Вот вкратце все события, закончившиеся тем, что Вулф допил кофе, отставил чашечку и изрек:
- Четыре дня и четыре ночи коту под хвост.
Если помните, я тоже допил кофе и ответил:
- Не спорю.
- Проклятье! - буркнул Вулф. - Задавай вопросы.
- Если бы существовали толковые вопросы, - сказал я, - вы бы задали их сами. Ладно, начнем с Джил Харди. Почему ей захотелось, чтобы я её обнял? Потому что она убила Изабел Керр, собиралась в этом признаться, и хотела заранее смягчить меня, но Кремер помешал. Так?
- Мне не нужна пустая болтовня. Мне нужен вопрос.
- Мне тоже. Стелла Флеминг. С ней случаются припадки - например, попытка наброситься на меня с когтями. Допустим, нечто подобное случилось с ней в субботу утром и она убила сестру... Стала бы она тогда вечером возвращаться, разыскивать консьержа и прикидываться, что только сейчас обнаружил тело? Думаю, что нет. Ставлю тысячу против одного.
- Не годится, - пробормотал Вулф. - Попробуй что-нибудь получше.
- Хорошо. Барри Флеминг. Почему он впустил меня в квартиру, зная в каком состоянии жена? Потому что я сказал ему, что мы вызволим Орри, и он решил выяснить, сколько мы знаем, так как сам ухлопал Изабел. Так получше?
- Бессмыслица - никакого побудительного мотива.
- Ах, так вам ещё и мотив подавай! Миссис Баллу. Она разыграла со мной представление. На самом деле она - исчадие ада и влюблена в мужа, как кошка. Сумасшедше ревнива. Правда, тогда я получаюсь сущим простофилей, и вам придется меня уволить.
- Я подумаю. Мистер Баллу?
Я помотал головой
- Теперь ваша очередь. Вы с ним говорили.
- Пока я его отвергаю. Ударить эту женщину по голове пепельницей можно было только в пылу страстей; ему страсти неведомы. Меня интересует другое: почему его волновало, когда Орри впервые услышал о нем?
Я потряс головой.
- Не стоит тратить на это время. Скорее всего, ему просто было любопытно, совпало ли это с переменой в отношении Изабел к Лондону, Сервису и Киплингу, которую он подметил. Вам это не понять. Насчет того, что страсти ему неведомы, я с вами согласен. Хорошо, теперь мисс Джексон. Она ваш человек; вы пожелали ей удачи.
- Нет. Она твоя.
- Спасибо. Если ей чего-то втемяшется, ничто не остановит. Но если у неё имелась хоть одна причина желать смерти Изабел, я бы хотел увидеть её в цвете и со звуком. В разговорах с десятком их общих друзей Сол и Фред наверняка обнаружили бы хоть намек, особенно Сол. Но они ничего не нашли. В любом случае, она исключается, поскольку вы пожелали ей удачи. Так что остался доктор Гамм.
- Пф!
- Вы правы. Тогда не остается никого. В воскресенье вечером вы сказали, что нам придется начинать с нуля. Можете это повторить сейчас. Ни одного просвета среди туч. За ужином, когда вы рассуждали, что власти собираются предпринять с островом Эллис, мне вдруг пришла в голову шальная мыль. Что, если вам попытаться договориться с Кремером? Я не шучу. Его люди безусловно не пропустили ни одного квадратного дюйма квартиры Изабел, когда искали отпечатки пальцев. Они так быстро вцепились в Орри, что наверняка никого больше не разыскивают. А между тем, убийца должен был оставить хотя бы один отпечаток, и он есть в полицейской картотеке. Предложите Кремеру, что в обмен на отпечатки мы передадим ему все, что есть у нас. Дайте ему честное слово - он знает, чего оно стоит. Орри от этого хуже не станет. В противном случае, нам завтра даже заняться нечем.
- Нет, - отрезал Вулф.
- Что нет? Если предпочитаете...
В дверь позвонили. Я протопал в прихожую, посмотрел, просунул голову в дверь кабинета и сказал:
- Мистер Баллу. Вид не слишком веселый.
Глава 10
Даже случись с Эвери Баллу такое, что он в один миг лишился бы своего состояния, и его вышибли бы с поста президента "Федерал Холдинг Корпорейшн", он бы не голодал. В жизни ещё не видел более изящно и аккуратно упакованного и перевязанного свертка, чем тот, который Баллу положил на стол перед Вулфом, прежде чем сел в кресло. Любое посылочное отделение Нью-Йорка заграбастало бы такого работника с руками и ногами. Морщинки на лице президента казались глубже обычного, и выглядел он настолько усталым, насколько твердила его жена. Усевшись, он опустил голову и несколько раз потер ладонью брови. После подобного жеста во вторник последовала просьба о том, чтобы чего-нибудь выпить. На сей раз, похоже, ему было не до выпивки. Он поднял голову, расправил плечи, посмотрел на Вулфа и сказал:
- Итак, вы говорите, что я не могу ни нанять вас, ни заплатить вам. Верно?
- Да, и я объяснил, почему, - ответил Вулф.
- Я знаю. Но ситуация... Словом, я хочу, чтобы вы пересмотрели свое решение.
Он повернул ко мне.
- Вы пообещали узнать, когда этот Кэтер впервые услышал мое имя. Вы узнали?
Я помотал головой.
- И ещё вы сказали, что это могло случиться четыре месяца назад.
- Правильно, - сказал я. - Но с таким же успехом - и восемь, или десять месяцев назад.
- Четырех вполне достаточно.
Баллу снова обратился к Вулфу:
- Я знаю, что у вас огромный опыт, но, возможно, вы не очень четко представляете, насколько важна репутация для человека моего положения. Байрон писал о величии и ничтожности имени, но он был поэт. Поэтому дозволены вольности, губительные для такого человека, как я. Я вам уже говорил, что принимал исключительные меры предосторожности, посещая мисс Керр. Никто из тех, кто мог меня видеть в её доме, не способен меня опознать. Я ей полностью доверял, и был с ней... более, чем щедр. Поэтому я был полностью убежден, что никто не подозревает о моей... слабости.
Он замолк, должно быть, ожидая комментариев со стороны Вулфа. И Вулф подыграл ему.
- Вы должны знать, что единственные надежные тайны, это те, про которые вы сами забыли.
Баллу кивнул.
- Я уже понял, что есть много того, о чем я должен был знать, но чего я не знал и не знаю теперь. В отношениях с мисс Керр я допустил серьезную ошибку. Я был глупцом. Я должен был предвидеть, что она... тоже могла увлечься. Так ведь и случилось, верно? Она всерьез увлеклась мистером Кэтером?
Вулф посмотрел на меня.
- Арчи?
- Она сгорала от страсти, - заявил я. - Рвалась за него замуж.
- Да, я был глупцом. Но зато теперь мне стало понятно, почему она рассказала ему обо мне, а это очень важно. Она и впрямь была осторожной, но с ним она утратила осторожность. Это ведь логично?
Он ждал ответа, и Вулф вновь ублажил его.
- Да.
- И тогда он узнал мое имя, никто, кроме него не знал. Значит, он негодяй и шантажист. В течение четырех месяцев я платил ему по тысяче долларов в месяц. Почти наверняка он также и убийца. Не знаю, почему он её убил, но он негодяй.
Вулф посмотрел на меня, а я уставился на него. Я приподнял одну бровь. Взгляд Вулфа вновь переместился на Баллу.
- Почему, черт побери, - проревел он, - вы не сказали это раньше? Два дня назад.
- Тогда я ещё всего не понял. А теперь, хорошенько подумав, разобрался. Вы слишком резко со мной разговаривали и выбили меня из колеи. Убеждали, что Кэтер невиновен. Я уверен, что убийца - он. Он мерзавец. Надеюсь, что его будут судить, и он получит по заслугам. Поэтому я и здесь. Вы сказали в прошлый раз, что если состоится суд, то мое имя неизбежно всплывет. Так вот: этого нельзя допустить! Мое имя не должно быть связано ни с любовной историей, ни тем более - с убийством.
Он указал на сверток, лежащий перед Вулфом.
- Здесь пятьдесят тысяч долларов в пятидесятидоллларовых банкнотах. Вы сказали, что вы связаны определенными обязательствами, но у вас не может быть никаких обязательств перед шантажистом и убийцей.
Баллу перевел дух.
- Пятьдесят тысяч - только задаток. Я и в самом деле в ловушке, причем положение даже серьезнее, чем я думал, так что я должен спастись любой ценой. Признаю, что не знаю, как это можно сделать, но вы знаете Кэтера и сумеете с ним договориться. Я не прошу ни о чем противозаконном. Если у полиции достаточно доказательств, чтобы осудить его - ради Бога, но мое имя не должно фигурировать! Вы сами сказали, что поскольку никто ко мне не приходил, моего имени в дневнике нет, да и Кэтер, должно быть, ещё не проговорился. Это так?
- Да. - Вулф теребил нижнюю губу кончиками двух пальцев. - Вы несколько торопитесь, мистер Баллу. Я согласен, что не обязан представлять интересы шантажиста и убийцы, но так ли это на самом деле? Я должен знать больше. Опишите человека, которому вы платили.
- Я никогда его не видел. Я отправлял деньги по почте.
- Когда и как он впервые их потребовал?
- По телефону. Однажды в сентябре, вечером мне позвонили домой, и звонивший представился Робертом Сервисом Киплингом. Когда мне передали такое имя, естественно, я согласился поговорить. Он сказал, что мне не нужно объяснять, почему он назвался таким именем, и добавил, чтобы я шел в находящуюся поблизости аптеку и в десять вечера ждал там звонка в телефонной будке. Вы, конечно, понимаете, что я повиновался. В десять часов телефон зазвонил и я снял трубку. Я услышал тот же самый голос. Вам не обязательно знать все, что он сказал. Он привел достаточно доказательств, чтобы убедить меня в том, что ему известно о моих посещениях квартиры Изабел. Он сказал, что ему вовсе не хочется расстраивать мою личную жизнь, и что он надеется на то, что я должным образом оценю его благородство. На следующий день я должен был отправить ему по почте десять стодолларовых купюр, и столько же пятнадцатого числа каждого последующего месяца. Я пообещал.
