Ознакомительная версия.
Потом какие-то люди из полиции говорили ему, что машину, убившую его жену, нашли брошенной в соседнем дворе, и пытались выяснить, мог ли кто-то намеренно её сбить, а он называл такое предположение бредом.
Ей не просто желали смерти, её убили, и Аркадий Львович знал кто. То есть того, кто сидел за рулём, он не знал, конечно, да ему было всё равно, кто совершил наезд, он знал главное – почему погибла Ольга.
Теперь ему предстояло принять решение.
Здание поликлиники охранялось, но всё равно идти по опустевшему по причине позднего времени коридору было неприятно. Кате вообще было не по себе с тех пор, как она увидела падающую на асфальт Ольгу. Она подбежала к своей медсестре первой и сразу поняла, что травмы едва ли совместимы с жизнью, всё-таки общее медицинское образование у неё есть, хоть она и офтальмолог.
Несколько дней назад Ольга принесла в кабинет ноутбук.
– Я оставлю его ненадолго, – попросила она Катю.
– Оставляй, конечно, – разрешила та.
Ноутбук необходимо вернуть Аркадию Львовичу. Сегодня Катя специально захватила из дома большую сумку, и сейчас она заметно оттягивала её руку.
Выйдя на улицу, Катя постаралась не смотреть на пешеходную зебру, которую не пожелал заметить Ольгин убийца, и всё-таки посмотрела. В тот проклятый день Ольга окликнула её через улицу, махала рукой и спешила к ней, но откуда появилась машина, Катя не видела. В тот момент она не видела ничего, кроме взлетевшего вверх и со стуком упавшего тела.
Работать без Ольги было непривычно и тоскливо. Катя поправила на плече ремень тяжёлой сумки, шагнула с крыльца поликлиники.
– Екатерина Фёдоровна!
Катя повертела головой и не сразу узнала сегодняшнего пациента – Бориса Михайловича Корсакова. Борис Михайлович улыбался ей, стоя у серой машины с букетом белых роз. Розы были хороши, машина тоже. В марках автомобилей Катя не слишком разбиралась, но что иномарка дорогая, понять оказалось нетрудно.
Пациент был занятный, Катя таких за все годы работы в поликлинике не встречала ни разу – редкий в наше время человек со стопроцентным зрением.
– Зрение решил проверить, – объяснил ей в кабинете Борис Михайлович.
– Похвально, – справедливо заметила Катя, а про себя подумала, что жизнь у нас какая-то неправильная, если вполне естественное желание здорового мужика следить за своим здоровьем кажется не вполне нормальным, особенно если учесть, что очереди к ней в кабинет в районной поликлинике впечатляют.
И не лень ему было в очереди сидеть, подумала Катя, глядя на дорогущую иномарку. На бедного он не похож, вполне мог бы в платную клинику сходить.
– Это вам, Екатерина Фёдоровна, – шагнул к ней Корсаков.
Пациент не уступал ни розам, ни машине. Красавец, такому только в сериале сниматься, домохозяйки от экрана не оторвутся.
– Я назначала вам свидание? – зло спросила Катя. Зря она так, парень, кажется, обиделся.
Впрочем, какое ей дело до господина Корсакова? Ей бы со своими проблемами разобраться.
Она бы умерла от счастья, если бы Глеб встретил её после работы с букетом роз.
– Нет, – покачал головой красавец Борис Михайлович. – Я вот… на свой страх и риск.
– Зря, – кинула Катя.
– Ну… Возьмите, не выбрасывать же, – сокрушённо развёл он свободной от роз рукой.
– Борис Михайлович, букет я возьму, не выбрасывать же в самом деле, но… – Катя покосилась на белую пешеходную зебру, на которой уже не было Ольгиной крови. – Я не ищу любовных приключений, это понятно?
– Понятно, – усмехнулся Корсаков, протягивая ей букет. – Я учту. А довезти до дома вас можно?
– А вот довезти до дома можно, – решила Катя. Сумка действительно оттягивала руку.
Пусть везёт, если ему охота.
– Я живу совсем рядом, – сказала она.
– Жаль.
– Вы влюбились в меня с первого взгляда? – усмехнулась Катя, садясь в машину.
– Нет, – признался Корсаков, усаживаясь на водительское сиденье. – Но… заинтересовался.
– Честно, – похвалила она.
К счастью, разговорами Корсаков больше не надоедал, высадил её у подъезда, кивнул на прощанье и уехал.
Вечер выдался чудесный, тёплый, осень опомнилась, начала радовать запоздалым бабьим летом. Таким вечером хорошо бродить где-нибудь по Замоскворечью, раньше они с Глебом часто гуляли по Москве. Потом перестали.
– Катя! – На лавочке с крошечной чихуахуа Чапой сидела Лена из дома напротив. Она всегда гуляла с собачкой, сидя на лавочке. Чапа топтался у её ног, пытаясь забраться к хозяйке на колени.
Катя познакомилась с соседкой случайно. Года два назад Лена, неудачно паркуясь, легко толкнула машину Глеба, при этом испугавшись и расстроившись больше, чем сам хозяин, всегда философски легко относившийся к любым бытовым неурядицам. Потом Лена долго извинялась, встречаясь с Глебом и Катей, и всё пыталась их отблагодарить за то, что не стали вызывать гаишников. Глеб злился, а Катя незаметно с соседкой подружилась. Пожалуй, не будь Ольги, она считала бы Лену ближайшей подругой. Впрочем, Катя никогда не задумывалась над тем, кем ей приходится Ольга. То есть приходилась.
– Привет! – Катя с букетом и ноутбуком в сумке пристроилась рядом с соседкой. Теперь Чапа попытался забраться на колени к ней, и она погладила его по голове.
– Поклонник появился? – кивнула на букет Лена.
– Пациент. В смысле, на приём ко мне сегодня приходил.
– И что у него с глазами?
– Всё в порядке у него с глазами. Всем бы такие.
– А чего тогда приходил?
– Зрение проверить. Делать нечего, вот и пришёл.
– А потом с цветами встретил?
– Угу.
– Слушай, – ахнула Лена. – Он тебя где-нибудь увидел и влюбился! Точно. А на приём пришёл просто так, чтобы повод иметь.
– Точно, – хмыкнула Катя. – Увидел и втюрился. На всю жизнь.
– А что? – Соседка принялась разглядывать Катю, будто впервые увидела. – Он мог встретить тебя в поликлинике. Ну… болел гриппом, например, а ты по коридору шла…
– Кончай, – поморщилась Катя. – Вот глупость-то.
Чапа скулил под ногами, Катя опять его погладила.
– Ничего не глупость. Катя, ты очень красивая, только… запущенная немного.
– Точно, – согласилась та. – Немного запущенная.
Ещё бы ей не быть «запущенной», если они с Глебом давно не ходили гулять. Они даже почти не разговаривали по вечерам.
– Нет, точно. Я понимаю, у тебя горе, мама умерла, но всё-таки… Тебе нужно побольше о себе заботиться. Почему ногти не красишь?
– Лень.
– Лень ей! – Соседка смилостивилась, взяла Чапу на руки. – Ухаживать за собой нужно через лень. Ты ему сказала, что замужем?
– Он не спрашивал.
– Скучно с тобой, – пожаловалась Лена. – Мне бы мужика с цветами и с такой тачкой. Кем он работает, не знаешь?
– Не знаю. Пойду я, – поднялась Катя. – Устала.
Вечер был хорош. В такой не хотелось идти домой, даже если бы там её кто-то ждал. Катю никто не ждал.
Бородин опять позвонил жене, как только самолёт замер на лётном поле, и опять она оказалась недоступна. Ничего странного в этом нет, наоборот, было бы странно, если бы телефон оказался включённым, время приёма больных ещё не кончилось, но почему-то это его неприятно кольнуло.
Он едва успел достать немногие вещи из сумки, сунуть их в шкаф гостиничного номера, как появилась Ирина, по-хозяйски что-то переложила и перевесила.
– В ресторан? – повернулась она к нему, закрывая шкаф.
– Пойдём, – согласился он.
Звонить Кате было рано, за едой удобнее всего убить время, тем более что ресторан находился здесь же, в гостинице.
Когда молоденькая официантка принесла блюда, он понял, как проголодался.
– Гле-еб. – Ирина протянула через стол руку, погладила его по запястью. – Ты рад, что у нас впереди столько времени?
Нужно сказать, что рад, счастлив, ни о чём другом думать не может.
– Я приехал работать, Ирочка. – Бородин осторожно высвободил руку, слегка пожав её пальцы. – Давай думать о деле.
– Не хочу. Я хочу думать о тебе.
Бородин доел мясо, подождал, когда уберут тарелки.
– Ира, мне очень хорошо с тобой, но тебе нужно устраивать свою жизнь. – Ему не хотелось этого говорить, он знал, что причиняет ей боль.
– Не надо об этом. Меня вполне устраивает моя жизнь. – Ирина откинулась на спинку стула. Ей нельзя допускать никаких объяснений. Сейчас у неё есть цель, и она её достигнет. – Погуляем? Пойдём, погода хорошая, город посмотрим.
Погулять по приволжскому городу было бы неплохо, но ему очень хотелось дозвониться Кате.
– Не будем терять время. Народ съезжается, попробуем поймать кого-нибудь в гостинице, – отказался Бородин.
– Ладно, – согласилась она. Ирина всегда с ним соглашалась, она же ему не жена, ей характер показывать опасно, запросто можно остаться без него, Глеба.
Ей очень хотелось стать его женой. Она заговорила об этом только раз, с месяц назад, и то случайно, просто сорвалось с языка. Ничего хорошего из этого не вышло, тогда у его жены только-только умерла мать, Глеб разозлился, объяснил Ирине, что аморально говорить об этом в такой момент, как будто иметь любовную связь на стороне не аморально.
Ознакомительная версия.
