Уже к полудню того же дня поезд Найджела с изматывающей медлительностью прокладывал себе путь к Лондону сквозь снежные заносы и обмерзшие полустанки, и тут Джорджия случайно прикоснулась к одному из кусочков разбросанной мозаики той загадки. С согласия своей кузины она пригласила детей Ресториков побыть денек в Дауэр-Хаус. Когда ребята пришли, то смотрелись немного подавленно, поскольку этим утром им рассказали о смерти тети Бетти, но, наигравшись до изнеможения в снежки с Джорджией в саду – при этом Джон сумел установить, что женщины никогда не бросают прямо, – они быстро воспряли духом.
Когда игра закончилась, все ушли в дом. Джорджия оказалась в затруднении. Как развлекать детей в доме, три четверти которого были такие же голые, как буфет матушки Хаббард, а последняя четверть – начинена бесценным и хрупким bric-a-brac? [17] Проблема решилась, когда с чердака притащили кучу старых чемоданов, свалили в одной из пустых комнат и стали строить из них пиратский корабль. Джон был тут же произведен в капитаны, а Джорджия, совмещая роли жертвы и лоцмана, на время забыла трагедию, затопившую Истерхем-Мэнор. Присцилла же выполняла приказы своего брата-корсара с большой охотой.
Когда наступил перерыв в игре, Джорджия прикурила сигарету и шутки ради протянула ее Джону:
– Затяжку, капитан? Или вы больше любите жевать табак?
Их отклик на столь невинное предложение был совершенно ей непонятен. Дети украдкой поглядели друг на друга, то ли виновато, то ли просто в замешательстве – Джорджия не могла разобрать. Может, им доводилось втихаря курить дома?
Джон Ресторик резко отодвинулся от протянутой ему сигареты.
– Нет, спасибо. Мы никогда не будем курить, – немного ханжески заметила Присцилла.
– Тетя Бетти дымила как паровоз, – сказал Джон, – просто наркоманка!
– Это несправедливо. Почему взрослым можно?.. Помнишь, как она развеселилась, когда мы…
– О, замолчи, Присцилла! Она же умерла. Скажите, миссис Стрэнджвейс, почему в доме полицейские?
Этого вопроса Джорджия и боялась.
– Разве ваша мать не сказала вам?
– Я не знаю. Она сказала, что тетя Бетти хотела умереть и ушла на небо, вот. Разве полиция приходит в дом каждый раз, когда кто-нибудь так делает?
– Да. Есть такой закон.
– По-моему, это глупо, – сказала Присцилла. – Человеку уж и спокойно умереть нельзя!
Теперь Джорджия оказалась в тупике, чувствуя, что обычный трюк с переменой разговора в данном случае не пройдет. Но дети сами, к ее облегчению, сменили тему. Сидя на чемоданном борту корабля и болтая ногами, Джон важно заявил:
– А вы верите в привидения, миссис Стрэнджвейс?
– Не знаю, ни одного не встречала, – отвечала она. – А ты?
В глазах мальчика зажегся лукавый, таинственный огонек.
– О, наш дом просто переполнен ими, – похвастался он.
Джорджии показалось, что он нарочно перешел именно на эту тему разговора, что последует продолжение.
Перестань нести чушь, Крыса, – сказала Присцилла. – Ты их тоже не видел. А то ты бы и ойкнуть не успел.
– Это ты так думаешь, Мышь.
– Вы что – говорите о комнате Епископа? – вмешалась Джорджия.
Гримаса слабого замешательства показалась на лице Джона, тут же снова сменившись выражением упрямства и насмешливой невинности, словно убеждавшей добрых взрослых теть больше не злоупотреблять детской доверчивостью. Джорджия молча согласилась с этим, и они снова стали играть.
Еще не пробило и десяти, как Найджел вернулся из Лондона. Он окоченел от холода, но разыгрывал легкомысленную легкость цивилизованного человека, вынесшего небольшую взбучку от непредвиденной суровости матери-природы.
– Пришлось откапывать паровоз из сугроба, – с важностью объявил он, немного глотнув виски мисс Кэвендиш – «стакана духов», как он его окрестил.
– Ну а ты-то, откопал что-нибудь в Лондоне? – поинтересовалась Джорджия.
– Нет, нам все мало. И представить себе боимся, как лазить на Анды посреди зимы…
– Теперь уже не «посреди зимы», – уперлась Джорджия.
– …зато среди нас есть человек, сложивший песню о том, как просидел час-другой в сугробе. Да, я знаю. Но вряд ли ученые опередили меня с гипотезой, что снег в Англии так же холоден, как и в Южной Америке. Замечательное виски, Кларисса.
– Я так рада, что вам нравится. Умоляю – еще стаканчик.
– Спасибо, с радостью.
– Значит, ты все же что-то разузнал в Лондоне. У Найджела досадная склонность к драматизации своих маленьких убогих открытий, – пояснила Джорджия мисс Кэвендиш. – Вечно он возникает на пороге, как недовольный лежебока с утра.
– Какое театральное сравнение! – заметила мисс Кэвендиш. – И очень даже подходящее. По-моему, лучше не скажешь.
– Ну ладно, если вы твердо решили сделать из меня недовольного лежебоку, мне ничего не остается, как замолчать. Но дело вот в чем. Дядя Джон свел меня с одним из своих экспертов по ядам, который сразу распознал, откуда взялось бешенство Царапки. Коту дали гашиш.
– Гашиш? Спаси и помилуй! – воскликнула мисс Кэвендиш. – Это же тот самый наркотик, который, если не ошибаюсь, называют «убийцей».
Найджел изучал собственный нос. Его рука, крутящая бокал с виски, оторвалась от стекла и рассеянно вытащила на свет весьма интересную вещь. Это была музыкальная шкатулка, и она начала играть – ее тонкие хрустальные звуки, словно перезвон ледяных сосулек, сложились в мелодию «Там, куда ты идешь». Все молча сидели вслушиваясь. Наконец Джорджия сказала:
– Между ними есть какая-то связь? Я говорю о наркотике-«убийце» и нашем убийстве. Это все больше становится похоже на одно действие из «Гамлета».
– Пусть даже так – все равно получается, что наш убийца еще не сыграл свою роль до конца.
– Ну а мисс Ресторик погибла конечно же не от наркотика!
– Гашиш, – начала мисс Кэвендиш менторским тоном, – получают из индийской конопли. Сегодня его применяют в основном с целью достижения сенсорного одурманивания. Но те самые «убийцы» входили в секту Мохаммеда, которой правил человек по кличке Старик-с-гор. Эта секта использовала гашиш в качестве стимулятора во время убийств. На поздних этапах он вызывает чрезвычайную агрессию и жестокость. Совершенно ясно, что пережитые котом галлюцинации схожи с теми, которые были У «убийц».
– Бог с тобой, кузина! – воскликнула Джорджия. – Тебя послушать, так ты тоже настаиваешь на версии гашиша.
– Это сходство заметила бы любая девчонка-школьница, – сурово отвечала старая леди.
– О, черт! – вскричал Найджел. – Извините. – Он уронил шкатулку на пол, где та прозвенела несколькими аккордами Генделя и смолкла.
– Вы устали, Найджел, я же вижу, – сказала мисс Кэвендиш. – Ах, оставьте, ничего особенного. Со шкатулкой ничего не случилось. Но мы просто не имеем права и дальше лишать вас заслуженного отдыха.
Однако с заслуженным отдыхом пришлось немного повременить. Уже наверху, в спальне, Джорджия спросила мужа, почему он уронил шкатулку.
– Нет-нет, клянусь, я и не собирался ничего такого вытворять, – отвечал Найджел. – Я был слишком напуган, чтобы шутить.
– Но почему? Кларисса же просто сказала, что сходство заметила бы любая девчонка-школьница!
– Точно. Девчонка-школьница.
– Ну в самом деле! Она же была школьной учительницей, профессор в юбке. Наверняка этой фразой она в Гэртоне не раз осаживала юных выскочек.
– Я не об этом думаю. Я вдруг осознал одну взаимосвязь, которую всю дорогу из Лондона тщетно пытался нащупать. Слушай же! В Америке Элизабет Ресторик была девчонкой-школьницей. Потом она сбилась с пути. Идем дальше. Ты знаешь, что такое марихуана – это доморощенная индийская конопля. В Соединенных Штатах со времен последней войны растет тревога по поводу деятельности наркокурьеров, приносящих заразу в школы и продающих марихуану детям под видом сладостей и сигарет. Марихуана создает эротические галлюцинации. В нашем деле гашиш и марихуана заявили о себе как раз перед смертью Элизабет. Было ли это одной из причин трагедии? Уверен, тут должна быть какая-то связь – зачем тогда кому-то понадобилось одурманивать кота этой гадостью?
– Думаешь, таким образом ее предупредили?
– Или шантажировали! Кот мог служить наглядным примером… нет, это уже ерунда какая-то. У меня глаза слипаются, а у нас еще мало фактов…
Когда Найджел уже забывался сном, Джорджия проговорила:
– Гадость, поставляемая под видом сладостей и сигарет?
– Да. Большая грязь. Спокойной ночи, милая.
– Спокойной ночи.
Следующим утром он получил записку от Блаунта и послушно побрел через снега в направлении деревенского паба, где его ждал инспектор. Найджел нашел того при полном параде, когда инспектор, облаченный в свой неизменный ночной колпак, питался овсянкой; рядом с его локтем стояла тарелка холодной нарезанной ветчины.
– Блаунт, Блаунт, температура уже упала бог знает на сколько ниже нуля, а тут – смотреть, как ты уплетаешь холодную величину… Нет, это выше моих сил! Для тех, кто так дружит с ночным колпаком, этот спартанский рацион не только гадок, но и вреден.
