Нью-йоркский экспресс прибыл в тот момент, когда она направлялась к кассе. С почтительным изумлением рассматривала Пенелопа людей, приехавших из этого сказочного города, которые, как обычные люди, спешили покинуть вокзал.
Когда поток пассажиров поредел, она оторвалась от этого зрелища и со вздохом повернулась к кассе. Неожиданно один из проходящих мимо мужчин улыбнулся ей, и Пенелопа невольно ответила ему улыбкой. Тем более, что обративший на себя внимание человек был красив и высок.
Он снял шляпу и поклонился. В этот момент Пенелопа заметила, что у него на голове уже наметилась лысина. По-видимому, это был пассажир нью-йоркского экспресса, потому что у его ног был небольшой чемодан, через который был переброшен плащ.
Пенелопе показалось, что она уже где-то встречалась с этим человеком. Может быть, это было в Эдмонтоне? У ее бывшего шефа было немало деловых знакомых, и, возможно, он был из их числа…
— Добрый день! Мы уже встречались? Вы не из Детройта? Нет? Тогда из Сан-Пауло? Я там знаю немало народу.
— Мы оба ошиблись, — сухо сказала Пенелопа и отвернулась. Но незнакомец, оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет полисмена, решил задержать ее.
— Не уходите, прелестная мисс! Вы и представить себе не можете, как я рад встрече с настоящей канадкой! Я — англичанин. Может быть вы могли бы мне хотя бы сказать, где здесь можно выпить чашку хорошего чая?
Он рассмеялся странным горловым смехом.
— Я не знаю Торонто, — ответила Пенелопа. — Любой из носильщиков наверняка даст вам все необходимые сведения.
— Ну, почему вы так спешите? — сказал с упреком мужчина. — Ведь мы уже почти познакомились, и вы улыбнулись мне!
Пенелопа повернулась и пошла прочь, но он схватил чемодан и последовал за ней.
— Почему вы уходите? Я надеюсь, ничем вас не обидел? Я хотел бы познакомиться с вами. Мое имя Уиплоу.
Пенелопа остановилась и уставилась на него. Эту фамилию миссис Дорбан упомянула во сне. Неужели это случайное совпадение?
— Джонни Уиплоу, — представился мужчина. — А вас как зовут?
— Об этом вам лучше всего узнать у миссис Дорбан, — ответила Пенелопа.
Ее слова произвели исключительно сильное впечатление на Уиплоу. Лицо его посерело, глаза вылезли из орбит.
— Миссис… миссис Дорбан? — испуганно пробормотал он. — Но ведь ее здесь нет?!
Пенелопа воспользовалась его замешательством и вышла из здания вокзала. Когда Уиплоу выскочил на улицу, ее уже не было видно.
Пенелопа не рассказала об этой встрече миссис Дорбан. Впрочем, они виделись в течение дня не больше четверти часа. И только, когда они уже были в поезде, идущим в Квебек, Пенелопа вспомнила о своем приключении.
— Вы уверены, что его действительно звали Уиплоу? Как он выглядел? Да, это был он, негодяй! Он никогда не мог равнодушно пройти мимо хорошенького личика! Это один из тех мужчин, которые гуляют по улицам в час, когда закрываются магазины и продавщицы возвращаются домой… Но как он попал в Торонто?
Миссис Дорбан закусила губу и невидящим взглядом уставилась в окно.
— Я думала, что он в Южной Америке… Что он делает в Канаде?
Черты ее лица внезапно отвердели и она прищурила глаза.
— Он сказал что-нибудь после того, как узнал, что вы меня знаете? Да и следовало ли вам упоминать мое имя? Впрочем, это к лучшему! Я даже рада этому, иначе у меня не было бы уверенности в том, что это был он…
И миссис Дорбан тут же заговорила самым равнодушным тоном о каких-то пустяках.
Когда Пенелопа уже поднялась на борт парохода, ей показалось, что она увидела Уиплоу. Он стоял на палубе в группе пассажиров. Но когда она вторично глянула в ту сторону, его там не оказалось. В течение всего путешествия она его не видела и подумала, что ей показалось.
Тоску по местам, с которыми расставалась, Пенелопа почувствовала только в момент отплытия. Жизнь на борту парохода была для нее полна радостей. Каждый час приносил новые впечатления. Грядущая жизнь в Европе показалась ей настолько заманчивой, что по прошествии двух дней вся ее жизнь в Канаде стала казаться чередой унылых лет.
Цинтия говорила о своем муже только тогда, когда Пенелопа начинала ее расспрашивать. Пенелопа не задумалась о том, зачем миссис Дорбан вздумалось везти из Канады секретаршу, в то время как в Англии есть тысячи энергичных и грамотных девушек, которые ищут работу.
Девушка рассматривала приглашение, как великодушный жест со стороны Цинтии, и поэтому была ей очень благодарна.
Однажды, убирая в каюте Цинтии, которая, несмотря на свой деловой образ жизни, была в личных делах довольно беспорядочным человеком, она увидела черновик телеграммы. На клочке бумаги карандашом было написано: «Дорбан, Стоун Хаус, Боргкомб, Англия. Нашла, что искала для секретарши. Настаиваю на увольнении Виллис. Должна быть послана Стамфордом Миллсом. Девушка ничего не знает о деле и не имеет в Англии друзей».
Содержание телеграммы смутило Пенелопу. Сомнений, что это касалось именно ее, не было. Кто такой Стамфорд Миллс? И о каком «деле» упоминала миссис Дорбан? Пенелопа была неприятно поражена текстом телеграммы и попыталась разобрать несколько слов, написанных в черновике, но потом вычеркнутых. Ей удалось прочесть еще одну фразу: «Производит впечатление человека, умеющего молчать».
Пенелопа сложила листок и спрятала его. Впервые за время своего путешествия она ощутила некоторую неуверенность. За всем этим скрывалась какая-то тайна.
При случае она возобновила с Цинтией разговор о мистере Дорбане.
— Мой муж ненавидит городскую жизнь, — устало заявила Цинтия и откинулась на спинку кресла. — Артур занимается наукой и редко покидает дом. Я надеюсь, что и вы не будете возражать против уединенной жизни.
— Я буду очень рада возможности побыть в одиночестве, — сказала Пенелопа. — Это именно то, чего я желала.
— В таком случае наша жизнь придется вам по вкусу, — заметила Цинтия, — у нас не бывает гостей, мы не устраиваем приемов и балов. И если вы любите ловить рыбу…
Она засмеялась:
— Но, может быть, вы впоследствии найдете во всем этом больше прелести, чем в моем описании. И, прошу вас, называйте меня просто по имени. Я терпеть не могу, когда меня называют миссис Дорбан. Так о чем я говорила? Я не сомневаюсь, что вам у нас понравится, но хочу вас предупредить, что вы не должны ни с кем говорить о делах моего мужа. Я не хочу этим сказать, что его дела какого-то особого рода… Вы меня понимаете?
Пенелопа как раз не совсем поняла, что хотела этим сказать миссис Дорбан, но поспешила утвердительно кивнуть головой.
— Он занимается исследованиями в области землепользования, — продолжала Цинтия. — Нам предстоит в будущем унаследовать крупное состояние…
Миссис Дорбан оглянулась и заговорила шепотом:
— Кроме того, я хотела бы вас предостеречь относительно одного человека. У моего мужа есть смертельный враг, который пытается разорить его. Я не знаю, почему он это делает, но подозреваю, что здесь замешана женщина…
Спокойствие, с которым миссис Дорбан рассказывала все это, показалось Пенелопе странным.
— Зовут этого человека Стамфорд Миллс, — еще тише сказала миссис Дорбан. — Я не имею понятия, кто он такой. Знаю только, что живет он в Лондоне, весьма ловок и подсылает к нам шпионов, которые пытаются разнюхать наши дела. Кое-кто утверждает, что он мошенник, но я не буду его порочить, не имея на то оснований. Это все, о чем я вас хотела предупредить…
— Но что он хочет выяснить, подсылая к вам шпионов? — озадаченно спросила Пенелопа.
— Понятия не имею. Передайте мне, пожалуйста, книжку.
Начавшееся волнение моря не беспокоило Пенелопу. Она была совершенно нечувствительна к морской болезни. Можно было подумать, что она родилась на море. Пенелопе было приятно ощущать содрогание палубы от вращения мощных турбин. Не меньше удовольствия доставляли ей прогулки по кораблю и возможность любоваться морем. Пассажиры ее не интересовали. Она немного сблизилась лишь с палубным стюардом. Он с первого же дня стал проявлять к ней особое внимание и, вообще, казался весьма добродушным человеком. В ранние часы, когда большинство пассажиров еще находились в каютах, Беддль, так звали любезного стюарда, рассказывал о своих морских путешествиях и приключениях, о разных кораблях и разных людях, с которыми ему приходилось сталкиваться на своем веку. Но особенно подробно он рассказывал о целых шайках воров, которые жили тем, что, пересекая океан, выигрывали в карты, благодаря ловкости рук, целые состояния.
— Я знаю их всех наперечет: Лью Марис, Билли Зандерс, Чарли Лонг, Джон Денвер… Я мог бы вам составить целый справочник шулеров и мошенников. И список был бы длиннее моей руки! — уверял Беддль.
— И все они мошенники?
Он кивнул.
— Но самый отъявленный из них был Эль Слико. Ему это прозвище дала одна американка, и он его сохранил. Этот плут был феноменально ловок! Я не видел его дважды в одном и том же костюме. Один его гардероб, наверное, стоил целого состояния. На корабле он всегда занимал лучшие апартаменты. Обычно шулера плавают по четыре в каюте… Говорят, раньше Эль Слико принадлежал к высшему обществу, но негодяй он редкостный — готов был вырвать у вас золотые пломбы изо рта, если окажется, что больше нечем поживиться! Его банда занималась только крупными делами, и ума у ее главаря было предостаточно. Слико никогда не ставил себя в зависимость от случайных знакомств. Однажды он обчистил миллионера из Колорадо… Мошенник знал, что миллионер хочет поехать в Европу, и за две недели до этого специально отправился за ним в Колорадо. Он ухитрился пролезть в его клуб и там с ним познакомиться. Миллионер пригласил его к себе. Слико выдавал себя за молодого англичанина, который существует за счет процентов со своего капитала. Разумеется, на пароходе они совсем сблизились, и эта дружба стоила этому миллионеру 150 тысяч долларов. Но и после этого он не узнал, что Слико был главарем ограбивших его мошенников!
