– Так что же вы придумали?
– Я хочу отпустить вора, – очень вкрадчиво, по-прежнему не отрывая от меня глаз, произнес полковник.
– Что?! – поперхнулась я сигаретным дымом. – Отпустить вора?!
– Отпустить. Чтобы он украл икону у Нины Вишталюк, встретился с Коллекционером, а дальше… Ну, сама понимаешь. На самом деле времени у нас в обрез! – продолжил полковник официальным тоном. – Вор прибыл в Тарасов четыре дня назад. Двадцать шестого числа, ровно через три дня, икону должны передать Коллекционеру. Мы и так потеряли время, выколачивая из него всю правду… У нас осталось ровно три дня на то, чтобы получить икону из коллекции Нины Вишталюк.
– А не проще ли было бы договориться с Вишталюк о том, чтобы «одолжить» у нее раритетную вещицу? – дала я ему дельный совет.
– Это исключено. Во-первых, есть информация о том, что Нина Вишталюк является местной наркобароншей и просто так человеку в погонах к ней не подобраться… Мы пытались. Все впустую! К этой дамочке не подкопаться! Пытались даже через ее людей. Есть у этой Нины помощник, ее правая рука во всех аферах и одновременно любовник, некий Никита – мерзкий тип, очевидно, что насквозь продажный. Но даже через него не получилось ничего нарыть на Нину, крепко он молчит… Ну а во-вторых, все должно быть максимально правдоподобно. Видишь ли, в чем дело, прежде чем отправить наемного вора на какое-то задание, Коллекционер тщательно продумывает весь план действий. С кем надо, договаривается, кого нужно, подкупает, уславливается, чтобы у его человека было все необходимое для кражи снаряжение… Это значит, что если вор не придет, скажем, в назначенное время в оружейный магазин за какой-то необходимой для дела вещью, то из этого следует, что с ним что-то случилось и вся игра обнуляется… Например, сегодня в шестнадцать ноль-ноль пойманный нами вор должен будет забрать план дома Нины Вишталюк у некоего типа, с которым заранее договорился Коллекционер. Более того, этот аферист сумел выйти и на саму Вишталюк – якобы для нее была украдена брошь, с которой и попался воришка. – Морозов помолчал. – Если он не придет на сегодняшнюю встречу… Если не сговорится с Ниной Вишталюк о продаже броши… Сама понимаешь.
– Что ж, неплохо придумано, – оценила я. – Но неужели вы думаете, что вор будет работать на вас?! – Я во все глаза посмотрела на полковника. – Да как только вы его отпустите, да еще и вручите ему брошь, он тут же даст такого деру… Думаю, его и сам Коллекционер не скоро найдет!
Морозов в последний раз пробуравил меня тяжелым взглядом, вздохнул, поднялся из-за стола, сделал пару шагов, остановился у окна. Я смотрела на его широкую спину, затянутую в суконный полицейский «прикид», и ждала.
– Именно для этого я и вызвал тебя, – произнес полковник, не оборачиваясь ко мне.
– Для чего? – не поняла я.
– Для того, чтобы ты охраняла вора, – эту фразу Морозов произнес, уже обернувшись.
– Что?! – Я взвилась с места. – Охранять вора?!
– Женя, это наш единственный шанс выйти на Коллекционера, – в голосе полковника зазвучали умоляющие нотки.
– Да вы с ума сошли, что ли? – проигнорировала я и его молящий тон, и несчастный взгляд.
– Послушай! – перебил меня полковник. – В действительности это плевое дело. Особенно для тебя. Кража иконы у Вишталюк назначена на двадцать шестое число. Фактически тебе придется находиться рядом с вором всего три дня! Три! Женя…
– Да вы в своем уме? Отпустить вора?! Со мной?! А если он сбежит? Что тогда? Кто будет за это отвечать?
– Он не сбежит.
– Вы сами-то в это верите?!
– Вор согласен на нас работать.
Я удивленно вскинула брови в немом вопросе.
– Мы пообещаем подписать приказ о его освобождении, если только он выведет нас на Коллекционера, – пояснил Морозов.
– А я и не сомневаюсь, что он согласился! – отчеканила я. – Это же реальный шанс сбежать!
Наш разговор прервал стук в дверь. Мы одновременно обернулись. В крошечную комнатушку втиснулся коренастый широкоплечий мужчина в форме.
– Лившица привели, – сообщил он.
– Алексей! Отлично, что сам зашел. Проходи, – махнул ему рукой Морозов. – Познакомься, это Евгения Охотникова. Я рассказывал тебе про нее. Женечка, Алексей Гладилин возглавляет следственную группу по поиску Коллекционера. Как только у нас встал вопрос о том, что кто-то должен будет охранять вора, я сразу же предложил тебя, – полковник с гордостью хлопнул меня по плечу.
– Рад знакомству, – сдержанно произнес Гладилин. Но от меня не ускользнул недоверчивый взгляд, которым он смерил меня с ног до головы и обратно. Сомневается, что мне это дело по зубам, тут же поняла я.
– Алексей предлагал поставить охранять вора кого-то из наших людей. Но… Рискованно это… Что, если кто-то заинтересуется, что за тип крутится рядом с наемным вором Коллекционера, начнет копать, узнает, что это полицейский… И все! Считай, дело насмарку!
– Втягивая в это дело постороннего, мы тоже многим рискуем, – высказался Гладилин.
– С Женей мы ничем не рискуем, – уверенно произнес старина Морозов.
А меня вдруг взяла злость – этот чертов оперуполномоченный Гладилин смеет сомневаться во мне?! Это было равно оскорблению.
– Но если Евгения Максимовна сомневается… – начал было Гладилин.
– Я хочу взглянуть на это дело, – перебила я его.
Полковник засиял. Среди груды папок, сваленных на столе, он выхватил одну. Быстро раскрыл ее на нужной странице и шлепнул передо мной.
– Вот. Женя, у тебя будут находиться документы вора и брошь, которую вы должны будете продать Вишталюк.
Я машинально взяла папку в руки, пробежалась взглядом по одной странице, пролистнула, прочла другую… Это было открытое дело на пойманного вора, Дмитрия Лившица, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, гражданина РФ, безработного…
– Женя, ему пятьдесят с лишним лет!
Перелистнув очередную страницу, я зацепилась взглядом за черно-белый снимок, нахмурилась, присмотрелась…
– Мне сорок семь, и я начинаю задыхаться, если поднимусь пешком на пятый этаж, – полковник говорил не умолкая, я листала страницы, а хмурый Гладилин стоял рядом. – Куда, куда от тебя – профессионального ворошиловского стрелка – может сбежать мужик предпенсионного возраста? Кроме того, уж коли я впутываю тебя, то и сам беру под личный контроль это дело. Каждый день будем выходить на связь. Малейшее отклонение от плана – и все дело автоматически сворачивается…
Слова полковника я слушала вполуха. Я внимательно разглядывала фотографию вора.
…Несмотря на свои пятьдесят с лишним, у него были черные как смоль волосы, щетина скрывала половину лица, так что и не определить возраст, и только глубокая морщина на лбу могла выдать, что за плечами у этого человека не один десяток мытарств и скитаний, одним словом – бывалый тип! А еще он нагло скалился и зыркал с фотографии исподлобья, и не только с фотографии. Об этом я узнала, уже сидя в соседнем кабинете с зарешеченными окнами и одним-единственным столом посреди помещения. Вор сидел точно напротив меня, сложив перед собой скованные тяжелыми браслетами руки, откровенно меня разглядывал и жевал жвачку, черт знает как раздобытую им в тюрьме.
– Евгения Максимовна, знакомьтесь, – ввел меня в курс Морозов. – Это Дмитрий Лившиц.
В абсолютной тишине следственного изолятора смачно щелкнул лопнувший пузырь жевательной резинки.
– Баба?! Меня будет охранять БАБА? – театрально скривился Лившиц.
Один короткий удар под ребра от охранника, стоявшего за его спиной, заставил поганого мужика согнуться пополам, зайдясь в сиплом кашле.
Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя изнутри меня словно обдало кипятком – наглый вор меня взбесил с первой же секунды нашего… гм… знакомства.
Мне хотелось прямо сейчас послать все это дело к черту. Но я не могла подвести полковника. Отказаться – значит признать свою слабость. Я представила себе довольную физиономию Гладилина, когда он узнает о моем отказе охранять Лившица… Я тут же взяла себя в руки и продолжала сидеть на месте. Нет! Я не подведу полковника!
Морозов дождался, пока Лившиц выпрямится на стуле, и сказал:
– Евгения – наш оперуполномоченный, – выдал он заранее заготовленный блеф относительно моей биографии.
Вор сделал жевательное движение челюстями и уставился на меня пронзительным взглядом. Злым? Вызывающим?! Ехидным!
– …она будет находиться с тобой все время, пока дело не будет закрыто и Коллекционер не окажется в тюрьме. Это ясно?
Я тоже не отводила от Лившица взгляда.
– Ясно, – покорно просипел Лившиц. Он как-то разом обмяк на стуле, ссутулился, в глазах его погасли злые огоньки. Теперь вор просто на меня пялился – без эмоций, без вызова… От первого впечатления – опасный субъект! – не осталось и следа. И это-то меня и насторожило еще больше.
– Ты ешь – она рядом. Ты спишь – она тебя стережет. Ты идешь на кражу – она с тобой. Усвоил?
