Он явно из другого теста. Он с настойчивым тщанием выбирал ЕЕ сам!
* * *
— Подожди… — легонько сжала ОНА его руку. — Я хочу дать ему немного денег. Он так славно пел…
Девушка торопливо перебежала дорогу, остановилась возле юного певца в пятнистой футболке и с минуту озадаченно рылась в крохотной сумочке. Потом обескуражено оглянулась и крикнула:
— Нет ли у тебя мелочи? Я, кажется, оставила свои деньги в номере…
— Конечно, — сделав очередной снимок, двинулся следом кавалер.
Подойдя к музыканту, достал из заднего кармана объемный портмоне и протянул ЕЙ.
— Вот, возьмите, — положила ОНА в армейскую кепку купюру. — И спасибо вам.
— И вам тоже. Приходите еще, — благодарно закивал в ответ парень.
И долго глядел вслед неторопливо удалявшейся красивой парочке. Взгляд выражал не то зависть, не то удовлетворение от созерцания любовной идиллией. Тонкие губы тронула слабая улыбка, сопровождаемая тяжким вздохом…
Но вот ладонь, пару минут отдыхавшая на грифе инструмента, снова пробежала длинными музыкальными пальцами по ладам; гитара ожила, запела… И снова приятный баритон радовал случайных прохожих старинными, почти забытыми романсами.
* * *
За окнами гостиничного номера постепенно темнело — кварталы приморского городка накрывал теплый летний вечер.
В ванной комнате девушка пробыла около получаса, а, выскользнув оттуда в одном коротком халатике, надолго расположилась у приземистой тумбочки с большим зеркалом. Теперь мужчина отправился принимать душ, а ОНА, путаясь в баночках и тюбиках с различными кремами, нет-нет, да бросала настороженный взгляд на огромную квадратную кровать, занимавшую едва не половину спальни.
Предстоящая ночь, обещавшая первую близость с новым знакомым, пугала. И в то же время, молодая женщина с удивлением обнаруживала растущее нетерпение, желание этой близости. И дабы в одночасье прекратить мучительные терзания, ОНА порывисто встала, потушила в комнате свет, скинула халатик и забралась под легкое, пахнущее свежестью одеяло.
Спустя несколько минут в ванной затихла вода, щелкнул выключатель, послышались легкие шаги. Он лег рядом; осторожно, точно боясь возражений, обнял; нашел губами ЕЕ уста…
И вскоре позабылись все тревожные сомнения, исчезли страхи; ОНА уже ни о чем не жалела, а только сильнее прижимала его к себе, осыпала поцелуями и тихо стонала:
— Еще… Я хочу еще!..
Барклай улыбался в кромешной тьме южной ночи, ласкал губами ЕЕ грудь, нежную шею… И с удовольствием делал то, о чем ОНА просила…
* * *
По утрам они приходили на пляж и оставались там до полудня — покуда палящее в зените солнце не раскаляло до предела влажный морской воздух. Вернувшись с берега, принимали прохладный душ, заказывали в номер бутылку ледяного шампанского, шоколад и снова оказывались в постели, где сжимали друг друга в объятьях, жарко шептали слова любви…
К вечеру выбирались на тенистые улицы городка — прогуливались, любуясь дивной архитектурой отдельно стоящих особняков, похожих на старые замки. Для неспешного ужина выбирали ресторанчики с хорошей кухней, с бродившими меж столиками скрипичными музыкантами…
Муж названивал ежедневно, и каждый раз, наслушавшись больничных ужасов, мастерски рассказанных театрально усталым голосом супруги, довольно бурчал:
— Ладно, передавай Катьке привет. Пусть выздоравливает…
В последний вечер безоблачной счастливой недели они снова устроились на веранде под резными виноградными листьями. И снова, поедая сочный шашлык под сухое красное вино, слушали русские романсы. И снова глаза ЕЕ наполнялись слезами, когда самозабвенно звучали слова «Не пробуждай воспоминаний…»
Как и в первый день, девушка захотела отблагодарить певца. Подойдя, положила в кепку крупную купюру и удалилась под руку с импозантным кавалером.
Затем была сумасшедшая ночь, в течение которой они почти не смыкали глаз… А ранним утром следующего дня черный БМВ уже мчался на северо-восток к тому полустанку, где стартовало их славное романтическое приключение.
Они долго стояли под открытой тамбурной дверью. Не обращая внимания на торопившего проводника, на любопытные взгляды из больших пыльных окон купейного вагона, влюбленная пара прощалась. Позабыв о всякой осторожности, о том, что в вагоне могут оказаться знакомые, они нежно обнимали друг друга и никак не хотели прерывать последнего упоительного поцелуя.
Они прощались так, словно виделись в последний раз. Лишь заслышав гудок и нараставший шум колес, он помог ЕЙ запрыгнуть на ступеньки, подал сумку и стоял с поднятой рукой, пока не скрылся из виду последний вагон…
— Неужели вам так не терпится? — едва скрывая ухмылку, спросил детектив — рослый мужчина с военной выправкой.
— А вы как думаете? Я же заплатил немалые деньги за эту информацию!.. — удивленно молвил толстяк, присаживаясь напротив.
— Даже независимо от результатов?
Упоминание о результатах расследования подействовало отрезвляюще. Но не на долго. Вперив беспокойный взгляд в пакет с фотографиями, муж-ревнивец напрягся, покраснел, нервно промокнул платком лоб и… не выдержал:
— Я готов ко всему! Выкладывайте…
Директор частного детективного агентства вынул пачку свеженьких фотоснимков и протянул их заказчику.
— Что ж, тогда не обессудьте. Здесь ваша жена представлена в весьма… в общем, любуйтесь сами, — вздохнул он, откинувшись в кресле и доставая из пачки сигарету.
Полный мужчина — один из совладельцев южной нефтяной компании, принялся изучать фотографии. По мере того, как таяла стопка снимков, лицо его постепенно приобретало багровый оттенок, руки начинали вибрировать.
— Как она могла?.. — цедил он сквозь плотно сжатые пухлые губы. — Я ж никогда, ни в чем не отказывал… Я ж… Я ж расчленю ее за это, паскуду…
— А вот этого я вам, как юрист делать не советую, — небрежно вставил собеседник, выпуская к потолку тонкую струю табачного дыма.
— Вам, Александр Робертович, легко рассуждать. Вы — человек посторонний для моей семьи. А если б ваша жена вот так же!.. Как бы вы на то посмотрели?.. Полюбуйтесь, что она вытворяет!! Да меня любой суд оправдает!..
Посетитель одну за другой швырял на стол фотографии. На самых безобидных обнаженная супруга безмятежно спала, раскидавшись на огромной квадратной кровати. С других — похотливо улыбалась, возлегала на том же ложе в обнимку с мужчиной, лица которого, по странной закономерности, ни на одном снимке видно не было. На самых вызывающих — чувственно отдавалась ему в немыслимых позах.
— Ну, во-первых, я закоренелый холостяк. А во-вторых, увы — я уже все это видел, — равнодушно поведал детектив чистейшую правду.
Во время первого визита, состоявшегося три недели назад, господин магнат местной нефтяной промышленности выглядел вальяжным и весьма самоуверенным субъектом. Теперь от нагловатой спесивости не осталось и следа. Однако жалости Барклай не испытывал. Человеческая трагедия, происходящая в эту минуту на его глазах, была частью рутинной, повседневной работы.
— А вот сюда!.. Сюда посмотрите!! — плохо соображая, прохрипел обманутый супруг.
Детектив коротко взглянул на скользивший по полированной столешнице отпечаток и успокаивающе бросил:
— Тут не разобрать — нечеткий снимок. Можно ошибиться…
— Не четкий?! — зловеще повторил толстяк. — Это для вас, может быть, не четкий! А я совершенно четко понимаю, ЧТО она тут выделывает с членом этого мужика! Кстати… — подозрительно глянул он на исполнителя, — а как вы умудрились запечатлеть… все это?
— В том и заключается профессионализм сотрудников нашей фирмы, — уклончиво пожал тот плечами.
— Нет, позвольте! мне все-таки интересно. Я как бы… имею право знать…
Директор агентства вздохнул — препирательства с осатаневшими от злобы рогоносцами, как правило, благих перспектив не имели. Он дотянулся до приоткрытого сейфа и положил на стол цифровую фотокамеру.
— Все снимки сделаны со стороны окна. Не так ли?
Мужик боднул воздух взмокшей головой.
— Так вот… У этой штуковины очень сильная цейсовская оптика. С ее помощью я сейчас легко сфотографирую происходящее в доме напротив. Хотите? Можем поэкспериментировать…
— Ладно. Верю. У вас… выпить найдется?
— Разумеется.
Хозяин кабинета затушил в пепельнице сигарету и распорядился по внутреннему телефону. Вскоре молоденькая секретарша принесла поднос с бутылкой хорошего коньяка, двумя «тумблерами» и тарелочкой с тонко нарезанным лимоном.
Барклай плеснул в бокалы спиртное, подхватил свой и кивком предложил клиенту присоединиться.
— Да и убедитесь, кстати, что память фотоаппарата полностью очищена, — сказал он, одним глотком влив в себя алкоголь. — Никаких компроматов мы в архивах не храним — это незыблемое правило.
