Ознакомительная версия.
– Зря я, наверное, ввязал тебя в это дело, – Вячик потянулся через стол и сжал мою руку.
Никогда не испытывала я ничего подобного от простого дружеского прикосновения. На мгновение мне показалось, что мы одно целое, что у нас одно кровообращение, одна жизнь на двоих… Ужасно захотелось обнять, прижать его голову к своей груди…
Нет. Не время. Не сейчас. Я лишь слегка пожала в ответ его руку и сказала:
– И ничего не зря. Бог знает, сколько бы в милиции разбирались. Может, они бы вообще не обратили внимания на письма, а мы благодаря им – вон сколько всего раскопали! И, если честно, мне понравилось играть в детектива. Как будто сама стала героиней своих книжек. Может, это смешно и глупо…
– Нет, не глупо. Что бы я без тебя делал? – он еще раз сжал мою ладонь и встал из-за стола. – Ну что, поехали на Васильевский?
Мы добрались на моем «Форде» до Большого проспекта меньше чем за полчаса. Я прекрасно помнила этот дом, полжизни прожила в двух шагах от него. Добротное пятиэтажное здание сталинской постройки, в прежние времена на первом этаже располагалась булочная. В детстве, когда я приходила туда за руку с мамой, она почти всегда покупала мне свердловскую булочку за двенадцать копеек, которую я успевала съесть по пути домой. До сих пор помню этот вкус свежайшей сладкой сдобы. Сейчас тоже продаются булочки с таким названием, я как-то взяла, но вкус совсем другой. Может, тот был вкусом детства?
На месте булочной сверкал огнями игровой клуб «Вулкан». Усмехнувшись, я рассказала Вячеславу, что здесь раньше было.
– Это что! В том доме на Новочеркасском, где я почти двадцать лет жил, при советской власти работала сапожная мастерская, потом магазин «Счастливый малыш», что-то вроде детского мира, а год назад появилась вывеска: «Секс-шоп. Только для взрослых».
– Вот это цинизм! И ты туда заходил?
– Еще чего! Зато, небось, моя благоверная была там постоянной покупательницей! – скрипнул зубами Вячик.
В подъезд мы зашли беспрепятственно, кодовый замок оказался сломан. Возле двери под номером девять остановились и переглянулись. На всякий случай я нажала на кнопку звонка – вдруг там кто-то есть? Подождав минуты три, вставила ключ в замок, дверь легко открылась, и мы проскользнули в квартиру. Вместе со встроенными в потолок лампами зажглась подсветка стильной прихожей-купе. Вячик, не отрываясь, смотрел на вешалку.
– Это Аленина куртка.
Я кивнула, как бы говоря: вот видишь! И поинтересовалась:
– Жена была прописана с тобой? А раньше где?
– Где-то возле Звездной, я там никогда не был. Мы с самого начала встречались только у меня. Она продала ту квартиру.
– Ты что, даже переезжать не помогал?
– А чего там помогать? Она перевезла только одежду и кое-какие мелочи. В ее машину все уместилось.
Пройдя по светлому коридору, мы очутились в просторной комнате. Похоже, стену между ней и кухней снесли во время ремонта. За стойкой, напоминающей офисный ресепшн, располагалась мойка, плита и компактный кухонный гарнитур в стиле хайтек. Остальное пространство представляло собой современную гостиную, с большущим угловым диваном, стеклянным столом, громадным плазменным телевизором на стене, стойкой для аудиоаппаратуры. С общей обстановкой контрастировало только бюро позапрошлого века в углу, да антикварный или подделанный под старину бар на колесиках в виде бочки с откидной крышкой.
Настоящие стальные цепи, навешанные вместо шторы на проем ниши, скрывали две двери. За одной из них оказался обыкновенный стенной шкаф с полками, заставленными всякой хозяйственной ерундой. Открыв другую, мы вначале ничего не увидели. В плотных занавесях на окне не было ни единой щелочки. Вячик нашарил выключатель, и я охнула: не комната, а декорации к фильму в жанре жесткого порно. Золоченая металлическая кровать с черным шелковым бельем, зеркальный потолок, черные стены с зеркалами в золоченых рамах, в простенках между ними развешаны хлысты, плетки, наручники, какие-то сбруи и вовсе непонятные предметы. В углу – нечто, напоминающее дыбу и почему-то громадный блестящий мотоцикл.
– Так вот где получала удовлетворение моя жена… – пробормотал Слава.
Я невольно отступила из странной комнаты, он еще раз огляделся и тоже вышел, затем плюхнулся на диван и тупо уставился в матовый экран телевизора. Я присела рядом.
– Выходит, это была ее тайная квартира, и здесь она встречалась со своим любовником…
– И может, не с одним, – заметил Вячик.
– Ну, знаешь, иметь несколько любовников-садистов! Не так уж много психов…
– Сколько их было, мы, похоже, уже никогда не узнаем…
– Красивое бюро, – решила я сменить тему, подошла к инкрустированному столику и попыталась поднять закругленную крышку. – Закрыто. Может, внутри что-то интересное для нас, какие-нибудь письма, фотографии… Обыкновенный мебельный замочек…
– В детективах такие открывают простой шпилькой, – усмехнулся Слава с явным намеком.
– Ты умеешь? Я – нет. Но в моей сумочке, как у пани Хмелевской, чего только не завалялось, а все потому, что я терпеть не могу менять сумки. У меня их всего две, светлая и темная, и когда надо в соответствии с сезоном поменять сумку, я даже не вытряхиваю все до конца, просто перекладываю необходимое сейчас. Поэтому некоторые вещи болтаются там годами. Не далее, как сегодня, я наткнулась на старый ключ от почты, хотя ящики в нашем подъезде поменяли год назад.
Я нашла в сумке ключик, два раза он провернулся впустую, а на третий крышка открылась. Внутри оказалась небольшая стопка пластиковых папок и два больших фотоальбома. Мы открыли первый. Вот это да! Алена, и обнаженная… в одних чулках… в жутких сбруях… А какие позы! Куда там «Плейбою»! Подобное я лишь один раз в молодости мельком видела: первый супруг провозил контрабандой порнографические журналы на продажу. Стало понятно предназначение некоторых предметов и даже мотоцикла, находящегося в соседней комнате. Вячик резко захлопнул альбом.
– Б..дь! – процедил он сквозь зубы. – Прости, Лер, других слов просто нет!
Я осторожно открыла другой альбом. Вдруг там такое же? Но это были фотографии с курортов. Я перелистывала страницы, Слава рассеянно смотрел мне через плечо и вдруг сказал:
– Стоп! Перелистни назад.
На предыдущей фотографии рядом с Аленой стоял худощавый темноволосый мужчина с большими залысинами. Длинные шорты, свободная рубашка навыпуск, глаза прячутся за темными очками.
Вячик глянул на эту фотографию и стал быстро переворачивать страницы дальше.
– Вот так номер! И обнимаются, и на пляже… Это же Костя Ермолаев, мой компаньон! Фотографии с тех курортов, куда она якобы одна ездила. У нас дома есть такие, только без Костика.
– Костика? Ведь ее папочку тоже звали Костей. Только фамилия его Смердин. Сколько твоему Ермолаеву лет?
Вячик задумался лишь на секунду.
– Год назад в июле сорок справляли. Он еще банкет замылить хотел, говорил, что сороковник не отмечают.
– Сходится. А откуда он родом, не с Урала, случайно?
– Про Урал он мне рассказывал, как заядлому рыболову. Говорил, в тамошних бурных реках очень интересная рыбалка. Нет, я несколько раз брал его паспорт, для дела надо было. Там написано, место рождения – Ленинград. Ну, Константин, не ожидал от него такого!
– Вы близкие друзья?
– Да нет, не очень. Он человек довольно замкнутый. Я у него дома в Озерках всего дважды был. Сыну его лет семь, мальчик больной, ДЦП. Жена тоже странноватая, по-моему, она немного того, – Слава покрутил пальцем у виска.
– А у тебя он часто бывал? С Аленой был знаком?
– Сама видишь, был знаком и довольно близко. А я ничего и не замечал, – хмыкнул он. – Когда Костя приезжал в городскую квартиру, да и на дачу, они разговаривали на общие темы – а больше ничего.
Закрыв альбом с фотографиями, Вячик взялся за пластиковые папки. В одной были документы на эту квартиру, оформленные на Щербакову Елену Евгеньевну, в другой распечатки с банковского счета, несколько листков. Я ничего в этих реквизитах не понимаю, поэтому вновь принялась рассматривать фотографии с курортов. Да, неслабо отдыхала Алена со своим любовником… Тут тебе и европейского типа курорты, и отели в мавританском стиле, и блестящие стеклом небоскребы, вероятно, пресловутый Абу-Даби.
Вячик длинно присвистнул.
– Вот этот номер счета, с которого Алене деньги поступали, кажется мне подозрительно знакомым, – ткнул он пальцем в бумажку. Я взглянула.
– Как можно помнить число из двадцати знаков?
– Подписывала бы ты столько платежек, сколько я – научилась бы. Обрати внимание на последние четыре циферки – 1870, год рождения дедушки Ленина, как такое забудешь!
– И что это за счет?
– Если я ничего не путаю, это номер счета госпожи Барышниковой, которая является совладельцем нашей фирмы. Судя по суммам, она переводила моей жене практически все, ей самой оставалась сущая мелочь.
Ознакомительная версия.
