— Что ты! — уверила я его. — Разве могла меня посетить такая абсурдная мысль?
— Пра-авильно! — довольно протянул Киря. — Причин тому было две. Первая — Кальянов, который не давал мне покоя, а вторая и того проще — мне не хотелось лишаться по твоей милости обеда. А потому за найденную информацию я прошу тебя пообедать со мной через полчасика. Идет?
— Как ты думаешь, что я отвечу? — с готовностью ответила я. — В час буду ждать тебя в машине у входа в вашу контору.
— Тачку-то не поменяла еще? — напоследок спросил Кирсанов.
— По дороге куплю, — сказала я и отключилась.
На то, чтобы извлечь из-под сиденья зеркальце, времени не оставалось: за оставшиеся двадцать пять минут мне нужно было успеть доехать до дома, переодеться и примчаться к Кирсанову. Несмотря на то что знали мы с Кирсановым друг друга едва ли не целую вечность, я все же не могла позволить себе явиться на встречу с ним с жутким пятном на коленке.
* * *
Сколько можно есть! Я нетерпеливо покачивала ногой, наблюдая за тем, как Кирсанов уминал вторую порцию пельменей. Я потягивала через трубочку ананасовый сок, откинувшись на спинку кресла, положив ногу на ногу и посматривая на своего визави, который не проронил, по существу, ни слова. Во взгляде моем можно было прочесть сначала мягкий упрек, затем укор, а через двадцать минут он был полон откровенной неприязни и осуждения.
Наконец последний пельмень исчез с тарелки. Киря сделал громадный глоток полуостывшего чая, опустошив стакан наполовину, и вздохнул:
— Ох, хорошо!
— Ну что, насытился, троглодит? — язвительно осведомилась я.
— Угу! — Кирсанов в отличие от меня пребывал в прекрасном расположении духа, как любой мужик после сытного обеда. Даже на «троглодита» не обиделся.
— Теперь, может быть, ты соизволишь уделить мне каплю твоего внимания?
— Соизволю, — благодушно согласился Киря и полез во внутренний карман пиджака за блокнотом. — Вот, тут у меня все записано. Интересный списочек ты, однако, мне подкинула! Настоящий дар у тебя — выходить на темный народец!
— Давай короче, — остановила я его. — Через пятнадцать минут тебя отсюда как ветром сдует, знаю я ваши распорядки, а ты еще ничего толком не сказал.
— Что правда, то правда, — удрученно кивнул Кирсанов. — Тогда я тебе изложу все кратко и по существу. Если что особо заинтересует, спрашивай. Годится?
— Валяй.
И Киря свалял. То есть поведал мне о том, что ему удалось раскопать в картотеке. Из его слов я поняла, что по меньшей мере трое из списка занимались в недавнем прошлом незаконной деятельностью — прикрываясь правилами азартных игр различного рода, выманивали у наивных прохожих деньги. Кальянов (под настоящим именем), Гринин (он же Поленов Виктор Михайлович) и Шпиц (по жизни Ковалев Петр Иванович) уже привлекались к суду, но, по-видимому, небольшой условный срок их не испугал, если они продолжали свою противозаконную деятельность.
Фамилии остальных не фигурировали в картотеке, но Киря не сомневался, что в ближайшем будущем они займут там достойное место. В своей практике он сталкивался с подобными махинациями и был знаком с их многоуровневой системой. Он полагал, что имена в списке расположены не как попало, а в определенной последовательности, отражающей возрастающую значимость и влиятельность каждого из жуликов в этой иерархии.
Судя по всему, Шпиц — самая мелкая рыбка, с ним-то и повязан мой подозреваемый. Сам Шпиц работает на неизвестного Верзина, Верзин — на Кальянова (попался-таки, голубчик! — злорадствовал Киря), тот в свою очередь — на Зайцева и т. д. Возглавляет всю эту канитель не кто иной, как Попов, доселе неизвестный органам милиции. Во всяком случае, так считал Кирсанов.
— А зачем этим жуликам такая сложная многоступенчатая лестница? — удивилась я. — На мой взгляд, для такой простой операции достаточно иметь пару компаньонов…
— Ага, и на тебя выйдут при первой же оплошности. Этот самый Попов не дурак, он создал целую систему, поэтому-то мы на него до сих пор и не вышли. А заработанных денег им на всех хватает, уж в этом ты, дорогая, можешь не сомневаться. Они такие барыши загребают, что нам с тобой и не снились! Впрочем, тебе, может, и снились… И «точка» у них не одна, а несколько десятков. И работают они не только в Тарасове, но и по области. Так что Попов этот — парень не промах.
— Подожди, но в таком случае его имя не должно быть известно никому, а уж тем более самым мелким подчиненным. Как же объяснить тот факт, что я обнаружила список имен открытым текстом?
Киря посмотрел на меня как на идиотку:
— Наивная девочка! Ты и вправду считаешь, что Попов — настоящее имя этого человека? Кстати, может быть, что его и в природе-то не существует, а все заканчивается на том самом Кальянове или вообще на личности, не представленной в списке.
— А зачем тогда этот список вообще нужен?
— Для отвода глаз, драгоценная моя! Для отвода наших с тобой глаз! Если бы я не сталкивался с налаженной тактикой занимающихся данным «бизнесом» жуликов, то непременно попался бы в эту ловушку и стал гоняться за призраком-Поповым, а в результате упустил бы всю команду. Еще список нужен для того, чтобы нанимаемый «новичок» не сомневался в том, что над ним реальная «крыша», которую в случае несоблюдения условий договора он может заложить в ближайшем отделении. Якобы может! Список служит и более тонким «материям»: он как бы выражает доверие верхушек к своим наемным, что только укрепляет реальную систему взаимоотношений. Психологический аспект в работе — дело не последней важности. На Западе это давно раскусили, а у нас только начинают внедрять, что и дает, как видишь, весьма неплохие результаты. Теперь тебе ясно, неразумная моя?
Теперь мне было ясно. Киря разгрыз для меня этот орешек, разжевал и в рот положил. Как тут не проглотить? Пятнадцати минут Кире хватило сполна, чтобы рассказать мне обо всем, но теперь ему нужно было бежать — до конца обеденного перерыва оставалась буквально пара минут. Благо, мы сидели в кафе через дорогу от его работы. Сидя за столиком возле окна, я проследила взглядом, как мой слегка полноватый приятель поднялся по крыльцу, отдуваясь после плотного обеда, и скрылся за тяжелой дверью.
Если верить Кирсанову (а причин для недоверия у меня не было), то Лукьянова попросту подставляют. Он проворачивает за кого-то всю основную работу, а как этот «труд» оплачивается — еще неизвестно. И рискует попасть в лапы ментам именно он, а не дядя-работодатель. А когда он начнет называть имена, то, сам того не подозревая, лишь прикроет их, направив милицию по ложному следу. Неплохо придумано!
Такие вот отнюдь не радужные перспективы ожидали моего подозреваемого. И здесь ему не повезло, несчастному! Но пока все это остается на уровне предположений. Может, этот список составил не Лукьянов, а кто-то, имеющий доступ к его записной книжке… Поскольку каждая версия требует весомых улик и доказательств, я намеревалась добыть их лично, отправившись завтра с самого раннего утра на автовокзал.
Закон подлости сработал и на сей раз: двенадцатое октября выдалось на редкость мерзким. Шел дождь, холодный порывистый ветер забирался под одежду и пробирал до костей. Я не сомневалась, что завтра теплое бабье лето благополучно продолжится, а сегодня погода решила показать свой капризный нрав исключительно потому, что я вынуждена весь день торчать на привокзальной площади, пристально следя за происходящим и практически не покидая своего наблюдательного пункта.
Но, к счастью, к предстоящей операции я подготовилась основательно. Одевшись по-дорожному, я прихватила с собой «на смену» пару вариантов облачения, дабы не привлекать к себе внимания. Это на тот случай, если придется тусоваться на автовокзале длительное время. Помимо спортивного костюма и длинного кожаного плаща, в моей объемной сумке лежала мини-видеокамера с эффектом мощного увеличения, благодаря чему я могла снимать издали, не обнаруживая себя.
Правда, я уже начала сомневаться, предоставится ли мне возможность пустить ее в ход. Вот уже четыре часа, как я мерзну и мокну на пронизывающем ветру, но на вокзальной площади ничего интересного не произошло, никакого намека на азартные игры.
В качестве наблюдательного пункта я выбрала боковую сторону контрольно-пропускной будки, в которой отмечалось время прибытия рейсовых автобусов. Поскольку будка была угловой, достойно завершавшей собой ряд ларьков, то отсюда открывался прекрасный обзор территории привокзальной площади. За исключением, пожалуй, небольшого участка за зданием вокзала, где располагались туалеты. Небольшой выступающий навес служил мне дополнительным прикрытием от дождя, хотя я и не думала закрывать зонт — косые нити дождя с порывами ветра и так то и дело забирались на относительно сухое пространство под навесом. К тому же под зонтом было очень удобно прятаться — выходит, какие-то плюсы у такой собачьей погодки тоже бывают.
