— Вперед, Барни! Убей его! Выброси его за канаты! Вот так! О! Замечательно! Он великолепен, этот поляк!
У него пересохло в горле и хотелось выпить стакан воды, но Барни чувствовал себя слишком слабым, чтобы пойти в ванную и налить воды. Он забросил свои ботинки под кровать и пошевелил пальцами ног в мокрых носках.
Прошло уже два года, как у него не было женщины. Он до такой степени жаждал Галь, что ему казалось, он ощущает ее запах. Но это уже конченная история. Менделл немного расслабил пояс. Галь притворялась, что любит его. Она всегда получала то, что хотела, даже когда была маленькой. И Галь захотела, чтобы он стал ее мужем до того, как свихнулся. Не имело никакого значения, что он родился возле скотного двора, ведь зубры спорта сделали из него звезду. В то время, когда он сорок два раза нокаутом победил Эдварда Чэрла, заставив его лизать пыль, он считался очень привлекательным! Фиолетовые трусы, перчатки и сто семь килограммов веса. Это был «мистер Барни». Бродяга из низов общества, которому огни ринга открыли путь в высшее общество и великосветские салоны.
Он сел и снял рубашку, поскольку снова начал потеть. Где же этот парень с виски? Сколько времени он должен ждать? Менделл перебрался на край кровати, обхватил голову руками и стал думать о том, что сказал психиатр, когда сегодня утром выписывал его.
— Вы были больны, Барни, вы были очень больны. Нормальные люди не видят и не слышат того, что видели и слышали вы. Ваша жизнь была слишком интенсивной, вы пропускали слишком много ударов. Вы жгли свечу с обоих концов. Теперь мы вас выписываем и считаем выздоровевшим. Но больше никакого бокса! Никакого возбуждения, никаких разговоров о том, чтобы ложиться спать в неположенное время. Если вы снова вернетесь сюда, в больницу, то это навсегда.
Барни встал и принялся ходить по комнате, вытирая ладонью пот с груди. Ему захотелось принять душ. Он снял брюки, кальсоны, носки и босиком прошел в ванную. Барни протянул руку к крану душа и увидел ее, с открытым ртом и вытаращенными глазами. Доктора ошиблись, посчитав, что он выздоровел. Галлюцинации продолжались. Он готов был поклясться, что в ванной лежит голая девушка. Она упала на спину на кафельные плитки. Одна нога была вытянута, другая согнута в колене, а ее груди с розовыми сосками смотрели в потолок. И более того, это была маленькая блондинка, с которой он сегодня днем вышел из бара Джонни.
Она была мертва.
Менделл отступил как можно дальше. Когда он попытался вздохнуть, в груди появилась боль. Блондинка не могла умереть в ванной. Барни изменил свое решение, когда они вышли из бара. Они не поднимались к нему в номер. Разве что…
Пот заливал ему глаза. Он схватил полотенце, вытер лицо, потом заставил себя опуститься на колени рядом с ней. Он протянул дрожащую руку и, задрожав всем телом, положил ее на холодную грудь девушки. В этот момент в дверь громко постучали и чей-то голос произнес:
— Это официант, мистер!
Менделл встал и обернул полотенце вокруг бедер. Полотенце соскользнуло и упало на девушку. Он схватил другое полотенце и прошел в комнату. В двух шагах от порога он обернулся и обнаружил, что оставил дверь в ванную открытой и голая нога мертвой девушки хорошо видна.
— Одну минуту! — крикнул он, вернулся и закрыл дверь. Теперь ему нужно было время для размышлений. Вошел он в номер вместе с девушкой или нет? А что же произошло потом?
Официант оказался мужчиной средних лет с усталыми глазами. Он принес на серебряном подносе бутылку виски, два стакана и маленькое ведерко, полное льда.
— Поставьте все это на шкафчик, — попросил Менделл.
— Хорошо, мистер.
Менделл вытащил деньги, отложил одну бумажку в пять долларов и одну в один доллар и положил их на поднос. Это было все, что у него осталось, не считая мелочи.
— Этого хватит?
— Конечно, мистер Менделл, — официант открыл бутылку и поставил ее на шкафчик вместе со стаканами. — Спасибо, большое спасибо. — Он разрешил себе улыбнуться. — Хочется пропустить стаканчик?
— Это как раз то, что я собираюсь сделать.
— Я тоже это говорю своей жене, когда она скандалит. — Официант вздохнул. — Время от времени это приносит пользу и позволяет отдохнуть. — Он взял ведерко и направился к ванной.
— Нет-нет, никакой воды, — остановил его Менделл. — Я… я… никогда не разбавляю. Лучше пить настоящий виски.
— Как хотите, мистер Менделл. — Официант поставил ведерко на шкафчик. — Кто выпивает после стаканчик воды, а кто — нет.
— Я — нет, — ответил Менделл.
Барни обнаружил, что официант рассматривает его в зеркале. Он поглядел поверх своего плеча и увидел верхнюю часть своего тела. У него было красное лицо, круги под глазами, а волосы всклокочены, и вообще он производил впечатление безумного человека. Его голова, плечи, грудь и весь торс взмокли от пота. Он дышал так тяжело, будто провел на ринге пять раундов. Официант, заметив взгляд своего клиента, отвернулся.
— Вы еще что-нибудь хотите, мистер Менделл?
— Нет, спасибо.
— Хорошо. Большое вам спасибо.
Полотенце с Менделла спадало, и он крепче обвязался им.
— Это я вам благодарен.
Официант с подносом направился к двери. Потом, держась за ее ручку, он повернулся и посмотрел на дверь ванной.
— Меня это, конечно, совсем не касается, мистер Менделл, но мне бы не хотелось, чтобы у вас были неприятности. Делайте все, что угодно, доставляйте себе удовольствие, но только сильно не шумите. — Официант сделал непринужденный жест. — Новый детектив этой коробки — подонок.
Оставшись один, Менделл запер дверь на ключ и прислонился к ней. Дождь на улице перестал идти.
«Доставляйте себе удовольствие…» Очень ценный совет. Менделл открыл бутылку и сделал большой глоток, чтобы набраться смелости, прежде чем вернуться к мертвой.
Ее левое колено по-прежнему было приподнято, и груди так же целились в потолок. Ее белая кожа не посинела, на теле не виднелось никаких признаков насилия, кроме красного пятна на челюсти. Он закрыл тело девушки простыней и сел на край ванны, глядя на ее лицо. Да, никаких сомнений — это та самая блондинка, с которой он разговаривал в баре Джонни. Он вспомнил родинку на ее щеке, красивые серьги. Барни подумал о ее одежде, ведь она куда-то же подевалась. Он увидел, что сидит на ней. Тут был и бюстгальтер, и комбинация, и чулки с поясом, и трусики, и зеленое платье. Ее скомканное пальто из верблюжьей шерсти было брошено в угол, а на нем лежала зеленая туфля…
Ванная была маленькой и теплой. Мертвая девушка употребляла те же духи, что и Галь. Менделл прошел в комнату, снял телефонную трубку и попросил соединить его с городом. Тот бармен у Джонни уже закончил работу, но находился еще там.
— Я действительно вышел от вас с блондинкой? — спросил у него Менделл.
— Да, Барни, — ответил бармен.
— В котором часу?
— Должно быть, около часа. Может, немного позже.
— А сколько времени я отсутствовал?
— Довольно долго. А как она? Понравилась? — рассмеялся бармен.
Менделл с такой силой сжал трубку, что ему стало больно.
— А разве я что-нибудь сказал, когда вернулся?
— Нет, — ответил бармен, — да я и не интересовался, считая, что это меня не касается. Но почему вы спрашиваете меня об этом? Она попыталась доставить вам неприятности?
Менделл положил трубку и вернулся в ванную. У него снова перехватило дыхание, в груди саднило, болела голова. Он открыл воду и намочил лицо и волосы. Холодная вода вызвала приятные ощущения. Он начал вспоминать обрывки разговоров…
Начало положил он, а она подошла к нему и проворковала:
— Итак, вы — Барни Менделл, — и потерлась ногой о его ногу. — Вы что-то можете…
— Что? — спросил он и приласкал ее.
Тогда маленькая блондинка задержала дыхание и проговорила:
— Мне всегда хотелось переспать с чемпионом по боксу. Что, если мы поднимемся к вам?
Ведьма! Вот так, совсем просто!
Он снова обтер лицо и грудь. А потом, что же произошло потом?
Они вместе вышли из бара — это он помнил. Потом, если его воспоминания точны, он передумал и сообщил ей об этом на углу Дорберн-стрит. И маленькая блондинка принялась его поносить. Она обзывала его по-всякому, в том числе и «большой польский болван».
Барни опять вытер лицо и волосы и причесался. Он заметил, что его руки дрожат. В одном он был твердо уверен — он больше не вернется в больницу, с него хватит! Менделл взял один нейлоновый чулок, откинул простыню, приподнял ее правую ногу и попытался его надеть. Кожа у девушки уже похолодела и нога затвердела. Он сунул пальцы в чулок, потом натянул его на всю ногу. Когда он все это проделывал, на чулке спустилась петля, издав легкий скрип. Менделл сжал зубы, чтобы не закричать. Его пальцы взмокли от пота, нога девушки выскользнула из его рук и с громким стуком ударилась о пол.
