Встречу с Блэром и Тревором предварил еще один малоприятный инцидент. Сначала мне пришлось пройти мимо большого добермана, стоявшего у входа в магазин Тревора: под словом «большой» я подразумеваю то, что наши с доберманом взгляды находились почти на одной линии. Владелец собаки сильно смахивал на почти идеальный шар: ему больше подошла бы роль вышибалы у входа в вышеупомянутый бар, чем роль посетителя антикварной лавки. Он с восхищением разглядывал не слишком симпатичное бронзовое основание светильника, явно подслушивая разговор.
Блэр, в нетерпении барабаня пальцами по столу, взглянул так, словно был готов порвать меня на клочки за опоздание. Тревор с довольным видом кота из поговорки, который слопал канарейку, намеревался «распустить хвост» передо мной вне зависимости, что он хотел продать Блэру.
— Опаздываешь, детка, — сквозь зубы процедил Болдуин. В это время некий довольно неряшливо одетый господин в помятом бежевом костюме с велосипедными прищепками на брюках пытался незаметно проскользнуть мимо добермана, чтобы попасть в магазин. Этот посетитель, впрочем, как и толстяк, казался здесь чужим, а после полицейского участка, куда меня вызывали по делу об ограблениях, эта парочка и вовсе пополнила мой список подозреваемых.
— Держись, курочка моя, тебя ждет потрясение, — сказал Тревор, целуя меня в обе щеки. Тревор был родом из Шотландии и немного, как внешностью, так и акцентом, походил на молодого Шона Коннери: видимо, по этой причине я все еще терпела его общество. Похоже, на распространенном в Глазго жаргоне «курочка» означало обращение к любой даме. Меня уже тошнило от всех этих «курочек» и «деток».
— Сюда, — указал он на комнату в глубине магазина. Человек с велосипедными прищепками на брюках пытался казаться безучастным к происходящему и даже споткнулся о пару утюгов, едва не упав.
— Мы готовы к потрясению? — спросил Тревор, взявшись за край материи, покрывающей какой-то крупный предмет, примерно четыре фута в высоту и три в ширину. Болдуин с трудом сглотнул и кивнул.
— Лара? — произнес Тревор.
Весь этот спектакль начинал действовать мне на нервы.
— Тревор, не тяни, — попросила я. — И кстати, может, закроешь дверь?
Я видела, как и мистер Доберман, и мистер Велосипедные Прищепки одновременно и как бы невзначай направились к комнате. Когда Тревор пошел к двери, мистер Велосипедные Прищепки нарочито громко затопал по лестнице, ведущей на второй этаж магазина.
— Боюсь, что товар останется без присмотра. Итак… свет, — произнес он, щелкнул выключателем и зажег небольшую лампу. — Перчатки, — добавил он, вручив нам с Блэром по паре.
— Трам-парам! — воскликнул Тревор, сдергивая покрывало.
Не думала я, что после этого спектакля меня еще чем-то можно удивить, но представшее моим глазам зрелище просто потрясло. В свете лампы нашим взглядам предстал письменный стол или скорее секретер. Изящное изделие из черного и красного дерева, а за дверцами, которые Тревор с большой помпой распахнул, находилась великолепная панель из свинцового стекла и искусно выполненная деревянная инкрустация. Внутри секретера было отделение для бумаг и легко открывающиеся ящики. Стоящий рядом со мной Болдуин издал нечленораздельный скрипучий звук.
— Это же не?.. — начала я.
— Я тоже сомневался, когда наткнулся на него, — ответил он. — Но решил рискнуть, и теперь у меня нет никаких сомнений.
— Детка? — выдавил из себя Болдуин.
— Похоже, соответствует эпохе, — осторожно произнесла я. — Определенно Школа искусств Глазго. Мне нужно кое-что проверить.
— Я уже все проверил, — сказал Тревор, передавая мне папку. — Взгляни сама.
Болдуин нетерпеливо склонился над моим плечом.
В папке был только один листок бумаги с рисунком стоящего перед нами секретера, с точным детальным описанием. Листок был подписан инициалами: ЧРМ/МММ.
— Боже, — выдохнул Болдуин и опустился на стул.
— Чарльз Ренни Макинтош, — произнес Тревор. — Маргарет Макдональд Макинтош.
— Блэр, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросила я. — Надеюсь, вас не хватил удар?
— Пойду, чайку заварю, — сказал Тревор. — А вы пока взбодритесь немного вот этим.
«Этим» оказалась бутылка довольно хорошего неразбавленного шотландского виски. Тревор вел себя весьма самоуверенно.
— Я знаю, что все выглядит убедительно, — сказала я. — Но окончательным вердиктом это считать нельзя.
— Вот еще доказательства, — произнес Тревор, открыв книгу с полки над столом. — Здесь есть нечто подобное. Не спеши с выводами.
— Сколько? — произнес Болдуин.
— Блэр! — предостерегающе начала я. Это была очень хорошая книга по «ар нуво», стилю, который появился примерно в 1890 году, быстро распространился по всему миру и угас примерно в 1904 году, оставив после себя такие имен, как Тиффани и Лаки, знаменитые и по сей день. Среди подобных ярких имен был и Чарльз Ренни Макинтош. Не особенно популярный в Британии в свое время, Макинтош оказал огромное влияние на европейских дизайнеров, таких как Джозеф Хоффман, и художников объединения «Венская мастерская». Его произведения, как и само направление «ар нуво», были чем-то вроде «мыльного пузыря», но после десятилетий забвения, работы Макинтоша вдруг стали пользоваться большим спросом. Созданные им предметы мебели очень редко появляются на рынке. Желтым стикером Тревор отметил в книге страницу, где была фотография очень похожего секретера, но не идентичного тому, что стоял передо мной.
— Полагаю, Макинтош сделал два секретера в этом стиле, — сказал Тревор. — В конце концов, подобное уже случалось. Иногда он делал похожий предмет мебели для себя, когда получал заказ от клиента.
— Где ты это нашел? — спросила я, кивнув в сторону секретера.
— Был в Шотландии по делам, — сказал Тревор. — Один из моих помощников сообщил, что некая пожилая леди устраивает в выходные распродажу и, возможно, у нее есть что-нибудь интересное. Я приехал пораньше, чтобы взглянуть на вещи, и уговорил ее продать мне этот секретер, вообще-то, я прикупил у нее еще кое-что. Правда, второе приобретение оказалось пустышкой, чего не скажешь о секретере. Настоящая удача. В противном случае я бы попал на крупную сумму. Я заплатил солидные деньги, и если бы интуиция меня подвела, сумма для подобной покупки оказалась бы непомерной. Но таков уж наш бизнес, а, курочка моя?
— Что-то вроде того. А откуда у тебя рисунок?
— Из правого ящика! Не поверишь! Он был спрятан под бумажной обшивкой столетней давности, я только недавно его нашел.
— Все же это может оказаться лишь копией, — сказала я. Восторг Тревора раздражал, хотя, возможно, я просто завидовала.
— Может, но это не так, — ответил Тревор. — Я убежден в том, что это подлинник. Чарльз придумывал и создавал мебель. Его жена Маргарет занималась витражным стеклом. На секретере повсюду стоит ее клеймо. Ты увидишь, оно в превосходном состоянии, только немного затерто на одном из ящиков и на ножках.
— Сколько? — повторил Болдуин.
— Один такой секретер был продан на аукционе в конце девяностых двадцатого века примерно за полтора миллиона долларов США, — произнес Тревор. — Но я готов поторговаться.
Когда он сказал «полтора миллиона», наверху раздался грохот, и послышалась какая-то возня. Мистер Велосипедные Прищепки, очевидно, снова обо что-то споткнулся. Я бы на месте Тревора уже со скоростью молнии летела наверх. Но Тревор не обратил на шум никакого внимания.
— Детка? — произнес Болдуин.
— Не знаю, Блэр, — сказала я. — Пока я ничего подозрительного не нахожу.
— Уверен, мы сможем прийти к положительному решению, — заметил Тревор, подмигивая мне. В этот момент зазвонил телефон. — Извините, — сказал Тревор, — мне нужно ответить, а вы пока поболтайте. Дез! — сказал он в трубку. — Я отправлял тебе сообщение.
Блэр побледнел. В мире существует множество людей по имени Дез, но только один мог вызвать подобную реакцию Блэра, который, видимо, и звонил сейчас Тревору. Дезмонд Крейн тоже был адвокатом, и они с Болдуином часто оказывались по разные стороны «баррикад» в судебных процессах. То, что они испытывали друг к другу, можно было назвать неприязнью в чистом виде: они друг друга ненавидели. Меня немало удивил тот факт, как вовремя Дез позвонил, хотя, возможно, Тревор все подстроил, и это был план, чтобы заставить Блэра не мешкая купить секретер.
— Думаешь, это подлинник? — тихо спросил Блэр.
— Мне кажется, он может быть подлинником, — с некоторой неохотой ответила я. Мне нужно было больше времени.
— Возможно, его еще не купили, — сказал Тревор, в упор посмотрев на Болдуина. — Сейчас спрошу у Блэра.
— Я беру его! — выпалил Блэр.
Тревор кивнул и улыбнулся.
— Дез, я перезвоню, — сказал он. — Извини.
