Ознакомительная версия.
И тут Косте в голову пришла странная мысль.
– У тебя найдется пинцет? Щипчики для бровей?
– Ага. Сейчас принесу. А что ты собираешься делать?
– Да так, попробую проверить одну вещь…
Аккуратно придерживая через целлофан край смятой пачки, Костя другой рукой при помощи пинцета пробовал распрямить ее. Когда это наконец получилось, он осторожно приоткрыл пачку и тряхнул ее.
– Есть!
Янка тихо ахнула. На пол упал белый клочок бумаги.
– Товарный чек! – прошептала она, падая на колени и разглядывая смятую бумажку. – Ты знал, что он там будет?
– Случайность. Скрупулезные люди чеки не выбрасывают на землю, а обычно оставляют в коробке на прилавке или на всякий случай засовывают в купленную вещь, чтобы при случае, если тебя надули, можно было потребовать назад свои денежки. По идее, в пачке от «Кемела» вполне могла оказаться обычная «Ява». А судя по тому, как была операция спланирована, люди были скрупулезные, на авось не рассчитывали.
– Слушай, ведь теперь можно вычислить по кассовому аппарату, где были куплены сигареты, – загорелась Янка. – Ты отдашь это тем, кто тебя вчера допрашивал?
Костя задумался.
– Думаю, бесполезно, – решил он наконец. – Станет он терять время, какой-то чек проверять…
– Тогда что? – разочарованно скривила губы Яна. – Все бессмысленно?
Костя подумал и внезапно понял, как можно использовать чек.
– А у тебя случайно нет знакомых в налоговой полиции?
– Ну вообще, если подумать… Аудитор профессия наследственная, может, у кого-нибудь из моих однокурсников отыщется родственник в налоговой? А тебе зачем?
– Все кассовые аппараты зарегистрированы в налоговой полиции. Можно было бы попытаться узнать, где стоит кассовый аппарат, который выбил этот чек.
– Гениально! – воскликнула Янка. – Слушай, Костя, я сегодня постараюсь расспросить всех, кого только можно.
– Я тоже.
– Отлично, созвонимся вечером!
К вечеру знакомый двоюродной сестры Янкиной сокурсницы, имеющий значок налогового инспектора, был найден.
Костя встретился с ним на другой день утром и отдал ксерокопию товарного чека, – оригинал побоялся доверить. За свои услуги налоговый инспектор получил сто долларов и вечную благодарность. Через несколько часов Костя знал, что следы кассового аппарата ведут к подмосковной станции Свистуха, что в сторону Ожерельево.
На следующий день Костя выехал на машине из дому, часов в шесть утра, и через два часа плутаний в серпантине подмосковных шоссе и проселочных дорог добрался до станции Свистуха.
Если только знакомый знакомых ничего не наврал, то выходило, что товарный чек был выбит в кассовом аппарате, зарегистрированном на имя некоего Конюхова С. С., руководителя ТОО «Янта».
Свистуха оказалась обычной маленькой станцией, оживленной летом, когда съезжаются дачники, и почти безлюдной во все остальные времена года. Она раскинулась своими садами и заснеженными крышами по правую сторону железной дороги. Параллельно ей шла единственная главная улица имени Достоевского.
Крашеные деревянные киоски, как домики на курьих ножках, расположились по обе стороны от платформы. Костя оставил машину и отправился искать ТОО «Янта». Он скоро обнаружил три коричневых киоска, стоящих в ряд, над которыми на деревянном щите была витиеватая и гордая надпись «Торговый дом Янта». Все три киоска торговали сигаретами, пивом, водкой и жвачками. Костя еще издали увидел в окошке киоска желтые блоки с изображением верблюда на фоне пирамид.
Он купил пачку «Кемела», который здесь стоил в полтора раза дороже, чем в Москве, спрятал чек в карман и вернулся к машине. Подогнал ее поближе, выключил двигатель, закурил и стал ждать. По его расчетам, рано или поздно нужный парень с выстриженным, как у казака, белобрысым чубом, в короткой куртке на меху должен был появиться у киоска. Даже если ему придется просидеть в засаде несколько дней…
Костя на всякий случай сверил оба товарных чека: тот, что вывалился из смятой пачки, найденной им на университетской остановке, и тот, который ему только что вручил продавец «Янты». Они отличались только датой и временем покупки.
Ночью Костя не выдержал, позволил себе на пару часов уснуть.
Никогда еще собственная затея не казалась ему такой безнадежной, как в то пасмурное зимнее утро, когда, проснувшись в машине, он посмотрел на часы, помассировал затекшую шею и вышел пройтись, чтобы согреться.
В том же киоске «Янты» он купил шоколадку «твикс» и, мысленно повторяя навязшие в зубах бодрые слова рекламы: «Две палочки песочного печенья, густая карамель и великолепный молочный шоколад!» – рысцой потрусил вдоль платформы мимо здания станции и обратно, попутно приглядываясь ко всем встречным белобрысым молодым людям.
Трескучие морозы, стоявшие все последние дни, сменились снегопадом. В мгновение ока небо потемнело, нависло над поселком, посыпались хлопья снега.
Костя представил себе грустную перспективу оказаться в многокилометровой пробке на МКАД, если только этот снегопад не уляжется через пару часов.
Он вернулся к машине, счистил снег с лобового стекла, включил «дворники». В это время на площадку перед киосками влетел на большой скорости синий джип-»ниссан», развернулся, скользя на снегу, и встал поперек. Из него выскочили двое: высокий детина лет двадцати, с пухлыми детскими щеками, и мужчина постарше, сидевший за рулем. Оба со всех ног бросились бежать к платформе, словно боясь опоздать на поезд.
Это показалось Косте странным, тем более что никакого поезда на станции в данный момент не было.
Джип, синий «ниссан». Что-то такое вертелось в голове, связанное с этим джипом… Что? У этого джипа были московские номера.
Костя вылез из машины и побежал к станции. Он увидел двоих в конце платформы, куда прибывала идущая из Ожерельева на Москву электричка. Двое о чем-то энергично совещались, потом разбились, и детина с детскими щеками бросился бежать к зданию вокзала, а водитель джипа нервно пошел по платформе, вглядываясь в пассажиров. Казалось, он кого-то ищет или встречает.
Костя пошел ему навстречу. Водитель джипа скользнул по нему равнодушным взглядом.
«На хохла чем-то похож, усы такие книзу», – вспомнил вдруг Костя описание телевизионщика, данное накануне Янкой.
Лет тридцати… Солидная рожа… Усы… Точно! Синий джип-»ниссан», в котором Янка видела телевизионщика на Шаболовской возле телецентра! Не тот ли самый это мужик, что предлагал Оле сниматься в телемагазине?
Подошла московская электричка. Парень с детскими щеками выскочил из здания вокзала и засуетился, заметался по платформе. Он то вытягивал шею, пытаясь кого-то высмотреть в негустой толпе пассажиров, то бежал в хвост состава, то возвращался.
Водитель джипа торопливым шагом прохаживался по платформе, тоже кого-то высматривая.
Электричка отчалила.
Двое некоторое время потоптались перед зданием вокзала, посовещались и бросились бегом обратно к своей машине.
Костя понял, что ему нужно незаметно следовать за ними.
Старший сержант Николай Веденяпин переминался с ноги на ногу. Делать это было не совсем удобно, так как ноги старшего сержанта утопали в больших войлочных валенках, которые в свою очередь помещались в резиновые галоши. Галоши же вязли в снегу.
Веденяпин с трудом подносил ко рту руку в меховой варежке, где между большим пальцем и остальной ладонью была зажата сигарета. Рука с трудом доставала до рта: мешали объемистые рукава форменного тулупа из овчины.
Однако, преодолевая все трудности, Веденяпину все-таки удавалось с грехом пополам курить.
«Черт бы побрал этого Ковалева, – неспешно размышлял Веденяпин, – больше не встану с ним в дежурство. Ну не куришь сам, так не мешай другим. А то ни себе ни людям. Чай, не в Америке…»
Однако спорить с Ковалевым Веденяпин не мог. Во-первых, Ковалев был старшим лейтенантом, а во-вторых, на восемь лет старше Веденяпина. Так что последнему приходилось, несмотря на трескучий мороз, выходить из жарко натопленного помещения поста ГИБДД, чтобы выкурить сигаретку. А это значило напяливать на себя тулуп, валенки, рукавицы… В общем, сплошная канитель. К тому же на морозе курить не очень-то приятно. Другое дело в тепле, сидя в продавленном кресле, поглядывая в старый черно-белый телевизор, устроившийся в углу дежурки…
Веденяпин мечтательно улыбнулся. И злобно поглядел на огонек сигареты. Казалось, тлеет она слишком медленно. Конечно, он мог бы и не курить, потерпеть до окончания дежурства. Но выходил на мороз из принципа. Из какого-то странного упрямства.
Вокруг было тихо и пустынно. Ровный асфальт Варшавского шоссе лишь время от времени шуршал под колесами проезжающих машин. Стояла морозная ночь. На участке, где дежурили Веденяпин и Ковалев, в это время суток стояла тишь и гладь. Вообще, местечко очень спокойное. Никаких тебе придорожных ресторанов, где собирается разная шпана. Ни ночных стоянок больших грузовиков и трейлеров, куда, как мухи на мед, слетаются местные малолетние проститутки и бандиты, без всякой на то причины собирающие дань. Кстати, опытные водители знают, как бороться с ними. Для этого у многих из них имеются стволы – «макаровы», охотничьи карабины, а то и «калаши». Милиция смотрит на эти средства самообороны сквозь пальцы. И иногда на ночных стоянках затеваются перестрелки. Значит, надо ехать, разбираться… Нет уж, лучше, когда никаких стоянок поблизости.
Ознакомительная версия.
