Ознакомительная версия.
…Потом она лежала на диване и курила, а Денис сидел напротив и наблюдал. Ей всегда казалось, что он изучает ее, словно какое-то животное, – как она лежит, как сидит, как потягивается…
– Красивая ты все-таки, Коваль! – вздохнул Денис, не отрывая от нее своих черных глаз.
– Почему «все-таки»? – спросила она, затягиваясь сигаретой.
– Потому что я почти десять лет пытаюсь найти в тебе изъян и не могу. Почему ты тогда не вышла за меня, а?
– Господи, Денис, ну хватит уже! Сто раз обсудили все. Во-первых, ты не особенно настойчиво звал меня замуж. А во-вторых, что хорошего вышло бы из нашего брака, скажи? Ты гулял бы от меня, я, возможно, тоже… Разве нам плохо так, как сейчас? Нет обязательств, обещаний…
Он опять вздохнул, подошел к дивану и лег рядом с Мариной, крепко прижав к себе.
– А я жалею. И не гулял бы я от тебя, зря ты.
– Ой, вот только не надо сказок! – засмеялась она. – Ты же блудливый котяра, Денис, ты не можешь довольствоваться одной женщиной. Давай не будем об этом.
Они снова занялись любовью, но тут заверещал мобильник, и Марина, с неохотой оторвавшись от Нисевича, взглянула на дисплей. Поднявшись с дивана, начала одеваться. Денис недовольно наблюдал за ее манипуляциями.
– Вызывают?
– Да, в отделении что-то.
– Возвращайся, – попросил он.
– Ну слушай, я же не могу туда-сюда бегать! – возмутилась она, но Нисевич, крепко взяв ее за руку, повторил:
– Возвращайся, я тебя прошу.
– Хорошо, пусти.
Она поцеловала его в щеку и пошла к себе.
В отделении царил бардак – в «интенсивке» стало плохо больному, сестры бегали как ошпаренные. Зайдя в палату, Коваль рявкнула на дежурную:
– Что за базар? Первый раз эпилептический приступ видите? Измерьте давление и два реланиума в вену медленно.
Забрав со стола историю болезни, она ушла к себе в кабинет, сделала запись. Через тридцать минут, вернувшись в палату и убедившись, что больной дышит ровно и глаза больше не закатывает, пообещала медсестре внеочередной зачет по эпилепсии и удалилась в первую травму.
Нисевич по-прежнему лежал на диване, но уже в синей хирургической робе.
– Что там у тебя?
– А, все нормально. Сестра молодая, два месяца всего работает, а ее на «интенсивку» поставили. Завтра порву старшую.
Марина села на диван рядом с Денисом. Его лицо выражало недовольство.
– Перестань, – попросила она, целуя его в щеку. – Ведь я на работе, у меня шестеро тяжелых.
Он обнял ее, пригнув голову к своей груди.
– Я вот думаю, а вдруг ты замуж соберешься? – спросил он неожиданно. – Что мне делать тогда? Я не хочу делить тебя ни с кем.
– Но я же делю тебя с твоей женой! – пожала плечами Марина. – Между прочим, она моложе меня.
– Ну и что? – поморщился Денис. – При чем тут это? И вообще… Хочешь, я уйду от нее?
Это было неожиданно и даже где-то лестно. Но увы – подобные жертвы Коваль никогда не были нужны.
– Зачем? Чтобы потом всю жизнь мучиться угрызениями совести и еще меня заставлять? Я никогда не была третьей и сейчас не хочу.
– Да, конечно – ты всегда первая, во всем! – с досадой произнес Нисевич. – И в работе, и в постели! Куда уж нам, простым смертным!
– Мы сейчас опять поругаемся. Может, прекратишь? – поинтересовалась Марина. – Ведь это ты завел разговор о разводе, не я. Мне ничего не нужно, ты ведь знаешь. Меня и так все устраивает.
Нисевич вскочил с дивана, развернул ее к себе лицом и быстро зашептал, едва не срываясь на крик:
– Что тебя устраивает?! Вот эти… случки на диване в ординаторской тебя устраивают?! Да про нас два отделения анекдоты рассказывают: мол, Нисевич и Коваль такое на дежурстве творят…
– Так вот что тебя расстроило? – насмешливо спросила она. – По-моему, это должно волновать больше меня, чем тебя. А к твоему имиджу это только добавляет плюсов.
– Каких, к черту, плюсов! Мне тебя жалко, ведь это о тебе шушукаются за спиной твои же доктора! А ты даже не замечаешь!
Но Денис не открыл ей Америку – она все прекрасно знала и без него. Ее подчиненные, сплошь мужики за тридцать, просто из себя выходили. Еще бы, их стерва-заведующая предпочла любому из них рядового травматолога! Не было случая, чтобы на посиделках в отделении кто-то из них не попытался подкатить к Коваль с интимным предложением. Правда, всегда безрезультатно. На планерках она отчетливо читала по их лицам, какие желания испытывают они по отношению к своей начальнице, и ее это очень забавляло.
Марина погладила Дениса по лицу, он перехватил ее руку, прижался к ней губами.
– Прости, что-то я истерю сегодня, – попросил он. – Я устал от этого раздвоения, устал разрываться между тобой и женой…
– Так давай прекратим встречаться, – пожала плечами Марина, встряхнув рассыпавшимися по плечам темно-русыми волосами. – В чем проблема?
– О господи! – простонал Нисевич, хватаясь за голову. – Ну почему ты такая? Неужели ты не понимаешь, что я не могу отпустить тебя, я сдохну просто…
– Прекрати, – попросила она. – Это начинает смахивать на мексиканский сериал. Давай без надрыва – устал, значит, пора расставаться.
С этими словами Марина вырвалась из его рук и ушла.
До утра ее больше никто не беспокоил, и Коваль успела даже вздремнуть. На утренней планерке дежурных врачей Нисевича не было – наверное, не захотел видеть любовницу, чтобы самолюбие опять не пострадало. В отделении Марина, как и собиралась, сделала нагоняй старшей сестре за плохой подбор смены. Пожилая Ольга Борисовна отбивалась:
– Вы же знаете, Марина Викторовна, сестер не хватает. Кто есть, того и ставлю!
– В смене должна быть хоть одна опытная сестра! – отрезала та. – Почему завотделением должна собственноручно снимать элементарный приступ у больного? Может, мне заодно и градусники раздавать? И анализы тоже я могу забирать, раз уж нет сестер! Вам ясен смысл моих требований, дорогая Ольга Борисовна?
– Вполне! – огрызнулась старшая.
– Ну, вот и договорились! Принесите мне график дежурств на этот месяц, я сама его переделаю.
Марина повернулась к телефону, давая понять, что у нее все. Старшая вышла из кабинета, плотно закрыв дверь, а Коваль удовлетворенно улыбнулась – как обычно, настояла на своем.
Постучали.
– Да, входите, – откликнулась Марина, убирая в папку истории поступивших за ночь больных.
– Марина Викторовна, уже девять, пора на планерку к главному, – в дверях стоял Игорь Гринев, молодой ординатор, жутко блатной, как говорили.
Марине навязали его три месяца назад, в нагрузку, так сказать, к ее собственному назначению. Она отчаянно сопротивлялась, брать не хотела, но пришлось – надавил главврач. Мальчик был не то чей-то сын, не то племянник, короче, отделаться от него Коваль не смогла.
При всей своей бестолковости в медицине вообще и в нейрохирургии в частности, он быстро стал любимчиком у медсестер – вовремя хихикнет, вовремя комплимент скажет, не побрезгует помочь, если надо. Словом, душка. Он и заведующей все время пытался оказывать знаки внимания – то кофе сварит, то сигареты купит именно те, что она предпочитает, то, как сейчас, напомнит о планерке или совещании. Сладенький такой пупсик. Марине же в его присутствии всегда почему-то хотелось соленого огурца…
– Спасибо, Игорь Васильевич, – отозвалась она, с сожалением вставая из кресла, в котором так удобно расположилась, собираясь выпить чашку утреннего кофе. – Доктора собрались уже?
– Да, вас ждем.
Марина взяла папку с историями и вышла в коридор. Там ее ждали шестеро мужчин в хирургической робе. Они все вместе пошли в актовый зал, где проводил планерки главный врач. Народа было уже полно, почти все собрались и в ожидании начала трепались о том о сем. Перемывали косточки, обсуждали надвигающиеся выходные, похохатывали.
– О, а вот и королева со свитой! – пошутил заместитель по хирургии, полный, страдающий одышкой Лесовой, когда Марина со своими докторами вошла в зал.
– Простите, задержалась, – произнесла Коваль, улыбаясь в ответ на шутку.
– Ну конечно, корону никак найти не могла! – пробурчал кто-то из сидящих.
Марина даже бровью не повела – ее эти разговоры никогда не задевали. Нейрохирурги расселись кто где мог, но Коваль почему-то опять оказалась одна в мужской компании – такое удивительное свойство было у нее, даже сама не могла объяснить, как это происходит. Поймав на себе чей-то взгляд, Марина слегка повернула голову – чуть правее, ряда через три, сидел Денис, бледный, с кругами вокруг глаз. Она отвернулась, вздернув подбородок, и сделала вид, что с интересом слушает бормотание главного о фактах нарушения трудовой дисциплины.
После планерки, когда в тесном тамбуре образовалась очередь, Денис пробрался к ней и непринужденно сказал:
– Доброе утро, Марина Викторовна! Прекрасно выглядите, впрочем, как всегда.
Со стороны никто и не подумал бы, что сегодня ночью они до изнеможения занимались любовью. Конспиратор! Марина в ответ тоже слегка кивнула:
Ознакомительная версия.
