– На нашем языке это называется сбор информации, – вежливо и спокойно сказала я.
– Дмитрий Алексеевич нанял вас, чтобы найти водителя, – он найден. Так чего же вам еще?
– Вы, должно быть, не в курсе, но ваш супруг нанял меня… гм… вторично, желая найти убийцу Антона.
Инна скривила губы в презрительной гримасе, и это вдруг сделало ее настолько непривлекательной, что я подумала: а она не такая уж и красивая, как мне показалось сначала. Даже когда она была надменно-холодна, и то выглядела лучше. До чего же портит женщину презрительная усмешка!
– Мой муж, конечно, большой оригинал: нанять частного детектива для поиска убийцы своего шофера!
– И родственника, по совместительству, – подсказала я.
– Тоже мне, родственник! Нашему забору – троюродный плетень!
– Вы совершенно правы, Инна! – вдруг пылко воскликнул Глеб. – Дмитрий Алексеевич так носился с Антоном, можно было подумать, что тот ему родной племянник. Я вот своих троюродных братьев и сестер даже не знаю!
Нашел чем похвастать, подумала я. И искоса посмотрела на Глеба. С появлением Инны он как-то незаметно отодвинулся от меня, мало того, он на меня теперь и не смотрел. Его обожающий взгляд был направлен на супругу его шефа. И хотя та вообще не реагировала на секретаря, словно его тут и не было, Глеба это, похоже, нисколько не смущало.
– Убийцу должна искать милиция, я так считаю. Если частные детективы станут выполнять ее работу, за что же тогда менты будут зарплату получать?
– Инна, вы совершенно правы! – поддакнул ей Глеб.
– Ваш муж, мне кажется, считает по-другому. Во всяком случае, он вовремя меня нанял: как вы знаете, его самого обвинили в этом ужасном преступлении, так что чем быстрее я найду преступника…
– Вы что, ищете его в нашем доме?!
– Я собираю сведения.
– И для этого вы проникли в кабинет моего мужа? Какие сведения можно здесь собирать, здесь же никого нет, только документы!
При этих словах Глеб как-то икнул или кашлянул, я не разобрала. Мне тоже показалось странным, что Снежная королева не считала его за одушевленный предмет.
– Инна, я забрал все нужные бумаги. Я сейчас поеду в магазин, посмотрю – как там и что… Если я вам понадоблюсь…
– МНЕ вы не понадобитесь. – Инна едва повернула голову в его сторону. – Я просила вас только проследить за работой магазина… на время отсутствия Дмитрия Алексеевича. Поскольку вы в курсе всех его дел.
– Да, да, конечно, – пылко заверил ее Глеб, – я в курсе! И я прослежу… Вы можете рассчитывать на меня…
– И вы можете быть свободны, – сказала Инна таким тоном, каким обычно говорят: «Да пошел ты…»
– Да, я уже ухожу, – заверил Глеб, а я про себя подумала: навряд ли он уйдет отсюда так быстро, наверняка предпочтет остаться еще на пару часов. Вон, так и приклеился к Инне своим обольщающим взглядом, и голосок у него такой томный, с придыханиями…
Инна повернулась к секретарю и удивленно вскинула брови:
– Вам не кажется, что вы как-то уж очень медленно уходите?
– Я?! Почему?
– Потому что все еще здесь!
– А… да… я только хотел спросить вас, Инна: могу я быть сегодня вечером у вас… с докладом – как там в магазине и что? Мне нужно посоветоваться… сегодня звонили из фирмы «Сантехоптпоставка»…
– Ну, хорошо, – отмахнулась Инна от секретаря, как от назойливой мухи. – Приходите на ужин, часам к восьми.
– Спасибо! До вечера, – сказал Глеб тоном, каким обычно говорят «Любимая, до скорого свидания!» и посылают воздушный поцелуй. Поцелуй Глеб, понятное дело, не послал, но весь его вид говорил о том, что к Инне он явно «неровно дышит», как говорит одна моя знакомая. Вот это номер!
Глеб вышел из кабинета и стал спускаться по лестнице. Через минуту залаял Лорд, по-своему провожая гостя. Мы с Инной остались в комнате вдвоем. Сейчас она и меня начнет выдворять, подумала я, и не ошиблась. Она встала прямо передо мной и вперила в меня свой холодный взгляд. Наверное, хочет сделать из меня мороженую курицу, решила я.
– А вам нужно особое приглашение?
– Приглашение… куда? – не поняла я.
– Туда! – кивнула Инна в сторону коридора.
– Вы меня выгоняете? – спросила я напрямик.
– А вы меня вынуждаете, – Инна, стоя в дверях, отступила на шаг, как бы давая возможность мне пройти, – это кабинет моего мужа, и вас сюда никто не приглашал! Прошу вас…
Мне ничего другого не оставалось, как покинуть комнату. Но едва я оказалась в коридоре, как твердо сказала Инне:
– Знаете что, любезнейшая Инна Матвеевна? Я не уйду из этого дома, пока не соберу все необходимые мне сведения! Меня нанял ваш супруг, он заплатил мне, а я привыкла отрабатывать полученные деньги. У меня репутация хорошего детектива, и я не собираюсь ее подмачивать. Убийца Антона будет найден, чего бы мне это ни стоило!
Инна сузила свои большие серые глаза, от гнева они потемнели и теперь казались карими:
– Мне было бы желательно, чтобы вы собирали ваши сведения в моем присутствии! Честно говоря, я не очень люблю, когда посторонние бродят по моему дому. Так что в другой раз приходите, пожалуйста, когда я буду здесь.
«По моему дому»… С каких это пор дом стал ЕЕ домом? Но… Мне ничего не оставалось, как пообещать в следующий раз согласовать с ней время моего посещения дома Василевских.
– У вас еще есть какие-то вопросы?
– Я бы хотела поговорить с Кристиной…
– Она не может, она больна.
– Так и не поправилась? Вы не обращались в больницу?
– Нет, она не хочет. У вас все?
– Инна, подождите, но девочка болеет второй день, может, это что-то серьезное, надо обязательно показать ее врачу.
– Я сама знаю, что надо, – сухо сказала Инна, – ей уже лучше, просто она немного слаба. Поговорите с ней в другой раз.
Неожиданно раздался звонок в переговорном устройстве в кухне. Инна подошла к нему и нажала на кнопку:
– Да?
– Инна Матвеевна, это Толик! А Кристина дома?
– Дома, но к ней нельзя.
– Она занята? Позовите ее, пожалуйста, мне надо ей что-то сказать…
– Толик! Вы не могли бы прийти в другое время, и лучше – завтра? Или послезавтра.
– Я… у меня… я вот тут принес… она просила…
– Инна, до свидания! – сказала я и быстро побежала по ступенькам вниз.
Инна ничего не ответила мне. Она продолжала разговаривать с Толиком, а я тем временем подошла к входной двери, нажала на кнопку, и дверь, открывшись, выпустила меня наружу. Лорд, сидевший в будке и оттуда наблюдавший за тем, что происходит вокруг, мгновенно среагировал на мое появление на крыльце. Он выскочил из своего жилища и облаял меня как следует на своем собачьем языке. Он как бы говорил: ага, вот она, та самая, которая так воровато забегает в дом, пока хозяев нет! Я прошла по двору, села в свою машину, покорно ожидавшую меня, и стала осторожно сдавать назад. Ворота поехали в сторону, давая мне возможность покинуть этот двор. Очевидно, Инна из окна кухни пультом открыла их. Я выехала на улицу. У калитки стоял тощий «ботаник» в очках на веснушчатом носу. Он почти припал ртом к переговорному устройству, висевшему на столбе около калитки, и говорил, едва ли не касаясь губами пластмассовой коробочки:
– Я ей только скажу…
Он опешил из-за моего неожиданного появления, даже немного попятился и захлопал своими рыжими ресницами, осенявшими его наивные голубые глаза.
Я остановилась. Ворота поехали обратно, закрывая вид во двор.
– Здравствуйте, Толик, – сказала я, вылезая из машины. – Я частный детектив Татьяна Иванова. Мы уже виделись с вами, когда вы имели неосторожность сесть на Тамарин пирог, помните?
Толик покраснел и опустил взгляд.
– Можно мне с вами поговорить?
Я взяла молодого человека под руку и повела его к своей машине.
– Куда вы меня тащите? – Толик высвободил локоть и остановился.
– Вы – друг Кристины, я правильно поняла?
– Да, мы учимся вместе, – сказал Толик как-то робко.
– Я хочу поговорить с вами о ней, вы не возражаете?
– Мы не возражаем, – пролепетал «ботаник» и поправил очки. – А… что-то случилось?
– Вы разве не знаете? Убит водитель ее отца, Антон.
– Антон?! – глаза у Толика стали похожи на голубые блюдца, а челюсть отвисла едва ли не до пупка.
– Да, Антон. Вы его знали?
– Знали… А кто его убил?
– Вот это я как раз и пытаюсь выяснить. Меня нанял отец Кристины, Дмитрий Алексеевич. Ну, так как? Поговорим?
– А… да…
Толик побледнел. Бедный мальчик, наверное, он даже мух никогда не убивал, а при виде крови падает в обморок. Бывают такие плохо приспособленные к жизни задохлики, которые, оказавшись в трудных жизненных ситуациях, стоят, остолбенев, и ждут – добьют их в этот раз или все-таки оставят жить? Толик, по всему ясно, был из таких. Когда я сказала ему о гибели Антона, его словно парализовало. Я подтолкнула его к машине, и он покорно сел в нее.
Мы отъехали подальше от дома Василевских и остановились, не доезжая до города, в одном тихом местечке. Я открыла дверцу со своей стороны, чтобы стало попрохладнее. Ветерок продувал салон, перед нами лежало красивое поле, за которым виднелись высотные дома города. Я достала сигареты и закурила. Толик покосился на меня.
