— Елена Михайловна, из записи я не понял, какая именно компания подослала Рината Галиулина?
Я обворожительно улыбнулась.
— В мою компетенцию входило найти источник утечки информации. Я даже перевыполнила план, установив, так сказать, предмет вожделений. А охотиться за акциями «Нефтегаза» будут и другие компании. У вас все еще впереди. А о своем работодателе пусть вам Ринат расскажет.
— Ноги этого подонка в банке не будет с сегодняшнего дня. Имея такую информацию, можно смело идти в милицию.
— Еще не время. Ни один суд не признает виновными Татьяну Сабельфельд и Галиулина только на основании записи на пленке. Еще не время, и я продолжаю работать над этим делом. А вы бы мне очень помогли, если бы у вас нашлась фотография Сабельфельда. Любая.
Альгеер выдвинул ящик стола.
— Вот. Мы отдавали ее, чтобы изготовить фото на памятник. Подойдет?
Я кивнула и, взяв фотографию, рассмотрела ее. Фото было сделано, очевидно, для какого-то документа. Сабельфельд был серьезен и смотрел прямо в объектив.
— Спасибо, Виктор Адамович. — Я убрала фотографию в кармашек сумочки и уложила в нее магнитофон и пленку. — Где хоронят Сабельфельда?
— На городском кладбище. Вынос тела в два часа. Собираетесь поехать? У особняка Сабельфельда будут автобусы для желающих проститься с покойным.
— Нет, спасибо. Я на машине.
Мне хотелось проститься с Сабельфельдом. Доля вины в его гибели все-таки лежала на мне. Я поднялась со стула и стала прощаться.
— Скажите охранникам, чтобы пропустили меня.
— Конечно.
— До свидания, Виктор Адамович.
— Всего доброго.
Я спустилась по лестнице и прошла по опустевшему помещению банка.
Через пару минут я завела «Москвич» и отправилась на встречу с Кирсановым — Кирей, как звали мы его в студенческие годы. Кири у супермаркета пока не было, и я от нечего делать достала кости. Выгодный торговый союз с партнером я провела блестяще. Кости редко ошибаются. Я сконцентрировала внимание и задала вопрос, который меня интересовал на данном этапе: «Будет ли поездка с Кирей на базар столь же удачной, как посещение банка „Темпо“?» Выпала комбинация 14 + 25 + 9. Кости меня озадачили: «Чтобы помочь голодному, лучше не дать ему рыбку, а научить ловить ее».
— Что это вы имеете в виду, косточки? Порой вы меня разочаровываете. Но ничего не поделаешь. Поживем — увидим.
Сложив кости в мешок, я стала томиться в ожидании делового свидания. Наконец-то Киря появился. Он подошел к супермаркету и стал вдоль него прогуливаться, не обращая на меня никакого внимания.
Я на всякий случай понаблюдала за ним пару минут. Киря, конечно, старый, проверенный друг. Но он один из блюстителей порядка. У них свои взгляды на происходящее. Так что, Таня, доверяй, но проверяй. Ничего подозрительного я не заметила и, открыв дверцу, окликнула Кирсанова.
— Володя, я здесь!
Он огляделся.
— Да здесь же я. — Я помахала ему рукой.
Наконец он осознал, что кареглазая брюнетка и есть его старая знакомая Татьяна Иванова. И он, присвистнув, направился в мою сторону.
— Садись, Вов. Едем на базар, пока твой обед не закончился.
Кирсанов уселся на сиденье, ворча:
— Ну, госпожа Иванова, вы меня никогда не перестанете удивлять. Откуда эта рухлядь? И что за маскарад?
Я тронула машину.
— А ты, конечно, мог бы предложить что-нибудь получше? Разве у меня был другой выход? Сидела бы сейчас в кутузке и ждала бы у моря погоды. И неизвестно, сумела бы выпутаться или нет. Так что маскарад вполне оправдал себя. Еще немного, и я закончу это дело. Ты принес ксерокопию?
— Да, принес. Баш на баш. Я тебе ксерокопию, ты мне информацию, которую успела собрать.
Я расхохоталась.
— Ты чего это вдруг? Что я смешного сказал?
— Да это я так. Кости у меня сейчас мудрствовали лукаво, как мне сначала показалось, а теперь понимаю, что они имели в виду.
Кирсанов ошарашенно смотрел на меня:
— Какие кости? Что ты говоришь?
— Как какие кости? Магические, конечно же.
— А, ну да. Я забыл: ты ж у нас ведьма-самоучка. Так что же они тебе такого сказали?
Я не обратила никакого внимания на кирсановскую колкость и изрекла истину, поведанную мне двенадцатигранниками:
— Чтобы помочь голодному, лучше не дать ему рыбу, а научить ловить ее. Вот я и научу. Ищите автора липового завещания. Так что ксерокопию я, считай, отработала.
— Насчет копии я, конечно, пошутил. Я бы ее тебе и так отдал. — Он вытащил свернутую бумажку из кармана.
Я не стала сразу ее смотреть, чтобы не отвлекаться от дороги.
— Только стоит ли тратить средства налогоплательщиков на поиски автора, если мы такие умные и скоро приведем преступников под белы ручки в отделение?
— Язва ты, Киря. Не могу я пока тебе все рассказать. Ты же знаешь мой принцип, — я люблю работать одна, чтобы никто не путался под ногами.
— Ладно, как хочешь. Только ребята наши тоже не даром свой хлеб едят. А рухлядь такую откуда выкопала? Ты мне так и не ответила.
— Это не рухлядь, а боевой конь отца моей подруги. И он им очень дорожит.
— Тоже мне конь. Кляча водовозная. Зачем на базар-то меня тащишь? Или там торговца липовыми завещаниями обнаружила?
— «Молоко», Володя. Не угадал. Тут у меня к тебе просьба личная. Скажи только, сколько у тебя времени свободного? Минут сорок есть, чтобы помочь мне купить поршни для «Москвича»?
— Минут сорок есть, конечно, но тогда я останусь без обеда.
— А опоздать нельзя никак?
— Ну… в принципе, можно. Да, наверное, мы раньше управимся.
— Вот именно, а пообедаем где-нибудь по дороге.
— Для чего тебе поршни-то москвичевские нужны? Не собираешься же ты свою «девятку» на «Москвич» менять?
— Ну, ты скажешь, Вовчик. Это просто бартерная сделка.
И я поведала ему о своих приключениях: о побеге, о Маруське и ключах от гаража, о встрече с гаишником и взятии «Москвича» напрокат.
Когда мы подъехали к базару, торговля там была еще в разгаре. Приткнуть «Москвич» среди автомобилей всех мастей и возрастов было непросто. И нам досталось местечко в большой луже. Именно по этому случаю оно и оказалось свободным.
Мерзкий дождь все не прекращался, и я сказала Кирсанову:
— До нашего возвращения «Москвич» не затонет окончательно, как думаешь?
— Не успеет. Мы будем действовать оперативно.
Но действовать оперативно оказалось трудно, поскольку сверху лило и сыпало, а внизу хлюпало. Товар у продавцов был укрыт полиэтиленовой пленкой. Чтобы добраться к ним и приподнять эту самую пленку для изучения содержимого прилавка, надо было форсировать озера и реки. Мы пробрались кое-как к продавцам автозапчастей. Призывный голос, рекламирующий свой товар, вещал:
— Поршни уфимские! Недорого!
Реклама — движитель торговли. Это значительно сэкономило нам время, и мы отправились в небольшую забегаловку там же, на территории базара, под названием «Харчевня Стружкиных».
К меню у меня претензий не было. Приличный ассортимент. А главное — быстрое обслуживание.
После вкусных пельменей мое настроение стало более благодушным. Поэтому я рассыпалась перед Кирей в благодарностях за помощь. Он вдруг стал мне как-то даже ближе, и мне захотелось и в жилетку поплакаться, и успехами похвалиться — разболтать ему, взяв, конечно, с него слово джентльмена, что он будет молчать. Но Киря — мужчина понятливый.
— Нет, Тань, лучше не надо. Я уже и так почти соучастник. Ты иди своей дорогой, мы своей. Главное, что и ты и мы делаем одно хорошее дело.
Такого альтруизма от Кири я не ожидала, видно, тоже пельмени разморили.
— Ну что, поехали!
Я подбросила Кирю до двери его родного учреждения. А мне надо было перебазировать поршни в квартиру. Столь ценный груз должен быть вручен бате целым и невредимым. Так что дома им пока самое место. Мало ли что. А потом, несмотря на довольно высокую оценку ассортимента блюд в харчевне, кофе там все-таки бодяжный. А мне в данный момент так хотелось настоящего. Ну и еще одна маленькая причина — я соскучилась по своим магическим косточкам. Поэтому я отправилась домой.
Докантовав поршни с гильзами до двери своей квартиры, я еле перевела дух. Сумку я не взяла, не предусмотрела, поэтому тащилась в обнимку с железяками. Они по очереди норовили выскочить из моих объятий, но, к счастью, им все же это не удалось. Хорошо хоть более предусмотрительный Киря завернул их в тряпку. Труднее оказалось решить задачу с проникновением в квартиру. В этом мне помог соседский мальчишка. Я его попросила достать ключ из моего кармана и открыть дверь.
В прихожей я опустилась на колени и бережно сложила эти самые железяки. Я понятия не имела о запасе их прочности и обращалась с ними как с хрустальными, прямо-таки на «вы». Изъяв ключ из скважины и закрыв дверь, я облегченно вздохнула:
