Она поняла, что от нее не отстанут, того хуже — не выпустят отсюда, живи тогда с этими трупами! Лидия Михайловна, закрыв рот и нос платком, осторожно приблизилась к телу и посмотрела на обезображенное лицо.
Секунд тридцать она внимательно изучала его, после чего молча попятилась задом.
— Узнали? Или нет? — допытывался Руслан. Она лишь судорожно, но утвердительно закивала. Он взял ее под руку и вывел на улицу, где Лидия Михайловна принялась шумно вдыхать воздух. — Вам знакома вторая женщина, так?
— Кажется… Я могу ошибиться… Она очень изменилась…
— Ну-ну? Кто она? Мы проверим ваши предположения.
— Ульяна.., фамилии не знаю. Она сначала в нашем корпусе жила, а потом перебралась в другой, номер ей не понравился, вид плохой. Отдыхающих столько у нас бывает.., кто на три дня, кто на неделю, кто на месяц приезжает, разве ж всех упомнишь по фамилии? С Танькой мы все же часто перекидывались словами… А эта… Ульяна… она заносчивая.., была. Похожа на Ульяну. Но не очень.
Может, это не она?
— А почему в пансионате не обратили внимания на пропажу Ульяны? — спросил Сева. — Ведь ее несколько дней нет.
— Потому что уехала она. Горничная из второго корпуса рассказывала, мы с ней дружим. Ульяна доставала ее придирками. Ой, не она это. Похожая.., наверное.
— Лидия Михайловна, — обратился к ней Сева, — все же вы сказали, что женщину зовут Ульяна. Почему вы сразу вспомнили ее? Приметы есть особые, да?
— Д-да.., есть… Вообще-то она такая страшная стала… теперь сниться мне будет!
— А что за приметы? — настаивал Сева на вразумительном ответе.
— Да пятно на подбородке, — сказала она, и вдруг ей пришла в голову идея:
— Или это не пятно вовсе, а грязь?
Может, труп выпачкался? Вы потрите пятно, чтоб проверить…
— Да нет, на подбородке не грязь, а родимое пятно, — «успокоил» ее Руслан.
— Тогда это Ульяна, — взялась всей пятерней за щеку Лидия Михайловна. — У нее три дырки в ухе (она видела левое ухо, а не правое, разорванное). По три серьги в уши вденет и ходит. Что за мода? Всем богатство свое надо показать. Еще волосы.., в три цвета покрашены… Я понимаю: все красят волосы, я тоже, но в три-то цвета зачем? Особенно в фиолетовый? И брови.., у нее густые брови, дугой…
Да, это она, Ульяна. Как же так? Выходит, две наших жилички.., окочурились?
— Куда уехала Ульяна? — спросил Руслан.
— Куда, куда… Домой, наверное, куда же еще! Вещи собрала, номер сдала. Горничная мне говорила, радовалась, что та уехала. Вы в администрации узнайте, там все сведения о жильцах есть.
— Обязательно узнаем, — сказал Руслан. — Мы сейчас отвезем вас домой, на работу сегодня не ходите, у вас был трудный день, вам необходимо отдохнуть. Мы поедем в пансионат, предупредим вашего директора.
— Вот спасибочки, — залепетала она, садясь на заднее сиденье в машину, — А то я после трупов этих… Вот страсти! Что же с ними случилось?
— Утонули, — кратко объяснил Сева.
Кристина нежилась на солнышке, по очереди подставляя ему бока. Бюстгальтер от купальника она сняла, чтобы не осталось белых следов на загаре. Грудь, когда лежала на спине, прикрывала двумя зелеными листиками. Время от времени она поднимала голову и выискивала Лику.
Ей не терпелось поделиться с подружкой впечатлениями о проведенной ночи с Виком, заодно узнать, как обстояли дела у той с Егором. А Лика не появлялась, к тому же не завтракала вместе со всеми.
На пляже народу было совсем мало, многие предпочитают с утра валяться на солнце. Кристина не боится сгореть, она смуглая. Ровно в двенадцать прибежала Любочка, бросила пляжную сумку рядом с Кристиной, сняла парео и ринулась в море. Вернулась минут через десять, вытираясь полотенцем, воскликнула:
— Ух, красота… А ты все лежишь?
— Нельзя? — промямлила Кристина. Ей понравился тон, каким Лика разговаривает с Любочкой, — чуточку надменный, к нему не придерешься, потому что слова при этом вежливые, она и взяла это на вооружение. А что, Кристина не хуже ученых мартышек.
— Конечно, нельзя. Прямые лучи способствуют образованию злокачественных опухолей.
— Все-то ты знаешь, — зевнула Кристина. — Прямые лучи только ускорят процесс превращения кожи в золотистый оттенок. А ты уже? Загорать не будешь?
— Нет. Я не рискую собственным здоровьем. К тому же мы договорились с Эдвардом пойти в город и погулять.
— Эдварда закадрила? — оживилась Кристина, даже села, прикрыв ладошками грудь. О, как ей нужно удостовериться, что все без исключения на отдыхе крутят романы, дабы оправдаться в собственных глазах. Вообще-то Любочка девушка свободная, ей не возбраняются интрижки. Другое дело Кристина, воспитанная в традициях доисторического периода: муж есть — о других забудь. Ночью, конечно, было хорошо. Но утром привязалась совесть: мол, плохо ты, детка, поступаешь, наставляя рога мужу. Ну почему в хорошем всегда имеется обратная сторона — неприятная, типа совести?
— Бог с тобой, — рассмеялась Любочка. — У меня нет задачи закадрить его. С ним интересно, он начитан, обходителен, неглуп. Ой, я побежала.
— Беги, беги. Не ты его, так он тебя окрутит. — Наконец она увидела, как ленивой походкой по пляжу идет Лика и явно ищет ее. Кристина помахала ей, крикнула:
— Я здесь!
Лика не прибавила шаг, так же лениво подошла к ней:
— Пойдем в тень, не хочу сгореть.
Кристина скоренько надела бюстгальтер, собрала вещи и подбежала к подруге, которая расположилась в шезлонге под куполом зонта. От долгого пребывания на солнце ее слегка зашатало, но Кристина списала свое состояние на бессонную ночь. Сев на краешек шезлонга, она подалась корпусом к Лике:
— Ну и как?
— Ты о Егоре? — повернула лицо в солнцезащитных очках Лика. — Силен, как бык-производитель, будто у него полгода ни одной женщины не было. Мало тратится на предварительные ласки, но это придает остроты. Я, честно, не рассчитывала на изнурительно долгий секс в течение всей ночи. Устала. Надо хоть днем выспаться. А у тебя получилось?
— Получилось, — стыдливо улыбнулась Кристина. — Вик.., о! Не хочу его менять.
Это истинная правда. Ну, один любовник — куда ни шло, совесть поквакает и заткнется, а два-три — уже чересчур, это разврат называется. Вдруг понравится, что тогда дома делать?
— Зря, — наставляла ее Лика. — Долгие отношения ни к чему хорошему не приводят. Появляются обязательства, ты уж ни с кем и словом перекинуться не имеешь права, потом возникает привычка, потом отношения переходят в нечто большее. На юге связи развиваются скоротечно; поверь моему опыту. А со стороны мужчины просматривается полный комплекс хозяина-барина по отношению к тебе. Зачем это? У меня хозяин есть — муж, он хоть деньги дает, обожает меня, а эти — неизвестно какие на самом деле.
— Ты права. Ну, тогда я с ним еще немножко.., потом посмотрю.
— Как хочешь. А я предпочитаю свободу и разнообразие.
— Так я тоже свободная. Заплатила ему.
Лика продвинутая во всех смыслах. Главным своим достоинством она считает ум, а ум в совокупности с изысканностью и утонченностью дает массу преимуществ. Стратегическую задачу Лика выполнила: закончила институт и вышла замуж за человека вдвое старше себя, но со средствами. Более того, отбила его у жены. Мало кому удается отбить мужа, обычно женатые скоты предпочитают встречаться тайно, жену и не думают бросать. Но Лике удалось!
О любви даже заикаться смешно в данном случае. Вот уж чего не желала себе Лика — так это любви. Поскольку к замужеству она подошла рационально, то и мужа смогла убедить, что боготворит его. Далее она сделала еще один умный тактический ход. Лика всегда встречает его, как королева, при полном параде, но королева, которая не считает зазорным подать тапочки мужу, выслушать, не вникая в смысл, его нытье, ухаживать за ним, как сестра милосердия, когда он болеет. В результате он обходиться без нее не может. Но при всем при том отпускает погреться на солнышке, ведь его девочка-лапочка такая нежная, а климат в Питере такой скверный. Разумеется, он балует ее: это и наряды, и украшения, и бассейны, и косметические салоны, и поездки. Не муж, а клад.
Но какой толк от мужика, который пашет до ночи, находится в постоянных стрессах, приходит домой выжатый как лимон вместе с цедрой, к тому же еще и вдвое старше?
Тут уж так заведено: где-то привалило, а где-то убыло, совершенства не бывает. И, слава богу, что секс с ним редко случается, не очень-то приятно, когда на тебя лезет старая рухлядь. Как раз на юге или где-нибудь за рубежом Лика отрывается на сто процентов, компенсируя недостачу в сексуальном плане. К счастью, он редко ездит с ней, ему некогда. В Питере Лика не может себе позволить разгуляться. В Питере она идет в сауну и потихоньку занимается сексом с массажистами, затем сует им сто баксов и была такова. Она отдает себе отчет: если муж узнает о ее проделках, голову отрежет, а потом скажет, что так и было. Но она осторожна, даже подругам не доверяет, а искренне возмущается, когда те ведут себя подобным образом. В общем, Лика прекрасно приспособилась и поставила себе высшую оценку.
