Пока я слушала речи депутата и смотрела на его сияющую физиономию, Мазепа, который все еще сидел напротив меня, с интересом разглядывал мои ноги, периодически отвлекаясь на своих телохранителей — двухметровых близнецов, предлагая и им оценить мой вызывающе откровенный вид.
— Так вот, — продолжал тем временем громкоголосый Масленников, — в Тарасове брать кредит он не хотел. Боялся, что потом ему никто не даст возможности завладеть заводом целиком, начнут требовать в качестве оплаты долга акции нового завода, а этого он очень не хотел. Поэтому пошел с протянутой рукой в Москву и получил необходимую сумму.
— А теперь не хочет долг возвращать? — поинтересовалась я, желая поскорее закончить разговор.
— Что ты, он славный малый, — язвил Масленников, — он добросовестно возвращал долги частями. Но ситуация изменилась, в игру включился Красовский. Если ему удастся вернуть завод, Лапину не с чего будет возвращать долг, даже если он продаст все свое имущество, ему просто не хватит денег. Поэтому мы решили вернуть свое сразу, пока Красовский набирает обороты.
— И вы вынуждали Лапина передать вам акции, чтобы завладеть заводом до того, как это сделает сам Красовский?
— Умница! — восхитился моими умственными способностями господин депутат. — Только Лапин уперся рогом, не хотел отдавать свое детище. Уверял, что Красовский никогда не сможет вернуть завод. Но мы-то люди взрослые, мы-то хорошо знаем возможности Красовского. Нам лишний раз рисковать ни к чему.
— А теперь объясни мне, Александр Петрович, почему ты говорил, что после твоего душераздирающего рассказа я сама откажусь от своего клиента? Да, я согласна, что как человек он настоящее гнилье, но как бизнесмена его упрекнуть не в чем. Он схитрил с договором строительства на законных основаниях, и это еще не повод, чтобы я добровольно отказалась от работы с ним.
— Так вся фишка в другом, — Масленников обнажил свои десны в улыбке. — Лапин давно вернул бы нам долг, если бы не его пагубная привычка. Он игрок. — Александр Петрович ожидал удивить меня этим заявлением, я же никак не отреагировала на новые подробности. — Увлекшись игрой в рулетку, он еще больше погряз в долгах. Мы, разумеется, сразу увеличили процент с кредита, но его это нисколько не смутило, он пообещал, что вернет долг в срок, даже с учетом возросшего процента.
— Так вы увеличили срок возврата долга?
— Разумеется, — усмехнулся Масленников. — Прежде он добросовестно рассчитывался с нами, таким людям можно доверять, и мы дали ему еще полгода. Но тут неожиданно в дело вмешался Красовский, и ждать расплаты Лапина было слишком рискованно. Теперь ты понимаешь, что связалась с обычным игроком, которому доверять нельзя. Не удивлюсь, если он и с тобой не расплатится, потому что скоро ему просто нечем будет расплачиваться.
— Так, все, закончили базар, — Мазепа решительно прервал наш с Масленниковым диалог. — Теперь говори, где Лапин. Тебя мы трогать не будем, а вот с ним есть о чем потолковать.
— К сожалению, я пока не могу отказаться от своего клиента, — невозмутимо ответила я. — Прежде мне надо с ним поговорить и убедиться в том, что слова ваши соответствуют действительности. А завтра я сообщу вам о нашем решении.
— Завтра у тебя не будет, — процедил Илья Борисович сквозь зубы.
— Подожди, Илья Борисович, не кипятись. — Мне на выручку пришел Масленников. — Давайте лучше по-хорошему договоримся. Поедем сейчас все вместе к Лапину, поговорим с ним.
— Ты еще скажи, за чашечкой чая поговорим, — огрызнулся Мазепа.
— Нет, это лишнее. Я думаю, Анатолий Сергеевич уже достаточно напуган, ведь так, Женечка? — Масленников повернулся ко мне так, чтоб Мазепа не мог видеть его лица, и лукаво подмигнул. Думает, я клюну на этот старый прием: хороший полицейский, плохой полицейский. — Он сам с радостью отдаст нам акции завода, а потом поедет к синему морю, расслабится, отдохнет.
— Что ты несешь, Масло? — возмутился Мазепа. — Что за хрень такая, какое синее море? Говори, где Лапин? — Он схватил меня за рукав декольтированной блузки и с силой потянул на себя.
— Уберите руки, Илья Борисович, — сдержанно ответила я.
— Ну, в самом деле, — депутат аккуратно взял за руку взбешенного Мазепу и попытался разжать его пальцы, освобождая мою блузку, — это же не методы. В конце концов, не забывайте, где мы находимся.
— Обыскать ее, — рявкнул Мазепа своим парням.
Обыскивать было нечего, кроме сумки. То, что под моей одеждой ничего не было спрятано, поняли все присутствующие, но порадовать себя легким пощипыванием женских бедер ребята все-таки решились. Один из них вырвал у меня сумку, второй резко дернул за руку, отрывая от стула. Он придавил меня спиной к стенке и сильно ударил тяжелым ботинком по щиколотке, намекая, на то, что не мешало бы поставить ноги пошире. Терпеть такое я не собиралась, поэтому наотмашь ударила по лицу своего обидчика. Заостренный край кольца прошелся по его щеке, оставляя тонкую кровавую полоску от виска до подбородка. Парень взвыл и выпустил мою руку. Напарник раненого телохранителя кинулся ко мне, но его вовремя тормознул Масленников.
— Стоять, — крикнул он во всю глотку и вцепился в руку телохранителя. — Вы не в баре водку пьете, вы в Большом доме. Прекратите это немедленно.
— Ты что раскомандовался, Масло? — вмешался Мазепа. Его ноздри раздулись до размера обезьяньих, он все больше походил на неуклюжего гиббона. — Я порву эту сучку, как грелку. — Для убедительности он закатал правый рукав пиджака и попер на меня. Второй охранник переводил взгляд с меня на босса, силясь понять, что ему надо делать дальше. На всякий случай он встал слева от меня, готовый в любой момент броситься на защиту Ильи Борисовича. — Послушай, ты, кукла разнаряженная. — Мазепа приблизился ко мне вплотную. — Я с тобой церемониться не собираюсь.
— У меня есть идея. — Депутат старательно отвлекал присутствующих от назревающего конфликта, который непременно закончится мордобоем.
— Мазепа, отдай ее мне, я ей кишки выпущу, — простонал раненый охранник.
— Попробуй, — быстро ответила я.
— Заткнись, сука. — Мазепа метнул на меня яростный взгляд и переключился на Масленникова.
— Что за идея?
— Вот, мобильный телефон Евгении Максимовны. — Александр Петрович с радостью продемонстрировал всем присутствующим мой телефон. — Наверняка Лапин в ближайшее время позвонит своей охраннице, и мы сможем запеленговать его.
— Ты с ума сошел? — Мазепа повернулся к депутату, демонстрируя мне свой лысый затылок. — Думаешь, мы будем тихо сидеть и ждать, пока этот сопляк позвонит ей? — Он кивнул в мою сторону.
— Ну, дело в том, — Александр Петрович стал робко оправдываться, — что я давно знаю Евгению Максимовну и с сожалением хочу сказать, что такими методами мы от нее ничего не добьемся. Она не скажет, где Лапин, нам лучше действовать хитростью.
— Мне она все скажет, — самонадеянно ответил Мазепа и снова перевел взгляд на меня.
— Масленников прав, — невозмутимо ответила я, — от меня вам ничего не узнать.
— Давайте мы перенесем нашу дружескую беседу в другое, более безопасное место, — предложил Масленников. Он очень переживал за свой депутатский статус и боялся разборок прямо на рабочем месте.
— А мне тут нравится, — вмешалась я.
Повисла короткая пауза. Только единственный пострадавший охранник тихо кряхтел, держась за раненую щеку. Мазепа опустил голову, разглядывая свои начищенные до блеска ботинки.
— Да, в другом месте разговор будет складываться гораздо лучше, — не отрывая взгляда от ботинок, сказал он. — Правда, Яша?
Я не знала, кто из двоих охранников Яша, но предположила, что это мой сосед слева. Я резко повернулась в его сторону и тут же получила удар в лицо. В глазах потемнело, из носа пошла кровь. Я чувствовала, как струйка теплой густой крови потекла по моим губам. В следующий момент я почувствовала укол в области бедра, в меня воткнули острую иглу и быстро выпустили содержимое шприца. От большого давления, с которым выпускали раствор, я почувствовала тупую распирающую боль в бедре. Я чувствовала, как слабеет мое тело, я стала медленно сползать по стенке на пол. Сознание медленно покидало меня. Последнее, что я слышала, это слова секретарши:
— Ой, Александр Петрович, что случилось? Может, «Скорую» вызвать?
— Не надо, Маргарита Андреевна. Девушке стало плохо, я гораздо быстрее довезу ее до госпиталя на своей машине.
Меня нес на руках Яша. Я силилась поднять веки, чтобы посмотреть в его лицо, но сил не осталось, и я потеряла сознание.
Очнулась я на полу в каком-то темном сыром помещении. Узкая полоска света едва пробивалась сквозь небольшое окно под самой крышей. Я попыталась встать, но юбка сковывала движения. И все же приятно было осознавать, что юбка и блузка по-прежнему на мне. Даже босоножки на шпильке телохранители Мазепы неосмотрительно оставили, не подозревая, наверное, что шпилька — такое же грозное оружие, как нож. А вот кольца меня лишили, к сожалению.
