспара Лалуета, проверяя, не потешается ли тот над ним. Но мсье Лалует стоял молча, опустив глаза, с печальной миной на лице.
— А! Вы хотите посмеяться? — допытывался мсье Патар, теребя мсье Лалуета за рукав.
— Нет, нет, — наконец ответил тот, тряся головой, как нашкодивший ребенок, — я не смеюсь!
Однако мсье постоянный секретарь, словно в бреду, все повторял:
— Что это еще за новости! Что такое! Отвечайте! Посмотрите мне в глаза!
Мсье Лалует взглянул на мсье Патара униженно, с болью в глазах. Такой взгляд не мог лгать.
На этот раз мсье постоянный секретарь почувствовал, как по всему его телу, с головы до ног, пробежала дрожь.
Кандидат в Академию не умел читать!
Мсье Патар испустил возглас, который многое говорил о состоянии его души, затем с тяжелым вздохом опустился на стул.
— Досадно! — сказал он. Наступила печальная тишина.
Первым решился заговорить мсье Гаспар Лалует:
— Я бы, конечно, скрыл это от вас, как и от других, но вы, мсье постоянный секретарь, вы будете получать мою корреспонденцию, и не раз у вас будет случай представить мне свои записки (мсье Ипполит Патар поднял к небу глаза), вот я и подумал, что вы сразу заметите, и решил, что лучше самому договориться с вами, чтобы другие никогда ни о чем не узнали… Никогда! Вы не отвечаете? Вас беспокоит, что будет с речью? Так вот не делайте ее слишком длинной и дайте мне ее выучить наизусть! Я сделаю все, что вы захотите… Ну скажите же что-нибудь!
Мсье Ипполит Патар никак не мог опомниться.
Он сидел словно оглушенный. За последние месяцы постоянный секретарь многое видел, но это потрясение оказалось сильнее всего. Кандидат в Академию не умел читать!
Наконец он решился проявить охватившие его противоречивые чувства.
— Господи, до чего же досадно! До чего досадно! Вот наконец появился кандидат, так на тебе — не умеет читать! А вообще подходит, по всем статьям подходит, но не умеет читать!.. Господи, до чего же досадно, досадно, досадно!
Разгневанный, он направился к мсье Лалуету.
— Как могло получиться, что вы не умеете читать? Это даже вообразить невозможно!
Мсье Гаспар Лалует серьезно ответил:
— Дело в том, что я никогда не ходил в школу.., отец заставлял меня работать как батрака в своем магазине с шести лет. Он считал бесполезным обучать меня науке, которой сам не знал и которая была ему совершенно не нужна для успешного ведения дел. Он ограничился тем, что обучил меня своему ремеслу, ведь он был, как и я, антикваром. Так что я совсем не знал, что такое буквы, но уже в десять лет безошибочно определял подписи художников, а в семь лет мог отличить кисть Клюни от кисти Алансона. И все так же, не умея читать, надиктовал труды, которыми восхищался его высочество принц де Конде!
Последнюю фразу он вставил очень кстати, и она весьма впечатлила мсье постоянного секретаря. Он встал с места, забегал взад и вперед… Мсье Лалует, следивший за ним краешком глаза, услышал или, скорее, догадался, что он продолжает бормотать:
— Не умеет читать! Не умеет читать! Он не умеет читать!
Наконец в гневе он подошел к мсье Гаспару Лалуету.
— Почему вы мне это сказали? Не надо было говорить!
— Я считал, так будет честнее и лучше…
— Та-та-та! Я бы и сам заметил, но только потом, когда это уже не имело бы такого значения! Послушайте! Представьте, что вы ничего мне не говорили, хорошо? А я ни о чем не знаю! Туговат на ухо, вот ничего и не слышал!
— Как вы хотите! Я вам ничего не говорил, мсье постоянный секретарь, а вы ничего не слышали.
Мсье Патар вздохнул.
— Невероятно! — сказал он. — Никогда бы не подумал.., глядя на вас.., слушая вас…
Мсье постоянный секретарь снова вздохнул.
— И что уж вовсе удивительно, вы ведь говорили как настоящий ученый! Теперь-то я могу вам сказать, мсье Лалует… Нам было немного не по себе, когда мы вошли в эту лавку, но вы нас покорили, буквально покорили своей эрудицией! И вот оказывается, вы не умеете читать!
— Я полагал, мсье постоянный секретарь, что вы об этом ничего не знаете!
— Ах да, извините! Но я просто не в силах.., теперь я всю жизнь буду думать только об этом… Академик, который не умеет читать!
— Ну вот опять, — улыбнулся мсье Лалует. И мсье Патар тоже улыбнулся, но улыбка у него вышла весьма жалкая.
— Все же это поразительно… — сказал он вполголоса. Мсье Лалует робко заметил, что в жизни следует привыкать ко всему, и добавил:
— А все-таки, если для того, чтобы стать академиком, надо быть ученым, я доказал некоторым из этих господ, что знаю гораздо больше их.
— Ну да! Вы нам говорили о греках, римлянах, подщечках, абаке и даже о Витрувии. Где же вы узнали все, о чем нам рассказали?
— В толковом словаре «Лярус», мсье постоянный секретарь.
— В иллюстрированном? — воскликнул бедный мсье Патар, удивление которого перешло в крайнее изумление.
— Потому что в нем есть картинки. Они мне очень помогают, так как из-за своего невежества я не разбираюсь в этих странных маленьких закорючках, называемых буквами.
— А кто же помогает вам учить наизусть словарь «Лярус»?
— Сама мадам Лалует. Такое решение мы приняли вместе в тот день, когда я надумал выставить свою кандидатуру в Академию, — Но тогда, мсье Лалует, вы поступили бы лучше, выучив наизусть весь академический словарь.
— Я думал об этом, — усмехнулся мсье Лалует, — но вы бы сразу узнали текст.
— Да-да, верно, — согласился мсье Ипполит Патар.
На мгновение он задумался.
Столько ума, прозорливости и смелости действительно заставляли задуматься. Постоянный секретарь знал людей из Академии, которые умели читать, однако они и в подметки не годились мсье Гаспару Лалуету.
Мсье Гаспар прервал его размышления.
— Я пока еще сижу на букве «А», — сказал он, — но скоро с ней покончу.
— Ах так? Вы еще на букве «А»!
— Ведь это же к букве «А» относятся слова «абажу» («подщечка») и «абака», мсье постоянный секретарь… Благодаря им я имел честь покорить вас.
— Да! Да! Да! Да!
Мсье Ипполит Патар встал и открыл дверь на улицу. Грудь его вздымалась, будто он пытался вобрать в себя сразу весь воздух столицы. Он посмотрел на улицу, на прохожих, на дома, на небо, на церковь Сакре-Кер, воздавшую к небу крест, и по вполне понятной ассоциации подумал обо всех тех, кто тайно нес свой крест здесь, на земле. Ситуация никогда еще не была столь ужасной для мсье постоянного секретаря.
— До скорого, дорогой коллега, — сказал он. И ступил на тротуар, открывая свой зонтик, хотя дождя не было и в помине. Сделав над собой героическое усилие, он принял решение и обернулся к человеку, не умевшему читать. Мсье Патар был уже не в состоянии о чем-либо думать. Не решаясь идти открыто, он прятался как мог.
Не успела за мсье постоянным секретарем закрыться дверь, как мадам Лалует бросилась к мужу.
— Ну что, Гаспар? — буквально простонала она.
— Все в порядке. Он сказал: «До скорого, дорогой коллега».
— Значит, он все знает?
— Теперь он все знает.
— Тем лучше! Тогда, если вдруг однажды что-то и станет известно.., он не удивится… Ты свой долг выполнил, так что теперь дело за ним.
Они расцеловались. Они были счастливы.
— Добрый день, мсье академик! — сказала мадам Лалует.
— Все это ради тебя, — ответил мсье Лалует. В самом деле, ведь это ради нее решился он на этот шаг. Мадам Лалует вышла замуж за мсье Лалуета только потому, что он написал книги, и она так ему и не простила, что он скрыл от нее свое неумение читать. Когда же наконец он в этом признался, в семье начались душераздирающие ссоры. Затем мадам Лалует попыталась научить мужа читать. Это оказалось пустой затеей. Он был словно заколдован. С алфавитом дело еще как-то шло (буквы были большими), но мсье Лалует совершенно не мог одолеть слоги: б-а — ба, б-и — би, б-о — бо, б-ю — бю Слишком поздно, видно, он взялся за дело, и слоги совсем не оставались в его голове. А жаль, потому что в душе мсье Лалует был художником и любил все прекрасное. От огорчения мадам Лалует даже заболела и согласилась выздороветь лишь в тот день, когда мсье Лалует получил звание лауреата Академии. Тогда она вернула ему свою любовь.
