— Так ее нет, она вообще редко тут днем бывает. Вы уверены, что ничего не напутали?
— Знаете, я вчера, наверное, лишнего перебрала и поэтому не совсем поняла, где мы встречаемся, — смущенно проговорила я.
— Ничего, это бывает, — понимающе кивнула девушка.
Она стала поднимать стулья на столы, видимо, готовясь к уборке. Не знаю, что во мне проснулось, но я не могла смотреть, как это маленькое хрупкое создание ворочает тяжелые стулья. Я положила сумочку на барную стойку и принялась ей помогать. Несколько минут мы молча ворочали неподъемные стулья.
— Скажите, а вы с Надеждой давно знакомы? — наконец, произнесла девушка.
— Да нет, не очень, — сказала я полуправду.
— Значит, вы с ней не близкие подруги?
— Нет, совсем нет, просто хорошие знакомые, но кто знает, что будет дальше, может, уже завтра мы станем не разлей вода.
— Вы меня, конечно, извините, но у вас это не получится, — серьезно сказала мне девушка.
— Это почему? — состроила я удивленный вид.
— Потому что вы с ней совсем разные. Надька бы никогда не сделала того, что вы сейчас делаете, ведь вы меня совсем не знаете, вы мне ничего не должны, но все равно помогаете, потому что видите, как мне тяжело.
— А тебя как зовут, ничего, что я на «ты»?
— Зовут меня Лизой, а то, что на «ты», так даже лучше.
— Лиза, а ты давно знаешь Надежду?
— Достаточно, мы с ней вместе сюда приехали. Вместе устроились на работу, нам помог мой троюродный брат, он здесь был администратором. Матвей, правда, просил, чтобы я не говорила, что являюсь его родственницей. Я согласилась. Мы с ним никогда не чувствовали настоящей родственной связи, и фамилии у нас разные, он — Саликов, а я — Панина. На том и порешили, что Матвей берет нас на работу якобы после пройденного собеседования, а потом со временем поможет продвинуться дальше. Только Надька, она понаглее моего будет, быстро нашла, что сказать Матвею, чтобы он ее повысил. Матвей обещал, что и меня пристроит, да не успел. Мне кажется, что здесь не обошлось без старых недругов Матвея, особенно я чувствую, что тут Илья замешан. Не чисто что-то в этом самоубийстве. Ой, что-то я совсем заболталась. Но вы…
— «Ты», — поправила я ее.
— Хорошо, — согласилась Лиза. — Ты не надейся, что вы с Надей станете хорошими подругами. Мы в Самаре были неразлучны, нас все сестрами считали, у нас даже дни рождения рядом, я старше ее всего на пять дней, но мы всегда отмечали в один день. А как сюда приехали, так она и забыла, кто я такая.
— Лиза, а зачем вы из Самары к нам приехали? Мне кажется, в Самаре гораздо больше возможностей себя реализовать.
— Конечно, Самара город большой, но все не так просто. Матвей уехал оттуда, потому что его отец вляпался в серьезную историю и смылся. Бандиты вроде бы и забыли о Саликовых, но, когда потребовались деньги, они вспомнили об их родственниках. Моего папу трудно запугать, единственное, чего он боится, так это, что мне могут причинить боль. Вот он меня сюда и отправил. А Надька напросилась со мной, потому что в Самаре ей ничего, кроме панели, не светило.
— Очень интересные вещи ты мне рассказываешь, — подивилась я.
— Да я и сама не знаю, чего это так разболталась. Может, просто больше не с кем мне поделиться. С Надькой мы уже не общаемся, а распускать сплетни в коллективе про одного из старших крупье не очень хорошо. Ты здесь не работаешь, надеешься завести с Надькой дружбу, а я тебя решила отговорить, а заодно и выговориться.
— Скажи, а Надежда с Матвеем любовниками не были?
— Нет. Надьке, конечно, этого очень хотелось, но он был без пяти минут женат и, по-моему, очень любил свою будущую супругу. Жаль мне Ирину, так она и не стала его женой. Представляешь, Матвей выпрыгнул из окна накануне своей свадьбы. Я должна была подойти прямо к загсу, прихожу туда, а наших нет никого, я сначала подумала, что они опаздывают, подождала с час и наконец поняла, что здесь что-то неладно. Пошла к Матвею, а там милиция кругом, все опечатано. Хотела к Ирине зайти, утешить, но потом подумала, что у нее есть подруги, которые прекрасно справятся с этой задачей, да и с Ириной мы виделись только один раз — она, наверное, даже и не поняла, что я сестра Матвея. Но я скажу прямо, что не верю в самоубийство Матвея. Не таким он человеком был. К тому же он очень любил Ирину. Надька все норовила к нему в постель залезть, а он ни в какую. Рыжова на себе волосы рвала. Да все без толку. Матвей был совершенно прав, что не подпускал ее к себе, она ведь и на шантаж запросто пойдет ради достижения собственной цели.
— А какая цель у нее?
— Богатой она хочет стать, купаться в роскоши, чтобы перед ней преклоняли колени простые смертные. Мы когда в школе еще учились, она уже мечтала об этом. Я тогда не обращала на это внимания, думала, что с возрастом это у нее пройдет, все мы в пятнадцать лет мечтаем о принце на белом коне, большом красивом замке или как минимум о карьере фотомодели. Но у Надьки, как оказалось, это не мечта была, а цель ее жизни. Сейчас она окрутила одного богатого клиента нашего казино. У Надьки нет ничего святого. Представляешь, она у меня допытывалась, где живет Ирина.
— А зачем ей это?
— Она сказала, что ей надо забрать одну вещь, которую Матвей обещал ей подарить. Я ей говорила, что не этично идти сейчас к человеку, у которого такое горе. Лично я даже и не представляю, что было бы со мной, если бы случилось нечто подобное.
— А что это за вещь, она тебе не сказала? — полюбопытствовала я и испугалась, как бы Лиза чего не заподозрила.
— Нет, не сказала. Адрес от меня она тоже не узнала. Нечего Надьке там делать. Обойдется без обещанного подарка. К тому же она сможет его стрясти со своего богатого хахаля.
— Знаешь, а мне Надя представлялась совсем другой. Мне она казалась милой девочкой…
— О! Это она умеет! Она может даже больше. В один прекрасный день ты проснешься и поймешь, что просто обязана помочь бедной Наденьке, она так несчастна, и, кроме тебя, никто не выручит ее из сложившейся ситуации.
Лиза со злостью переворачивала стулья. Было видно, что этот разговор о Надежде ей не нравился, но в то же время хотелось сказать все, что она о ней думает, — наболело на душе у девочки.
— А давно вы в наш город приехали?
— Полгода назад.
— Домой не хочется?
— Спрашиваешь! Еще как хочется, устала я от такой жизни. Это, конечно, здорово быть хозяйкой самой себе, но иногда нужно прижаться к маме, рассказать о том, какой мальчик тебе нравится и что он на тебя не смотрит, потому что есть Рыжова Надя, которая гораздо красивее тебя и знает, что надо молодым людям. Но, с другой стороны, если я сейчас вернусь домой, то первых два дня меня все будет устраивать, но потом я начну беситься от излишней заботы родителей. Я лучше к ним буду ездить на выходные.
Лиза определенно нравилась мне больше Нади.
— Ладно, я пойду, — сказала я, когда последний стул был перевернут и поставлен на стол. — Лиза, а ты мне не дашь телефон Нади или ее адрес, мне действительно очень надо ее найти.
— Да, конечно, сейчас принесу.
Лиза ушла в служебные помещения и через минуту вернулась с листком бумаги, на котором были написаны необходимые мне сведения.
— Вот возьми, — протянула она мне листок.
— Спасибо, — сказала я и спрятала его в сумочку. — Послушай, Лиза, пусть этот разговор останется между нами, ни к чему, я думаю, Надежде о нем знать.
— Я тоже так считаю. Веди себя осторожней с Надей, не давай ей садиться себе на шею.
— Ладно, пока, — улыбнулась я Лизе и направилась к выходу.
Но, пройдя несколько шагов, я повернулась к Лизе.
— А кто такой Илья? — спросила я, глядя на нее в упор.
Наверное, мой взгляд был настолько пристальным, что отвертеться было просто невозможно.
— Илья Коржаков — он был одним из тех, кому отец Матвея задолжал некоторую сумму. Насколько мне известно, мой отец смог уладить эту ситуацию. Возможно, Илье еще что-то понадобилось, потому что я его как-то видела в обществе Нади. Сначала мне показалось, что я обозналась, но вскоре я увидела Надю, Матвея и Илью сидящими в одном из уличных кафе, а на следующий день Надежда стала старшим крупье.
— Ты думаешь, что твоя закадычная подруга шантажировала Матвея при помощи Коржакова?
— Я не уверена, но мне кажется, что это так, — пролепетала Лиза, испугавшись, что все мне рассказала.
— А этот Илья, он ваш ровесник?
— Нет, что ты, он даже старше Матвея.
— А ты не можешь назвать мне дату его рождения? — настаивала я, понимая, насколько нелепой может показаться моя просьба.
— Я знаю, что в этом году он отмечал свое тридцатипятилетие. Это было где-то сразу после Нового года, он тогда еще пришел к моему отцу, после чего папа сказал, что мне надо уехать из Самары.
— А дату ты не помнишь? — продолжала настаивать я.
