Ознакомительная версия.
– Тем более, что у нас только и есть, что полчаса! – буркнул очкастый. – Угомонись, Толян. В машине сорок два куска, где твоя Аленка – неизвестно, может, уже у следователя в кабинете! Рвать когти надо! Не позориться за десять кусков, Толян. У нас на хвосте висят, тебя же видели! А если в милицию доложат? А?
– Так это же не Дикий Запад, это наша советская ментовка! Они нас в обиду не дадуй – рассмеялся Толян. – Это там вылез из куста шериф с кольтом, а у нас – китайские церемонии и воз бумажек! Да они, кажется, и не могут завести дело о рэкете, пока не было факта прямого нападения с мордобоем! Не паникуй, все будет в ажуре…
– Тогда подсади, – попросил очкастый. – А то треплемся, треплемся, время теряем, а оно – капуста.
Толян Могила подсадил очкастого товарища на дерево, тенью от которого наслаждался Игрушка.
– Слушай! – вдруг воскликнул, сидя на суку, наблюдатель, – Она такая маленькая, беленькая, да?
– Кто, его жена? Ничего себе маленькая! Она с тебя будет!
– Ас кем тогда там треплется Аленка?
– Аленка? Точно?
– Ее коса! Не перепутаешь!
– Ходу! – приказал Могила. Очкастый соскочил с дерева, и они рванули кустами к даче.
Игрушка выскочил из машины и заметался.
Ему безумно хотелось бежать следом за этой уголовной парочкой. Он не имел права бросить машину. Он должен был немедленно найти Соломина и Зуева.
И он их нашел – правда, не вовремя и некстати…
Пока что выход у него было один – лезть на то самое дерево и смотреть в ту самую сторону.
То, что он увидел, его не обрадовало.
Загадочная парочка вела по направлению к своей машине двух женщин. Алена шла первой, не оборачиваясь. Наташа, взятая под локоток, вес же упиралась. И, как на грех, в окрестностях не было ни души. Дети, скорее всего, резвились у озера, взрослые ковырялись на огородах или кисли на работе. Соломин и Зуев как сквозь землю провалились.
Игрушка с надеждой поглядел на шоссе. По нему время от времени проносились машины.
И вдруг, к великому своему удивлению. Игрушка увидел пионерский отряд. Отряд маршировал по обочине – как полагается, при флажке, галстуках, вожатой и педагоге. Через несколько минут он должен был поравняться с машиной уголовников.
Дальнейшее Игрушка осуществил так, словно ему кто подсказал сверху план, – совсем не размышляя, а только действуя.
Он соскочил с дерева, открыл багажник и обнаружил там пластмассовое ведро.
Озеро было поблизости, и в нормальном состоянии Игрушка понесся бы к озеру. Но сейчас он откуда-то знал, что в трех шагах стоит колонка. И он даже не удивился, обнаружив ее.
Когда он старательно качал воду, из кустов вдруг возникли две знакомые головы.
– Игрушка! Эй! Игрушка! – почему-то шепотом позвали они.
Но Игрушка понял, кто это были такие, уже в сотне метров от колонки, выбираясь на шоссе. А тогда он только отмахнулся – мол, идите в баню, и без вас весело…
Игрушка пристроился к пионерам и зашагал, помахивая ведром, поглядывая на молодую вожатую и ловя ее заинтересованные взгляды. Как он и рассчитал, неподалеку от машины на шоссе вышли уголовники. Игрушка вырвался вперед, чуток опередил пионеров и поравнялся с Аленой. Она от неожиданности остановилась.
Игрушка резким финтом обогнул ее и Толяна и выплеснул на ошеломленную Наташу ведро воды.
Дальнейшее с трудом поддается описанию.
Пионеры повели себя именно так, как рассчитывал Игрушка… Они пришли в восторг и с воплями окружили Наташу, Алену, уголовников и Игрушку с пустым ведром. Теперь вся надежда была на педагога. Игрушка и тут не промахнулся.
Это была классическая старая дева пятидесяти лет от роду, со всеми положенными старой деве комплексами и добродетелями.
– Это свинство! – вскричала она, тыча пальцем во внезапно обнажившуюся Наташу, – Это безобразие! При детях! Я не допущу разврата! Я милицию вызову! Голых женщин по шоссе водят! Сексуальные маньяки!
Она яростно наступала на Толяна Могилу и его обалдевшего приятеля, одновременно стараясь своей широкой спиной прикрыть развратное зрелище от невинных детских глаз. Тщетно – отряд сгрудился вокруг Наташи с Аленой, пораженный даже не столько обнаженной натурой (это были современные дети, воспитанные на видиках), сколько внезапностью и необъяснимостью стриптиза.
Игрушка выдернул из толпы Алену.
– Беги! – приказал он. – Туда, к «жигулю»! Живо!
Увидев, что Алена убегает. Могила рванулся было за ней, на ходу суя руку в карман, но патентованная старая дева вцепилась в него и повисла на нем, как черт на сухой вербе.
– Куда?! Я вас, маньяков, в милицию сдам! Вы еще штраф заплатите! За оскорбление общественной нравственности! Семеч-кин! Коля Семечкин! Беги к автомату! На автобусной остановке! Вызывай милицию! Надя! Надя!
– Что, Антонина Семеновна? – отозвалась молоденькая пионервожатая, с трудом сдерживая мальчишек, рвущихся поближе к Наташе.
– Надя, ты того, второго, не пускай! Саша! Саша Виктюк, не трогай голую тетю, я кому говорю?! Беги к другому автомату – знаешь, по дороге на пляж!
Отшвырнув ведро, Игрушка сорвал с себя рубашку и завернул в нее Наташу. Наташа повисла у него на шее.
– А вы!.. – не выпуская Могилу, педагогша обратилась к Наташе. – СПИД распространяете? По вас вендиспансер плачет! Горькими слезами! Сказала бы я, кабы не дети!..
– Антонина Семеновна, я милицию привел! – раздался звонкий мальчишеский голос.
– Спокойно, товарищи, спокойно! Где тут разврат?
И Игрушка с Наташей увидели Соломина. Следом шел Зуев.
Как с неба свалившийся лейтенант заставил Могилу и очкастого попятиться. Поняв, что рэкетирам терять уже нечего. Игрушка отпустил Наташу и, схватив за руки двух пионеров, отшвырнул их подальше от Могилы, и вовремя.
Загнанный в угол Толян выхватил из кармана пистолет.
Хоть на шаг, а все взрослые отступили – даже отважный Соломин, даже неукротимая старая дева. Для пионеров же это стало как бы продолжением праздника.
– Смотри, чего у дядьки!
– Ой, девочки! Настоящий!
Этих детей даже базукой трудно удивить – эти дети насмотрелись боевиков и обожали сериалы из жизни мафии. Они немедленно обступили Толяна. Рэкетир ахнуть не успел, как заряженный пистолет был у него выхвачен и пошел по рукам.
– Пройдемте, гражданин, – служебным голосом предложил Соломин. – Туг поблизости пост ГАИ. Оттуда мы вызовем для вас экипаж.
С большим трудом удалось отнять у ребят пистолет.
Дальше все двинулись такой процессией: впереди шли вожатая Надя и знаменосец с флажком. За ним Антонина Семеновна волокла Толяна. Рядом с Толяном шел Соломин. За ними Зуев тащил очкастого.
Отряд, галдя, замыкал шествие.
Глава двадцать вторая РАЗВЯЗКА
Игрушкина совесть была чиста.
Он в трех словах шепотом изложил Соломину суть дела и занялся Наташей. Нельзя было оставлять ее в таком виде посреди шоссе. Она перепугалась до того, что отказало соображение. Наташа мертвой хваткой вцепилась в Игрушку и ошалело молчала.
Игрушка привел ее к «жигуленку», открыл дверцу и вытащил сумку с ее вещами. Наташа кивнула, зашла за машину и стала переодеваться. Алена же стояла под деревом и ждала, пока Игрушка ей хоть что-нибудь скажет. Но на него последние события подействовали как-то странно. У него тоже пропал дар речи.
– Игрушка! Помоги застегнуться! У меня руки дрожат! – донеслось из-за машины. Игрушка зашел за «жигуленок» и вернулся с прозрачным купальником в руках. Он с трудом собрал в комок и отжал невидимую ткань. На ней обозначились безумные орхидеи.
– Ты не умеешь отжимать, – сказала Алена. – Давай сюда.
Она забрала у Игрушки купальник и ловко выгнала из него последнюю воду.
– Какая хитрая штуковина, – сказала Алена, глядя на купальник, – Вовремя же ее Наташка надела!
Игрушка мрачно молчал.
– И ты не хочешь ни о чем спросить меня?
– Пусть тебя Соломин спрашивает. Ему за это деньги платят, – буркнул Игрушка.
– Соломин тоже спросит. Теперь-то я могу спокойно идти к нему в УВД, не боясь, что подставлю хороших людей.
– К Соломину, пожалуйста, к Соломину. Меня это не касается.
– Может, ты все-таки выслушаешь? – уже сердясь, спросила Алена.
– Пусть Соломин выслушает.
Тогда Алена сменила тактику.
– Наталья, ты уже? – крикнула она.
– Уже! – и к ней вышла одетая Наташа.
– А ты-то хоть хочешь знать, что это все значит? Почему меня увезли сюда? И откуда я знаю Могилу?
– Аск!
Игрушка, услышав свое словечко, покосился на Алену с Наташей. Конечно, ему было безумно любопытно. Но простить Алену он не мог. Предательства он вообще не прощал. Ни в какой форме.
– Когда утром Соломин был у Кости на квартире, он не обнаружил ничего странного? – спросила Алена.
– Ну, чернозем, таблетку какую-то… Что гибкий шланг от душа на полу лежит и вода льется. И твой янтарный браслет! С него вся эта чушь и началась!
Ознакомительная версия.
