– Господи, Рита, что ты со мной делаешь.
– Засунула два пальца.
– Господи.
– Сначала один, потом два.
– Я этого не ожидал.
– Тебе понравилось.
– Было… любопытно.
– Ты не хотел, чтобы тебе понравилось, но понравилось.
– Новизна ощущений, знаешь ли.
– Не только новизна. Тебе понравилось.
– Да.
– В следующий раз засуну всю руку.
– Рита, ради Бога…
Она сжала пальцы в кулак, развела, снова сжала и развела, наблюдая за его лицом.
– Тебе понравится, – пообещала она.
И теперь он здесь, внизу. Она знала, что он пришел, чувствовала его присутствие. Сжала груди, приподняла, вновь опустила руки. Предоставила пальцам полную свободу, дала волю фантазии, почувствовала как нарастает возбуждение…
Оргазм все ближе, совсем близко. Там она и застыла, не желая пройти остаток пути, стремясь замереть на обрыве до того момента, как…
Выстрел.
Бо-о-о-же!
Она балансировала на самом краю, балансировала на гребаном краю, трепещущая, трепещущая, разгоряченная, текущая, трепещущая и ждущая. Господи, ждущая, Господи, ждущая…
Еще выстрел. Не громче первого, как он мог быть громче первого, но, Господи, громом отдавшийся в ушах…
Она вскрикнула от радости и откинулась на кровать.
* * *
Она спустилась в синем шелковом халатике. Босиком. Осторожно вошла в кабинет и ахнула при виде лежащего там мужчины. Одетый во все черное, он напоминал куклу, брошенную на пол капризным ребенком. Пальцы правой руки сжимали рукоятку длинного, с фут, кинжала.
Невольно она подалась назад, потом заставила себя приблизиться к трупу.
– Да, – наконец, выдавила она из себя, отвернувшись от тела. – Да, это он.
– Джеймс Бекуит, – уточнил детектив.
– Так его зовут?
– Если верить удостоверению личности в его бумажнике.
– Я не знала его имени. Заявляя в полицию, я не назвала его имени. Потому что не знала его.
– Зато вы точно описали его приметы, – ответил детектив. – Когда я позвонил в полицейский участок, мне их продиктовали, и все сходится. Рост, вес, возраст, цвет волос, все, вплоть до родинки на правой щеке. Вы заявили о нем четыре дня тому назад?
Она кивнула.
– Можем мы перейти в другую комнату? Мне что-то нехорошо.
– Вы поступили правильно, подав заявление, – похвалил ее детектив, уже в гостиной. – Он преследовал вас и вы сообщили об этом. Жаль, конечно, что мы ничего не сделали, чтобы предотвратить случившееся…
– У вас не было ни имени, ни фамилии, – вставил муж. – Вы не могли его арестовать, не зная, кто он.
– Но мы могли взять под наблюдение ваш дом, и мы бы взяли, если б заподозрили, что он настроен столь решительно. Но мы получаем слишком много аналогичных заявлений, и нам трудно разобраться, какие ложные, а какие – нет. Поэтому мы ждем развития событий, а уж потом действуем.
– Жаль, конечно, что все так вышло, – вздохнул муж. – Возможно, психиатрам удалось бы…
Детектив покачал головой.
– По моему убеждению, если у человека поехала крыша, ему уже никто не поможет. Вы сожалеете, что все так вышло, но думать надо о том, что не пострадали ни вы, ни ваша жена. Кинжал, который он до сих пор держит, он не собирался ковыряться им в зубах. Чертовски хорошо, что у вас под рукой оказался пистолет.
– Обычно я храню его в ящике стола. Но после того, как Рита рассказала мне об этом человеке, о его угрозах…
– Как я понимаю, он напал на вас, мэм?
– Ухватил меня за грудь, – она смущенно потупилась. – Подбежал и ухватил за грудь. Это было ужасно.
Детектив покивал.
– Можно называть его больным, можно говорить, что он психически неуравновешен, но, с другой стороны, он получил по заслугам.
* * *
– Он ушел, – улыбнулась она.
– Он ушел, остальные ушли и тело ушло.
– Тело.
– Они взяли мой пистолет, но твой приятель клянется, что мне его вернут.
– Мой приятель?
– Ему точно хотелось стать твоим приятелем. Он просто не мог оторвать от тебя глаз. Если не пытался заглянуть за вырез халатика, то смотрел на розовые пальчики ног.
– Наверное, мне следовало надеть шлепанцы.
– И застегнуть верхнюю пуговицу халата. Но я думаю, ты все сделала правильно. Выглядела очень соблазнительной. И у детектива сложилось такое же впечатление.
– Но теперь он ушел, и мы одни. Расскажи мне.
– Рассказать что?
– Все, Джордж. Я сходила с ума, сидя в спальне и не зная, что происходит внизу.
– Как будто ты не знала.
– Откуда я могла знать? Он мог струсить. А ты – заснуть…
– Это вряд ли.
– Расскажи мне, что произошло, а?
– Он открыл окно и забрался на подоконник. Должен отметить, очень уж неуклюже. Так шумел, что я подумал, как бы этот шум не испугал его самого и он бы не удрал до того, как я успел с ним разобраться.
– Но он не испугался.
– Очевидно, нет. Я приоткрыл один глаз, чтобы приглядывать за ним, и как только он оказался на полу, открыл оба и нацелил на него пистолет.
– Он уже снял кинжал со стены?
– Разумеется, нет. До кинжала дело дошло позже.
– Он схватил его позже?
– Ты хочешь все услышать или будешь постоянно меня перебивать?
– Извини, Джордж.
– Он увидел пистолет, глаза его округлились, он собрался что-то сказать. Тут я его и подстрелил.
– Это был первый выстрел.
– Само собой. Я выстрелил в низ живота и…
– Куда? Я же ничего не увидела. Где вошла пуля? Около пупка?
– Ниже пупка. Я бы сказал, на полпути между пупком и тем местом, где осталась твоя помада.
– Местом, где осталась…
– Шутка, дорогая. Между пупком и его шлангом, вот куда вошла пуля. Раны в нижнюю часть живота считаются самыми болезненными.
– И прошла вечность, прежде чем прогремел второй выстрел.
– Сомневаюсь, чтобы прошло больше тридцати секунд. Минута – это максимум.
– Неужели? А мне казалось, гораздо больше.
– Ему тоже. Но мне требовалось время, чтобы кое-что ему сказать.
– Сказать что?
– Я не хотел, чтобы он думал, будто его смерть – результат какой-то его ошибки. Я хотел, чтобы он знал, что все идет по плану, что его просто использовали. Ему не хотелось верить.
– Но ты его убедил.
– «Несколько часов тому назад, – сказал я ему, – она вставила два пальца тебе в задницу. Надеюсь, тебе понравилось».
– Так и сказал?
– Такие подробности убеждают.
– А что потом? Ты выстрелил вновь?
– В сердце. Чтобы избавить от всех страданий, хотя на лице его отражалось скорее раздражение, чем страдание. Тебе следовало видеть его лицо.
– Это точно. Одну ошибку мы все-таки допустили.
– Ты про свое отсутствие?
– Да.
– Ты могла подождать в гостиной. Или спуститься после первого выстрела. Но я думаю, что ты не теряла времени понапрасну, так? Оставаясь наверху?
– Ты про что?
– Не сидела, сложа руки.
– Пожалуй.
– Тебя это возбуждало, так?
– Ты знаешь, что возбуждало.
– Да, знаю. Твои маленькие пальчики побывали сегодня во многих местах, не так ли? Я надеюсь, что ты помыла их перед тем, как пожимать руку детективу.
– Разве я пожимала ему руку? Я этого не помню.
– Может, и не пожимала. Но, если да, готов спорить, он это запомнит.
– Ты думаешь, я ему понравилась?
– Готов спорить, он тебе позвонит.
– Ты действительно так думаешь?
– Он найдет повод. Не такой же он дурак, чтобы звонить без повода. Ему потребуется что-то прояснить в связи с закрытием дела или он захочет справиться о твоем здоровье. И если он не получит от тебя намека на продолжение отношений, ему хватит ума поставить на этом точку.
– А если получит? – она прикусила нижнюю губу. – Он – душка.
– У меня сложилось впечатление, что он тебе понравился.
– Я хотела, чтобы мы поскорее остались вдвоем. Но он – душка. Ты думаешь…
– Что?
– Мы же не можем проделать с ним то же самое, что с Джимми?
– Уговорим ему влезть в окно, чтобы потом я его застрелил? Едва ли из этого что-то выйдет.
– Когда он позвонит… если он позвонит…
– Обязательно позвонит.
– …Не думаю, что мне следует давать ему намек.
– Даже если он – душка?
– Таких парней, как грязи. И мы должны застать его врасплох, как застали Джимми.
– Мы что-нибудь придумаем.
– И в следующий раз я буду в комнате, когда это произойдет.
– Разумеется.
– Я серьезно. Я хочу там быть.
– Ты даже сможешь это сделать.
– Правда?
– Посмотри на себя. Тебе все по плечу.
– Ты так думаешь?
– Уверен в этом. Да, ты там будешь и, возможно, ты его и убьешь. Посмотрим.
– Ты так добр ко мне, Джордж. Очень добр.
– Вот и не забывай об этом.
– Не забуду. Знаешь, я сожалею об одном.
– О том, что тебя не было в комнате, когда все и произошло?
– Помимо этого.
– О чем же?
– Это, конечно, глупо, – она хихикнула, – но, может, нам следовало подождать еще день-два.
– Чтобы продлить предвкушение?
– Не только. Помнишь, о чем я рассказывала тебе сегодня? Что в следующий раз я бы вставила ему всю руку.
