Крафт поехал на ипподром. Оранжевая Звездочка не оправдала его надежд. Утром он не нашел в газете некролога Пайрса. В больнице ему сказали, что больной идет на поправку.
Это невозможно, подумал Крафт.
Три недели Клод Пайрс лежал на больничной койке, и все это время Эдгар Крафт проявлял больший интерес к его самочувствию, чем лечащий врач. Однажды Пайрсу резко похужело и он впал в кому. В голосе медсестры слышалось бесконечная грусть, и Крафт склонил голову, смирившись с судьбой. Но днем позже Пайрсу стало значительно лучше. Медсестра радостно сообщила об этом, а Крафта охватила ярость.
С этого момента здоровье Пайрса изменялось только к лучшему. Его выписали из больницы, а Крафт никак не мог понять, как такое могло произойти. Получалось, что все пошло наперекосяк. После смерти Пайрса он должен был получить тысячу долларов. Пайрс заболел, Пайрс подошел к грани, отделявшей жизнь от смерти, и внезапно вырвался из когтей смерти, лишив Крафта тысячи долларов.
Крафт ждал следующего письма. Оно не приходило.
Миновало две недели с того дня, как он должен был заплатить за квартиру. Он припозднился с взносом за автомобиль, ему вновь начал звонить клерк из "Суперфинанса". Крафту пришлось пораскинуть мозгами. "Когда умрет этот человек", говорилось в письме. В конце концов, не мог Пайрс жить вечно. Никто не мог. И, как только Пайрс испускал дух, он, Крафт, получал тысячу долларов.
Допустим, с Пайрсом что-то случится…
Против воли он вновь и вновь возвращался к этой мысли. Проблем-то не будет, успокаивал он себя. Никто не знает, что он проявляет интерес к Клоду Пайрсу. Если как следует подготовиться, все будет шито-крыто. Полиция никогда его не заподозрит. Он же не знаком с Пайрсом, вроде бы ему нет смысла убивать его, так что…
Я не смогу, сказал себе Крафт. Просто не смогу. Я не убийца. Вот так безжалостно убить ни в чем не повинного человека… Никогда в жизни.
Он решил, что перебьется без тысячи долларов. Мог же он раньше жить без денег, что внезапно посыпались с неба. Да, он нашел бы, как их потратить. Конечно, он считал и пересчитывал их, когда Пайрс пребывал в коматозном состоянии. Но он без них обойдется. Что еще ему оставалось?
На следующее утро Клод Пайрс попал на первые полосы газет. Ночью кто-то ворвался в его дом на Хонидейл-драйв и зарезал его в собственной постели. Убийца ушел незамеченным. Никто не мог сказать, что послужило мотивом убийства. Полиция терялась в догадках.
Когда Крафт читал эту статью, к горлу подкатила тошнота. Все сокрушающее чувство вины охватило его, будто он сам той ночью ворвался к Пайрсу, чтобы зарезать его. И чувство это не уходило. Он прекрасно знал, что он не сделал ничего плохого, никого не убивал. Но думал об этом, желал Пайрсу смерти, и не мог отделаться от мысли, что он и есть настоящий убийца.
Деньги поступили на следующий день. Одна тысяча долларов, десяток хрустящих купюр по сто долларов каждая. И лист бумаги. С одной фразой:
"БЛАГОДАРЮ ВАС".
Не надо меня благодарить, думал Крафт, крепко сжимая купюры. Незачем меня благодарить.
***
МИСТЕР ЛЕОН ДЕННИСОН
КОГДА УМРЕТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, ВЫ ПОЛУЧИТЕ ПОЛТОРЫ ТЫСЯЧИ ДОЛЛАРОВ
Крафт не сохранил это письмо. Он тяжело дышал, читая его, сердце билось, как барабан. Письмо Крафт перечитал дважды, потом взял его, конверт, другие письма и конверты, все изорвал на мелкие кусочки и спустил в унитаз.
У него разболелась голова. Он принял таблетку аспирина, но голова продолжала болеть. До обеда он просидел на работе, не ударив пальцем о палец. В перерыве зашел в кафетерий, перекусил, не чувствуя вкуса еды. Вернувшись на работу, попытался разобраться с вечерними бегами в Саратоге. Но строчки плыли у него перед глазами и он ничего не мог сообразить. Ушел он с работы пораньше и отправился на долгую пешую прогулку.
Мистер Леон Деннисон.
Деннисон жил в квартире на Кэдбюри-авеню. Трубку никто не брал. Деннисон был адвокатом, так что в справочнике значился и рабочий телефон. Когда Крафт позвонил, секретарь ответила, что мистер Деннисон на совещании. Не затруднит ли его назвать свою фамилию.
Когда умрет этот человек.
Но Деннисон не собирался умирать, думал Крафт. Во всяком случае, на больничной койке. Деннисон прекрасно себя чувствовал, работал, и человек, который писал все эти письма, об этом знал.
Полторы тысячи долларов.
Но как? Пистолета у него не было, где его взять – он не знал. Нож? Он вспомнил, что Клода Пайрса убили ножом. И достать нож можно без труда. Но… не хотелось.
Тогда как? Автомобиль? Почему нет? Он мог бы подождать, пока Деннисон выйдет на мостовую, а затем наехать на него. Это ему вполне по силам, но полиция обычно ловит таких водителей. По частичкам краски, оставшимся на убитом, по его крови на бампере автомобиля. Подробностей он не знал, но автоубийцы слишком часто оказывались за решеткой.
Забудь об этом, сказал он себе. Ты не убийца.
Не забыл. Два дня старался думать о чем-то другом, но ничего у него не вышло. Мысли возвращались к Деннисону и обещанным ему деньгам. Полторы тысячи долларов. Он думал об убийстве.
Когда умрет этот человек…
Как-то он поднялся ранним утром и поехал на Кэдбюри-авеню. Долго наблюдал за квартирой Леона Деннисона, увидел, как тот вышел из дома. Когда же Деннисон пересекал улицу, направляясь к своему автомобилю, Крафт поставил ногу на педаль газа и едва не вдавил ее в пол, чтобы бросить свою машину на Деннисона и покончить с ним. Но удержался. Подождал, пока Деннисон уедет.
Потом похвалил себя. Допустим, его поймают? Ничто не связывало его с человеком, который писал письма. Он ведь их уничтожил, а если б и сохранил, на отправителя выйти бы не удалось.
Полторы тысячи долларов…
В четверг, во второй половине дня, он позвонил жене и сказал, что после работы сразу поедет в Саратогу. Жена по привычке выразила свое неудовольствие, но особо спорить не стала. Крафт поехал на Кэдбюри-авеню, припарковал автомобиль. Дождался, пока швейцар уйдет в соседнее кафе, чтобы выпить чашечку кофе, и проскользнул в дом. Нашел квартиру Леона Деннисона, открыл замок с помощью перочинного ножа. Он вспотел, как мышь, возясь с замком, ожидая, что тяжелая рука полицейского ляжет ему на плечо. Но все обошлось, он справился с замком, вошел в квартиру, закрыл за собой дверь.
Что-то с ним произошло, когда он переступал порог. Страх, тревога, озабоченность исчезли. В квартиру Деннисона проник другой Эдгар Крафт. Спокойный, как танк. Все предопределено, сказал он себе. Джозеф Г. Найманн был обречен. И Раймонд Андерсен, и Клод Пайрс. Все они умерли. Теперь на смерть обречен Леон Деннисон, и он умрет при любом раскладе.
Все ясно и понятно. Он, Эдгар Крафт лишь пешка в большой игре, винтик гигантской машины. Он исполнит отведенную ему роль. Все должно идти согласно намеченному плану.
Все и пошло. Три часа дожидался он Леона Деннисона. Когда в замке зашебуршался ключ, Крафт бесшумно скользнул к стене у двери, занеся над головой железную подставку для дров в камине. Дверь открылась, вошел Деннисон. Один.
Подставка опустилась.
Леон Деннисон упал, не вскрикнув. Застыл на полу. Еще дважды поднималась и опускалась подставка, а Леон Деннисон не шевельнулся, не издал ни звука. Крафту осталось только стереть с подставки, с дверной ручки и еще с нескольких вещей, к которым он прикасался, отпечатки пальцев. Из дома он вышел через черный ход. Его никто не видел.
Всю ночь он ждал, когда же появится чувство вины. К его изумлению, не появилось. Но он уже давно стал убийцей: желая смерти Андерсену, планируя убийство Пайрса. И переход от убийству в мыслях к убийству в реальности прошел абсолютно безболезненно.
Наутро письма не было. Оно пришло на следующий день. Довольно-таки толстое: из конверта высыпалось пятнадцать стодолларовых купюр.
Текст изменился. К привычному "БЛАГОДАРЮ ВАС" добавилась новая фраза:
"КАК ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ВАША НОВАЯ РАБОТА"?
