– Я предпочитаю деловые отношения по схеме «заказчик – исполнитель». И если он будет держаться «в рамочках», наше сотрудничество окажется достаточно плодотворным, – холодно ответила я.
В доме было ничуть не лучше, чем снаружи: грязь, запустение, пыль и вонь – жуткая вонь от дешевых сигарет, перегара, бочковых солений и, главное, грязи – она ведь тоже свой запах имеет. Да это же хлев какой-то, а не дом, еще недавно бывший таким ухоженным и чистеньким! «Господи! Да что же тут произошло?!» – подумала я, недоуменно озираясь. Заметив мою реакцию, Сазонов тихонько, мягким тоном сказал:
– Татьяна Александровна, постарайтесь ничему не удивляться. Приехали братья Семена Ивановича с детьми, а они – люди простые.
В большой комнате на первом этаже, куда меня привел Сазонов, я увидела эту простоту во всей ее неприглядности. На покрытом крошками, пятнами и какими-то лужицами столе из дорогущего натурального дерева вперемешку стояли бутылки, стаканы и тарелки с квашеной капустой, солеными огурцами и помидорами, с крупно нарезанными кусками сала, копченого мяса и хлеба. Андреев был пьян вусмерть! Когда же он успел так набраться? Неужели пока я сюда ехала? Ведь по телефону он со мной относительно трезвым голосом беседовал! Так вот, Андреев с опухшей, давно не бритой рожей полулежал в халате на диване с задранной на подушки ногой – она была в гипсе, как и его левая рука. Четверо похожих на него внешне, в данный момент задрипанных и опустившихся, но некогда явно очень здоровых мужиков сидели вокруг стола. Это и были, как я поняла, его братья из деревни, и, судя по их виду, они пили и пили, не просыхая, еще с середины двадцатого века, по крайней мере. Сейчас они тоже лыка не вязали. Вошедший со мной Сазонов, выглядевший на их фоне свежим, только сорванным с грядки огурчиком, тихо прошел в комнату и плюхнулся в кресло недалеко от украшавшего эту компанию своим присутствием полковника милиции, сидевшего немного в отдалении от деревенских дядечек с каменным лицом. Уму непостижимо, как я не задохнулась: к вони, царившей в холле, добавился еще и стойкий «аромат» давно не мытого тела и грязного белья. Короче говоря – смердело в комнате! Жутко смердело!
«И какого черта я сюда приперлась? – невольно подумала я. – Нет, надо делать ноги, причем немедленно!»
Наверное, это желание так явственно отразилось на моем лице, что даже Андреев в его слабо вменяемом состоянии все понял и, с трудом артикулируя, объяснил:
– С горя пьем, Татьяна Александровна! Вы мою сестру помните?
– Какую сестру? – удивилась я.
– Секретаршей она у меня работала, – объяснил он.
– Мария, кажется? – вспомнила я.
– Она самая, – хмуро подтвердил он, кивнув, от чего центр тяжести его тела сместился, и он чуть не свалился на пол.
– Моя жена, между прочим, – вставил подскочивший к нему Сазонов.
– Так вот, нет больше Мани! Ох и поуродовало ее!.. В закрытом гробу хоронили! Вот ведь беда у нас какая! А на ее месте я, – он шарахнул себя правой рукой в грудь, – должен был оказаться!
Я повернулась к Михаилу Петровичу, собираясь выразить ему свои соболезнования, но не стала – он совсем не выглядел убитым горем мужем. Поняв, что с самим Андреевым беседовать бесполезно – он впал в слезливо-подавленное состояние и таращился на меня бессмысленным взглядом, – я решила обращаться к Сазонову и предложила:
– Давайте перейдем к делу.
– Рассказывай, Юрка! – приказал Андреев милиционеру, на миг протрезвев.
Полковник никак внешне не прореагировал на такое панибратское обращение и представился:
– Юрий Михайлович Ершов, начальник Кировского райотдела. Центральный рынок находится на моей территории, – и он протянул мне свою визитку.
– Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – в свою очередь представилась я, проходя и садясь рядом с ним, и дала ему свою визитную карточку.
– Вот она-то во всем разберется! – влез Андреев с самым хамским видом и тоном. – А ты, Юрка, – бестолочь! И как ты только до полкаша дорос? – издевательски спросил он.
У Ершова даже бровь не дрогнула, а я смотрела на Семена Ивановича, который продолжал изощряться в остроумии, как он его понимал, и поражалась: как этот человек с двумя высшими образованиями и кандидатской степенью может быть такой скотиной? Правильно говорят, что образованность отнюдь не является синонимом интеллигентности и порядочности. С Андреева, словно с дешевой побрякушки, слез лак, обнажив его истинную натуру зарвавшегося наглеца, упивающегося своей властью, и хамство перло из него, как вонючая пена из кастрюли с прокисшими щами. Неприглядное это было зрелище, отвратительное до тошноты. То, что Ершов никак на это не реагирует, – его дело: может, платит ему Андреев хорошо, вот он и терпит, только лично я не стала бы мириться с подобным отношением ни за какие деньги. Но это – их дело.
– Семен Иванович! Мы теряем время! Мое время! – твердо заявила я, вставая. – Если ваши взаимоотношения с полковником Ершовым в данный момент для вас важнее собственной жизни, можете продолжать, но – в мое отсутствие.
Тут проняло даже пьяных братьев, и они с недоумением уставились на меня, не понимая, как это я осмелилась возразить самому Семену Ивановичу. А вот он сам резко сдал назад.
– Извините… Накипело… – пробормотал он.
«Молодец среди овец, а на молодца и сам овца», – мысленно хмыкнула я.
– Я слушаю вас, Юрий Михайлович, – обратилась я к полковнику.
– Дело было так, – начал он. – В почте, которую разбирала Мария, оказалась бандероль с надписью: «Лично Андрееву С.И.». Как мы поняли, она не удержалась и из любопытства решила посмотреть, что там. Сняла оберточную бумагу и бросила ее в корзину для мусора, поэтому мы знаем, что ни адреса рынка, ни обратного адреса там не было, как и отметок почтового отделения. Потом Мария открыла коробку конфет – она и скрывалась под оберткой, – и…
– Взорвалась? – догадалась я, и он кивнул. – Отпечатки какие-нибудь нашли?
– Никаких, – безрадостно констатировал он. – А самое главное, что, судя по записям камер наблюдения, посторонние ни в тот день, ни накануне в офис Центрального рынка не заходили, а вход туда только один – через охраняемый двор.
– Что эксперты говорят? – спросила я.
– Стандартная схема, мы с такими уже сталкивались, – сказал Ершов. – Только поражающих элементов туда напихали до черта.
– А Андреевы как только узнали об этом, так на следующий день и приехали, – дополнил Сазонов. – Ну, сами понимаете, тут похороны, поминки… Вот и решили они до девяти дней остаться, а тут на Семена и второе покушение совершили.
– Где охрана Семена Ивановича? – спросила я. – Что-то у ворот я ее не увидела.
– В такие минуты, Татьяна Александровна, рядом не наемники нужны, а семья, родные, – назидательным тоном сообщил Сазонов. – Вот Семен охрану с прислугой на рынок и отправил, а их тут наша родня заменила.
– Почему на рынок? – удивилась я.
– Так они же все там числятся, – объяснил он. – У них там и трудовые книжки лежат, и отчисления в пенсионный фонд оттуда идут. Когда ситуация поутихнет, они сюда и вернутся.
– С этим ясно, – кивнула я. – Ну, документы я потом посмотрю, а сейчас скажите мне, что дальше было, – попросила я.
– Ну, не дураки же мы, – усмехнулся Сазонов. – Сразу поняли, что это в Семена целили, а моя жена случайной жертвой стала. С тех пор он стал в машине охраны с племянниками ездить, а его тачка сзади шла, пустая.
– Как я понимаю, это не помогло? – заметила я.
– Вот именно! Отсюда в город одна дорога, а она по мосту через овраг идет. Вот там-то этот гад за колонной и спрятался! Они на середину моста выехали, когда он начал из автомата палить, причем, заметьте, именно по машине охраны! – подчеркнул это обстоятельство Михаил Петрович.
– Жертвы? – кратко спросила я.
– Двое наших племянников погибли, – скорбным тоном сказал Сазонов. – Они впереди сидели, а сам Семен – сзади. Когда это все началось, он сразу же на пол между сиденьями упал, это его и спасло. А промедли он чуток, мы и его уже похоронили бы, потому что вся спинка заднего сиденья – в дырах. Ну, как тут им не запить? – спросил меня Сазонов.
– Но вы-то почти трезвый, – возразила ему я.
– Служба не позволяет, а то и сам с горя напился бы, – вздохнул он.
– Как я понимаю, вас ни в одной из этих машин не было? – спросила я.
– Так я же в городе живу, не здесь, – объяснил он.
– Юрий Михайлович, вам что-нибудь по этому поводу известно? – Я повернулась к Ершову.
– Я разговаривал с водителем второй машины, – сказал Юрий Михайлович. – Он вышел, когда выстрелы стихли, подбежал к ограждению и увидел, как мужчина в маске и камуфляжной форме сбежал по насыпи вниз, где его ждала машина с включенным двигателем, причем он сел на водительское сиденье. Номер ее наш парень не запомнил.
– Да если и запомнил, так это ничего бы не дало, – отмахнулась я. – Сами же знаете, как это делается. Старых машин, что по дворам почти без присмотра стоят, – пруд пруди, и снять с двух из них по номеру – дело пяти минут. Потом из другого района угоняется машина, на нее и навешиваются эти номера: один впереди, другой сзади, чтобы свидетелей запутать. Там же, под мостом, как я помню, дорога идет к Волге, потом она раздваивается, и одна идет к городу, а другая – в область, аккурат мимо свалки. Бросить там машину, переодеться, потом плеснуть бензинчика – и поминай все улики как звали. Так, Юрий Михайлович?
