– Агафон посторонних не нанимал, – гнул свое великан. – Мы с ним обходились своими силами. Если что-то починить требовалось, я сам это делал. У меня же золотые руки! Водка-злодейка мою душу чуть не сгубила, а хозяин меня спас. Не позволил на дно жизни скатиться… Вы с него пример берите, Глория Артуровна! Он не зря в захолустье поселился, от людей подальше, к природе поближе. Здесь красота, покой… и тишина…
Великан разошелся: то Агафона превозносил, то себя расхваливал, пока Глория не потеряла терпение.
– А как же клиенты? Как же те люди, что приезжали сюда? Зачем Агафон с ними встречался? Жил бы себе припеваючи в тишине и покое.
Санта смущенно отвел глаза. Упоминание о странных занятиях Агафона до сих пор повергало его в растерянность.
– Будто вы не знаете, – сердито буркнул он, отворачиваясь в сторону и разглядывая узоры на обоях. – У хозяина планида такая была…
– Судьба, что ли?
– Ну да… судьба… Вот и вас она почему-то в Черный Лог забросила из столицы. Разве вы собирались в деревню переезжать?
– Нет… – честно призналась Глория. – Такого у меня и в мыслях не было.
– То-то!..
При этих словах Санта поднял вверх указательный палец и загадочно улыбнулся. А Глории стало невесело. Разве она думала когда-нибудь, что в двадцать восемь лет овдовеет?.. Что сама чудом избежит смерти?.. Что произойдет с ней нечто совершенно дикое, невероятное… о чем никому не расскажешь?..
Должно быть, это плата за чудесное спасение, которую взимают с нее ангелы-хранители. Или новый плен! Попала она, как в народе говорят, из огня да в полымя…
– Ладно… иди, Санта, – устало вымолвила она, опускаясь в мягкое кресло с высокой фигурной спинкой и гнутыми ножками, похожее на царский трон.
Глория сразу облюбовала его, и оно, кажется, тоже с радостью приняло ее в свои ласковые объятия. Для прежнего хозяина кресло было неудобным, – слишком громоздким. А для Глории – в самый раз. Она всегда мечтала о таком. Не зря же Агафон называл ее «моя царица»…
Образ карлика здесь в доме стал являться ей гораздо чаще. Этот странный человек с лицом принца и уродливым телом не успокоился, не угомонился в небытии… а продолжал докучать новой хозяйке своими саркастическими комментариями и зловредными фокусами. Он и после смерти продолжал довлеть над ее волей. Ему все удалось! Он навязал ей свое жилище, своего слугу, свои колдовские чары… и свою «планиду»…
– Тьфу ты! – тряхнула головой Глория. – Прочь! Сгинь…
В ту же секунду в проеме двери показалось румяное бородатое лицо Санты в обрамлении белоснежной шевелюры, подстриженной в скобку.
– Звали, хозяйка?
– О боже! – простонала она, прижимая ладони к горящим щекам. – За что на меня свалилась такая напасть?
Вечером прикатил из Москвы Роман Лавров – начальник охраны компании «Зебрович и партнеры». Поздравить с новосельем, поужинать вместе.
– Колбина не узнать, – сообщил он, внося в дом пакеты с продуктами. – Посвежел, помолодел и воспрянул духом. Понял, что без Зебровича бизнес не накроется. Кстати… как тебе удалось заслужить его доверие?
– Я просто делала то, что на моем месте делал бы любой толковый менеджер.
– Но ты никогда…
– Да, раньше я не интересовалась ни финансами, ни бухгалтерией фирмы, – не было нужды. Этим занимался мой муж. Теперь кое-что изменилось, если ты помнишь…
Глории не хотелось обсуждать ни отношения с Колбиным, ни свои деловые успехи. Она сама не могла объяснить, как сумела не только удержать компанию на плаву, но и добиться получения прибыли. Откуда ни возьмись, ей в голову приходили идея за идеей. Она отправилась к Колбину, – сначала тот и слушать не желал вдову. Но Глория преодолела его скепсис. Он рискнул запустить предложенный ею проект и… о чудо! Все прошло как по маслу…
«Деньги не любят суеты и натужных усилий, – неустанно повторяла она. – Отпустите ситуацию и пожинайте плоды».
«Легко у вас получается, Глория Артуровна!» – сомневался бывший заместитель ее мужа, а ныне глава компании.
«Вы предпочитаете трудности, Петр Ильич?»
Разумеется, он желал бы зарабатывать много и без лишних усилий. Но разве это возможно? Разве не упорный труд – основа жизненного благополучия?
Невольно вспоминая покойного компаньона, Петр Ильич вынужден был признать, что тому все давалось играючи. Бывают же везунчики?! Баловни фортуны!
В ответ на это перед его глазами вставала картина страшной гибели Зебровича, – искореженный «мерс», окровавленное тело, – и Колбин тут же корил себя за неуместную зависть. Стыдно…
Компаньон, который заправлял бизнесом, умер в результате аварии, и Колбин остался один на один с банками, партнерами и непредсказуемым кризис – ным рынком. Не ощути он себя утопающим, ни за что не схватился бы за соломинку в лице вдовы Зебровича. А так… обстоятельства вынудили.
Надо признать, после случившейся трагедии Глория стала другой. В ней изменилось все, – от манеры одеваться до фамилии. Она прекратила флиртовать со всеми подряд, транжирить деньги и глупо хихикать.
Но человек не в состоянии полностью перекроить себя. Должно быть, Колбин был несправедлив к Глории. Он имел о ней предвзятое мнение. Пришло время пересмотреть старые подходы.
Из яростных противников они постепенно превратились в добрых приятелей.
Она обезоруживала Колбина своей невозмутимой доброжелательностью и дельными советами. Где та капризная избалованная гламурная дамочка, бесившая его своими дурацкими выходками? Глория, которая недавно путала дебет с кредитом, вдруг обнаружила недюжинные способности к бизнесу. Правда, это были чисто интуитивные подсказки… но игра стоила свеч. Колбин отважился на эксперимент и не пожалел.
Временами его посещала смутная догадка, что не все чисто с этой «прекрасной вдовой». Однако в чем именно закавыка, он понять не мог. Может, вся хитрость в перемене фамилии?
Тот же вопрос волновал и Лаврова. Он даже заинтересовался генеалогическим древом Голицыных. Неужто Глория в самом деле княжеского роду-племени?..
Подтвердить это, равно как и опровергнуть, оказалось не просто. Голицыны дали многочисленное разветвленное потомство, и проследить все линии рода не представлялось возможным. Не хватало сведений о десятках представителей княжеской фамилии, которые ведь тоже сочетались браком, рожали детей…
Кроме того, появились однофамильцы, которые вообще не имели отношения к родословной Голицыных. Разбираться в сей путанице Лавров не стал. Лень, да и времени жалко. Какая ему разница, из тех самых Голицыных отец Глории или нет? Главное, она больше не Зебрович. Она вернула себе девичью фамилию и этим поступком как бы отмежевалась от своего прошлого.
Лавров ревновал ее к мужу, когда тот был жив, а теперь, когда она овдовела, продолжал ревновать к кому-то неведомому… кто мог появиться на ее пути и кем она могла увлечься. По сути, ревность к несуществующему мужчине – фантому, созданному воображением Лаврова, – казалась сумасшествием. Но тем не менее…
Смешно сказать, он ревновал Глорию даже к бывшему хозяину дома, в котором она поселилась! В доме витал дух чертова карлика, – то ли колдуна, то ли безумца, выдававшего себя за мага и прорицателя. Хотя… после мучительного самокопания Лавров пришел к выводу, что каждый человек по-своему безумен. Он тоже не исключение. Разве его отношения с Глорией нормальны? Вернее, никаких отношений еще и в помине нет, а ревность уже гложет. Закрутить с хозяйкой служебный роман было бы дурным тоном. А иного не получится. Она – совладелица фирмы, он – подчиненный. Правда, между ними завязалась взаимная симпатия… даже дружба. Опять-таки – странная дружба. Он любит Глорию… она позволяет ему проявлять свои чувства. Умеренно. Чуть только у Лаврова закружится голова, ему тут же укажут его место. Тактично, корректно… и оттого еще более оскорбительно.
Он не понимал ее. Она не искала взаимопонимания. Принимала нелепые решения. Совершала несуразные поступки. Каким ветром Глорию занесло в Черный Лог? Променять светскую жизнь на прозябание в деревенской глуши… Да она здесь засохнет от скуки!
Лавров до последнего наделся, что Колбин не даст ей денег на покупку дома. Однако полученные благодаря вдове дивиденды вынудили его раскошелиться.
– Ты не будешь бояться жить здесь? – спросил начальник охраны, разглядывая гобелены со сценами королевской охоты.
– Санта не даст меня в обиду.
– Я не это имел в виду. Сама атмосфера тебя не гнетет? Ты почти ничего не поменяла, – ни мебели, ни обоев… ни люстр…
– Зачем? Меня все устраивает.
– По комнатам не бродит тень карлика?
– Пока видеть не доводилось, – солгала она.
Глория собиралась сегодня заночевать в доме первый раз, и Лаврову было это известно. Он нарочно пугал ее. Вдруг попросит остаться?
Она не попросила.
На ужин великан запек гуся с яблоками и подал красное вино из запасов Агафона. Молчаливый и насупленный, он с проворством вышколенного официанта накрыл на стол.
