— Не знаю.
— Я попытаюсь ответить на этот вопрос.
Дафна ледяным взглядом окинула бухгалтера лет на двадцать старше нее, сидящего напротив.
— ОГМ не нужны пассажиры, и я никого не держу, — холодно сказала она. — Вы уволены. Пойдите и найдите фирму, где вас будут держать. Мы пришлем вам причитающиеся деньги. — Открыв папку, она погрузилась в изучение примерной сметы расходов на новую рекламную кампанию, время от времени делая какие-то пометки серебряным карандашиком. Бухгалтер, покрасневший от гнева, перестал для нее существовать.
— Я хочу поговорить с Тедом.
— Он занят. У меня все.
Дафна вернулась к работе, а он стал вспоминать, какой она поступила к ним в агентство. Она сразу же начала игру, которую ни он, ни другие сотрудники вовремя не распознали. Она так старалась угодить и стремилась научиться, постоянно задавала вопросы, мгновенно впитывая их опыт. С ней случались вспышки гнева, но они всегда были направлены против кого-нибудь из равных ей, старшим же по должности она ловко льстила, искушая этих мужчин средних лет — если возникнет необходимость — перспективой своего очень личного внимания. К тому времени, как ее связь с Тедом Оуэном перешла из фазы конфиденциальной детали личной жизни в фазу общепризнанного союза, она прочно утвердилась в агентстве и позволила себе проявить свою истинную сущность — стальную твердость, бешеное честолюбие и безжалостность. Она стала приветливой только с руководителями крупнейших международных компаний с Вест Энда и Мэдисон Авеню, так как люди, помогавшие ей в свое время, были ей уже не нужны, она вовсе не собиралась помогать им.
Случайный луч солнца, пробившись между громадных бетонных коробок соседних зданий, заиграл в бриллианте, обрамленном рубинами, на ее левой руке.
— Так не терпелось? — только секундная остановка карандаша показала, что она заметила его слова. — Тело Кэролин еще не остыло, а ты уже нацепила кольцо.
Он не был слабым человеком — слабаки не удерживаются в рекламном бизнесе, но ее ответ его уничтожил. Вместо взрыва ярости, который порадовал бы его напоследок, — ему вспомнилась принятая у кошек форма боя — безмолвное противостояние, — Джилли ответила с ледяным спокойствием профессионального убийцы, систематически отстреливающего невинных жертв. Не прерывая своего занятия, она нанесла сокрушающий удар.
— Странно, никогда не считала вас глупым. Сейчас вы ушли не просто из ОГМ, а вообще из рекламы. Я лично займусь тем, чтобы ни одно хоть чуть-чуть приличное агентство не приняло вас на работу. У меня есть связи, и я могу это сделать. А сейчас, если вы отсюда не удалитесь в течение шестидесяти секунд, я вызову секьюрити и вас просто вышвырнут. Ваши личные вещи разберет ваша секретарша, и мы их перешлем.
Она произнесла это тоном судьи, выносящего смертный приговор, не оставляющий никаких надежд на милосердие. Он был так потрясен, что на прощанье даже не хлопнул дверью. Дафна Джилли невозмутимо продолжала работу, а закончив, обратилась к Теду по рингу.
— Ушел, — сказала она резко.
— Кровь на стенах осталась?
— Только его. Когда мы встречаемся с его преемником?
— На ланче на Кенсингтон Плейс. Семьдесят пять тысяч и шикарный служебный БМВ сделают свое. Кстати, я устроил медовый месяц. Нью-Йорк, три недели на Барбадосе и «Конкордом» домой. Тебя устроит?
— Устроит, — мурлыкнула Дафна Джилли голосом, выражающим удовлетворение и чувственное предвкушение.
Почему он так легко согласился? Почему не спорил, не защищал то, что сам написал? Что он задумал? Дженни Хилтон металась между взаимоисключающими версиями — он действительно порядочный человек и журналист — и — он почуял сенсацию и, раздувая ноздри, несется по следу. Может быть он только пообещал, а абзац не изымут? Тогда она станет бессильна. Если она как-то сейчас проявит себя, то это ее выдаст, только подтвердив его подозрения… Но что он подозревает? И почему он упомянул Кэролин? Полиция сказала, что это был несчастный случай. Знает ли он, что… Она невидящим взглядом смотрела на поздравительную открытку, которую собиралась послать Расселу, и чувствовала, как в ней разрастается страх.
То ли из-за испарений от многочисленных теплиц в округе, то ли из-за капризов Гольфстрима, делающего прогнозирование погоды в Англии занятием не менее азартным, чем игра на бегах, вдруг наступила удушающая жара. Асфальт в Лондоне раскалился, как наковальня под ударами молота-солнца. Город укутывало толстое озоновое одеяло, неподвижно висящее над улицами и площадями и вбирающее в себя городские пары и дымы. Через окна, открытые для проветривания, (кондиционер в английском доме — не меньшая редкость, чем центральное отопление в юрте) поступал знойный уличный воздух взамен застоявшегося горячего домашнего, и тот, и другой были совершенно не пригодны для дыхания. Глушители нескольких миллионов лондонских автомобилей, многие из которых маялись в городских пробках, источали ядовитые запахи выхлопных газов. Люди и животные задыхались. Некоторое облегчение давали туннели и подземные переходы, но за ним неизбежно следовало возвращение в жаровню. В Сити все еще ходили в темных костюмах и галстуках, — никто не решался бросить вызов традиции, — но одежда, моментально напитавшись потом, деревенела. Движение было, как плавание в горячем источнике, лежание на пляже сулило перспективу испечься заживо, в помещении люди чувствовали себя, как в лесу, когда со всех сторон подступает лесной пожар.
— Жарковато, однако, — заметил Малтрэверс, ставя три спритцера, количество льда в которых встревожило бы капитана «Титаника», на столик на террасе «Чизвик» — паба, где они с Тэсс встречались с Люэллой Синклер. Несмотря на то, что их место было наполовину в тени, деревянные стулья так нагрелись, что на них было страшно садиться; в нескольких ярдах от них воды Темзы парили, как нефть, готовая к самовозгоранию.
— Даже не шути на эту тему, — простонала Тэсс. Она не выносила экстремальных температур. — Я бы предпочла сыграть Жанну д’Арк с настоящим костром в конце.
У Люэллы, сидящей напротив Малтрэверса, от жары потек грим.
— Что случилось? — спросила она.
— Волноваться не из-за чего, — предупредил он, — но надо разобраться.
— Это касается Кэролин?
— Да, — осторожно протянул он, — но начать, по-моему, стоит с Барри Кершоу. Постулируя себе, как вы это делаете, что он убит, давайте попытаемся отгадать, кто это сделал… или устроил.
— Я же вам говорила, это мог быть кто угодно из… бог знает скольких людей, — возразила Люэлла. — Учтите, что его ненавидели все.
— Убийство отделяет от ненависти качественный скачок, — ответил он. — Если бы это было не так, многих редакторов давно бы уже ели черви. Чтобы действительно убить кого-нибудь, кого ненавидишь, нужен какой-то мощный импульс, одного желания чьей-то смерти недостаточно… И у меня есть предположение, у кого был такой импульс. Джек Бакстон.
Он замолчал и отпил из своего бокала, пока впечатление от сказанного улеглось.
— Безусловно, твердых доказательств того, что его искалечили по указке Кершоу, нет, но это чертовски вероятно. И Бакстону это было известно, как никому… Предпринял ли он что-нибудь?
— Но его же не было на вечеринке, — возразила Люэлла.
— Я думаю, ему было противно находиться с Барри на одной планете, не то что в одной комнате, — заметил Малтрэверс. — Но он мог что-то организовать.
— С кем?
— На дознании прозвучало, что поздно ночью в квартире Кершоу находилась неизвестная женщина. — Брови, поблескивающие капельками пота, слегка вздернулись. — Соучастница? Только не говорите мне, что это не приходило вам в голову.
— Долгое время нет, но… да, так говорили, — признала Люэлла. — Но никто не называл имен. Точно никто не знал.
— А неточно? — настаивал Малтрэверс. — Кто был на мушке?
— Откровенно говоря, очень многие. Джека так же любили, как Барри ненавидели.
— Как насчет Кэролин Оуэн и Дженни Хилтон?
— Они упоминались.
Малтрэверс раздраженно отмахнулся от какой-то мелкой твари, жужжащей у него перед лицом; так носиться в такую жару было просто неприлично.
— Давайте тогда сосредоточим внимание на них. В какой степени близки они были с Джеком Бакстоном?
Люэлла выловила из бокала кубик льда и пососала его.
— Джек был очень привлекателен. Многие девушки за ним бегали, но если ты с кем-то переспал, это ничего не значило… Честно говоря, даже не помню, было ли что-нибудь с ним у меня самой… Пожалуй, было. Мы все тогда так жили. Целомудрие определенно было не в моде. Так что надо определить понятие «близки». Кэролин или Дженни, возможно, спали с Джеком, но это мог быть очередной виток карусели, закружившей всех нас. — Она вдруг ухмыльнулась. — И откуда только силы брались?
