В двух километрах за дорожным мостом он свернул на лесную дорогу, хотя понимал, что хяппи не дураки. Возможно, другие уступают им в сметке, поэтому он должен спрятать машину. Хяппи постараются во что бы то ни стало добраться до него. Им нужен перст.
Дар Кассандры.
На полном ходу он врезался в густой кустарник возле дороги. Выскочил из машины и прислушался. Едут… Вой мотора микроавтобуса ни с чем нельзя было спутать. Они видели следы колес там, где он свернул с шоссе. Хяппи не дураки.
Доковыляв до поваленной сухой сосны, он лег на землю за большими камнями. В темном хвойном лесу хватало камней, поросших мхом. Он понимал, что ему все равно не уйти от четырех крепких молодых парней. А потому следует взять инициативу в свои руки и повести разговор на понятном им языке. Если только это даст ему что-нибудь. Не хотелось даже думать о том, что он, возможно, делает промашку в самом главном. Хоть и ведомо ему, что в Луммедалене хватает ядовитых орхидей.
Он увидел, как микроавтобус остановился на дороге. Они заметили в кустах его машину. Стукнула автомобильная дверца.
— Это как понимать?
— Пусть не думает, что сумеет скрыться в лесу.
— Гнилой лес. Ты видишь его, Плутта?
Фредрик сморгнул с век сочащиеся из-под капюшона капли влаги, ему приходилось напрягать зрение, чтобы видеть что-то в серо-зеленом свете в лесу. Сумеет он сам превратиться в частицу этого леса, в корягу, пугающую своим видом людей и зверей? Нет. Он только Фредрик, и все тут.
И он закрыл глаза, выжидая.
Они рылись в его машине и явно были недовольны тем, что не находят то, за чем охотятся. Голос Наксиманна распорядился приступить к поиску в глубине леса.
— Стоять! Ни с мета! — услышал Фредрик собственный голос. — Перст Кассандры направлен на вас!
Парни остолбенели. Они стояли совершенно неподвижно, даже перышко в губе Наксиманна не вибрировало. Фредрик прерывисто дышал. Следующий его шаг будет решающим.
— Стойте на месте! Я буду говорить. Когда закончу, вернусь к машине.
— Не в масть определять людей, Дрюм! — вымолвил Наксиманн дрожащим голосом.
— Верно, и я не убийца. Теперь слушайте.
Они слушали, стоя, будто замороженные. От них так и веяло холодом.
— Батарея была моя, верно? Поверьте мне — я был рад, что она попала в ваши руки и помогала явить миру философию, которая находилась в гармонии со средой. Пусть так и дальше будет. Я верну вам батарею, чтобы вы распоряжались ее энергией так, как того желала Мать-Земля. Сейчас у меня ее нет, я стою тут с пустыми руками. Вы должны мне помочь, гадюки, которые убили Дикке, стремятся всех нас лишить чего-то очень важного. Лишить женственного светоча, плодородия, зеленых холмов, чистых вод. Если вы оставите попытки сушить мой вилóк и поможете мне, мы добудем светоч и вернем его Кассандре. В любовной песне — сила. Помните, когда-то батарея принадлежала мне.
Он должен был говорить на понятном им языке. Ель над ним посыпала иголками его щеку. После долгого молчания парни заговорили.
— Дело базаришь. Научился соображать?
— Было сказано: выйдем на Дрюма — выйдем на перст.
— Послушаем Дрюма — найдем батарею вместе с ним.
— В натуре.
Голоса хяппи слились в общий гомон, и Фредрик понял, что его слова дошли до их сознания. Он улыбнулся, еще несколько волдырей лопнули.
Доковыляв до машины, он присоединился к парням. Десять минут спустя все недоразумения были выяснены, новая стратегия разработана, и Фредрик показал на пригорок за хутором Халлгрима.
— Заячий холм, — сказал он. — Там могут быть ядовитые орхидеи.
Наксиманн кивнул.
По широкой дуге, держась подальше от дорог, они направились пешком к Заячьему холму. Фредрику было трудно идти по каменной россыпи, и он опирался на руку Наксиманна.
— Как это понимать — сушить вилóк? — поинтересовался он.
— Ничего страшного, — рассмеялся Наксиманн, переходя на нормальный язык. — Халлгриму много раз сушили вилóк. Тебе читают вслух по книге, в словах есть сила. Ты должен был полежать на кровати и слушать несколько часов после того, как выплыл из-под земли. Тогда не попал бы в такой переплет. Не веришь?
— Почему же? — выдохнул Фредрик.
С каждым шагом ему становилось все тяжелее дышать.
На часах было около одиннадцати, и солнце усиленно разгоняло тучи. Остро пахло хвоей, но Фредрик не находил сходства с ароматами известных ему вин. Внезапно лес расступился, и они увидели обнесенное колючей проволокой зеленое сооружение из бетона. Участок казался заброшенным людьми.
Фредрик ощутил растущую тревогу. Неужели он ошибся? Может быть, то, что он ищет, находится вовсе не в Луммендалене? Они постояли за деревьями, убедились, что никого нет, потом Плутта вышел на дорожку, ведущую к воротам в ограде.
— Свежие следы. Здесь оживленное движение. — Он жестом подозвал к себе остальных.
Фредрик убедился, что здесь и впрямь только что побывали машины. Много машин. Прочел на доске на воротах: «ВОЕННЫЙ ОБЪЕКТ. ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН». Кроме этих слов на доске было изображено целых три черепа. На влажной земле у ограды отчетливо выделялись отпечатки ног. Два отпечатка особенно его заинтересовали. Они были меньше других — тридцать седьмой размер обуви.
Ни одного окна. Стальная дверь с двумя большими висячими замками. Над этернитовой крышей торчала вентиляционная труба. «Отлично», — сказал себе Фредрик, смекнув, как следует действовать. Если. Тревога не унималась.
Он отступил к опушке, меж тем как хяппи тщательно обследовали местность вокруг бункера. «Добрые парни. У них рука не поднимется даже прихлопнуть комара. Дубинки, с которыми они ворвались в кафе, явно служили только для устрашения».
Он вынужден был сесть на землю. Его трясло. Лихорадка? Достав пузырек с паралгином, он вытряхнул на ладонь полдюжины таблеток. Туман перед глазами не рассеивался, в голове сильно шумело. Он соединил указательные пальцы.
Но треск в голове только усиливался. Он превратился в коротковолновый приемник, кто-то вертел ручку настройки, не останавливаясь на радиостанциях. Зажал уши ладонями — не помогло, треск становился все громче, сменился детским плачем, душераздирающим рыданием, и Фредрик почувствовал, что падает навзничь.
— Дрюм! В чем дело? Вставай. Кто-то едет.
С помощью Наксимана он поднялся, качаясь, на ноги.
Все вместе отступили в лес и присели за камнями в ту самую минуту, когда перед воротами объекта остановилась черная машина с военными, желтыми номерными знаками. Из машины выскочили трое в легкой спортивной одежде, с модными американскими бейсбольными фуражками на голове, с рекламой «Мальборо». Они открыли ворота и, не закрывая их, трусцой подбежали к бункеру, что-то заставляло их спешить.
Фредрик сильно тряхнул головой, видимость сразу улучшилась. Он смотрел, как троица отперла дверь и нырнула в бункер. Замки остались висеть снаружи.
Висячие замки.
Долго размышлять было некогда. Как ни странно, тело не стало протестовать, и не успели хяппи сообразить, что им задумано, как он уже очутился у входа в ограждение, подбежал к двери и продел дужку самого большого замка в обе петли. Запирать замок не было необходимости.
Троица была заперта.
Фредрик сел на землю перед дверью и рассмеялся. Смех прерывался всхлипами, он откинулся на спину и хохотал так, что по щекам катились слезы. Гладя на бледное осеннее солнце, он видел пять солнц, он катался по земле в зеленом дождевике, словно личинка.
— Ну, профессионал.
— Теперь не выйдут, гадюки.
— Они приехали за перстом?
Хяппи окружили Фредрика, глядя на него с великим уважением. Он приподнялся на локтях, изобразил пальцами правой руки латинскую V. В дверь бункера яростно колотили изнутри, были слышны глухие крики.
— А теперь, — он перевел дыхание, — теперь отплатим им той же монетой. Наксиманн — осмотри их машину, пусти в ход грубую силу и пробей дыру в бензобаке. Плутта — влезай на крышу, а остальные пусть соберут побольше хвороста и мха. Живей! Не стойте с разинутым ртом, так не добудете ни перст, ни батарею!
Последние слова он выпалил единым духом, сверкая глазами.
— Но зачем?..
— Молчите и делайте, что говорят!
Им овладело бешенство, какого прежде он никогда не испытывал. Смех уступил место громовым раскатам, его нервы уподобились высоковольтным проводам, он стоял перед бункером, точно могучий гигант. Попались — садисты, звери, которые сбросили его в кислотную цистерну! Он не чувствовал болей, мыслил холодно и отчетливо.
Наксиманн ломал монтировкой патрубок бензобака. Плутта забрался на крышу. Остальные двое притащили здоровенные охапки хвороста и мха.
— Отлично, — сказал Фредрик, кивая.
