— Это, наверное, как-то связано со страховкой покойного мужа, не так ли? Но неужели так уж необходимо беспокоить меня именно сейчас, так скоро после?..
— Терпение, дорогая мадам! Терпение! Дело в том, что ваш покойный супруг застраховал свою жизнь на кругленькую сумму, а в таких случаях страховая компания непременно проводит своё собственное расследование, чтобы не оставалось никаких сомнений в причине смерти. Вот и сейчас необходимо уточнить некоторые детали. Но вы можете быть уверены, что я сделаю всё возможное, чтобы избавить вас от ненужных терзаний! А теперь, к делу. Расскажите мне вкратце, что произошло в Мэрсдон Мэнор в тот печальный день — в прошлую среду?
— Я как раз переодевалась, собираясь спуститься к чаю, когда постучала горничная… один из садовников прибежал и сказал… сказал, что только что обнаружил…
В голосе молодой вдовы зазвенели слёзы, и она замолчала. Пуаро сочувственно сжал её руку.
— Понимаю. Что ж, этого достаточно. А утром в этот день вы видели своего мужа?
— Только перед ленчем. Видите ли, я ходила в деревню, на почту, купить марки, а он, по-моему, решил отправиться в лес поохотиться.
— Пострелять грачей, да?
— Да, верно. Он обычно брал с собой охотничье ружьё. Я слышала выстрелы, когда шла по дороге.
— А где сейчас это ружьё?
— Думаю, в холле.
Она вышла из комнаты и через пару минут вернулась с охотничьим ружьём в руках. Вдова протянула его Пуаро. Он внимательно осмотрел его.
— Насколько я понимаю, из него стреляли дважды, — задумчиво проговорил он, прежде чем вернуть ей ружье. — А теперь, мадам, могу ли я попросить вас…
Пуаро тактично кашлянул.
— Горничная проводит вас, — печально склонив голову, прошептала вдова.
Вызванная звонком горничная проводила Пуаро наверх. Я предпочёл остаться возле этой прелестной, раздавленной горем женщины. Воцарилось неловкое молчание. Я не знал, как поступить: то ли молчать, то ли попытаться заговорить с ней. В конце концов, я пробормотал несколько ничего не значащих фраз. Она рассеянно ответила, но было заметно, что мысли её далеко. Через пару минут к нам присоединился Пуаро.
— Благодарю вас за проявленную любезность, мадам. Думаю, больше нет никакой необходимости тревожить вас из-за этого прискорбного дела. А кстати, вам что-нибудь известно о состоянии финансов вашего покойного мужа?
Она покачала головой.
— Почти ничего. Я ведь почти не разбираюсь в таких вещах.
— Понимаю. Так, значит, вы не в состоянии объяснить, почему ему в голову вдруг пришло застраховать свою жизнь? Насколько мне известно, раньше он ничего подобного не делал?
— Видите ли, мы ведь поженились совсем недавно. А что до его желания застраховать свою жизнь, то всему виной, по-моему, навязчивая идея мужа, что ему не суждено прожить долго. Его постоянно преследовало предчувствие скорой смерти. Насколько я знаю, раз у него уже было внутреннее кровотечение, и он не сомневался, что следующее станет для него роковым. Я старалась, как могла развеять эти мрачные мысли, но, увы, без малейшего успеха. Ах, бедняжка, предчувствие не обмануло его!
Слёзы вновь ручьём хлынули у неё из глаз. Закрыв лицо руками, она попросила нас оставить её в покое. Мы вышли из дома и вновь зашагали по дорожке. Пуаро выразительно пожал плечами.
— Ну, вот и всё! Теперь в Лондон, друг мой. Похоже, съездили мы напрасно. Мышеловка оказалась пустой, мышки здесь нет. И всё же…
— И всё же?
— Лёгкое сомнение, вот и всё! Вы ничего не заметили? Совсем ничего? Крохотное несоответствие, вот и всё. Впрочем, жизнь полна таких несоответствий. Вне всякого сомнения, этот человек не мог покончить с собой — рот его полон крови, а ни один яд не оказывает такого действия. Нет, нет, следует смириться с тем, что здесь всё ясно и определённо. Ни малейшей зацепки. Стоп, а это кто такой?
Навстречу нам по дорожке, ведущей к дому, широкими шагами шёл высокий молодой человек. Проходя мимо, он не даже головы не повернул в нашу сторону. Однако я не мог не отметить, что он очень хорош собой, с бронзовым от загара лицом, говорившим о том, что человек этот провёл немало времени в странах с более жарким климатом, чем у нас. Садовник, сгребавший сухие листья в двух шагах от нас, поднял голову и окинул его долгим взглядом, прежде чем вернуться к своему делу. Пуаро поспешно двинулся к нему.
— Прошу прощения, не скажете ли, кто этот джентльмен? Вы его знаете?
— Не припомню, как его зовут, сэр… хотя имя-то его, сдаётся мне, я слышал. На прошлой неделе он гостил здесь, в доме. В минувший вторник, кажется.
— Быстро, друг мой. Идём за ним.
Мы повернулись и поспешно зашагали вслед удаляющемуся мужчине. Краем глаза я заметил на веранде грациозную, затянутую в чёрное фигурку. Наша жертва свернула к дому, и мы двинулись вслед за ним, что дало нам возможность незаметно стать свидетелями их встречи.
Миссис Малтраверс, подняв на него глаза, казалось, окаменела. Кровь отхлынула от её лица, и оно стало мертвенно-белым.
— Вы! — растерянно ахнула она. — Господи, а я-то считала, что вы уже давно в море… на пути в Восточную Африку!
— Я получил от моих адвокатов письмо, которые заставили меня изменить планы, — воскликнул молодой человек. — В Шотландии неожиданно умер мой престарелый дядюшка и оставил мне небольшое состояние. При таких печальных обстоятельствах я решил, что мой долг остаться дома. И вдруг я прочёл в газетах о том, что случилось… и подумал, что, может быть, я чем-то могу вам помочь. Вдруг вам нужен совет…или просто кто-то, кто бы мог позаботиться обо всём…
В этот момент оба заметили наше присутствие. Пуаро шагнул вперёд и, рассыпаясь в извинениях, объяснил, что он, дескать, оставил в холле свою трость. Миссис Малтраверс, как мне показалось, крайне неохотно представила нас своему знакомому.
— Мсье Пуаро, капитан Блэк.
Завязался разговор, и через пару минут Пуаро незаметно удалось выяснить, что капитан остановился в гостинице «Якорь». Спустя некоторое время нашлась и забытая в холле трость, что меня, признаться, нисколько не удивило. Пуаро снова рассыпался в извинениях, и мы ушли.
По настоянию Пуаро до самой деревни нам пришлось нестись чуть ли не бегом. А, добравшись до неё, мы прямиком направились в гостиницу «Якорь».
— Тут мы и побудем, пока не вернётся наш друг капитан Блэк, — отдуваясь, объяснил мой маленький друг. — Вы заметили, Гастингс, что я несколько раз упомянул о нашем намерении непременно вернуться в Лондон как можно быстрее? Возможно, вы приняли мои слова за чистую монету. Однако, нет… а кстати, вы обратили внимание, как изменилось лицо миссис Малтраверс, когда она увидела молодого Блэка? Это было для неё немалое потрясение! Побледнела, точно увидела призрак. А он… похоже, он без ума от неё. Впрочем, это видно с первого взгляда! Вам так не кажется? И он был здесь во вторник вечером — как раз накануне того дня, когда скончался мистер Малтраверс. Вот так-то, Гастингс. Надо бы поинтересоваться, что он делал в этих краях, это капитан Блэк.
Где-то через полчаса мы увидели, как намеченная жертва приближается к гостинице. Пуаро спустился ему навстречу. Обменявшись приветствиями, он провёл его в нашу комнату.
— Я рассказал капитану Блэку о том, что привело нас сюда, — сказал он. — Надеюсь, вы понимаете, monsieure le capitaine[2], что мне крайне важно выяснить, в каком настроении был мистер Малтраверс незадолго до кончины, о чём он думал, что мучило его. И так далее. И вместе с тем мне не хотелось бы лишний раз мучить своими вопросами бедняжку миссис Малтраверс. Тем более сейчас, когда она в таком горе. И вот по счастливой случайности здесь оказались вы! Какая удача! Вне всякого сомнения, вы могли бы дать нам весьма ценную информацию.
— Буду рад помочь всем, чем смогу, — ответил молодой офицер, — однако боюсь вас огорчить, мсье. Дело в том, что я не заметил ничего особенного. Видите ли, хотя Малтраверс был старым приятелем моих родителей, сам я знал его не слишком хорошо.
— Вы приехали сюда?..
— Во вторник вечером. Переночевал в гостинице, а в город вернулся рано утром в среду, поскольку мой корабль должен был отплыть из Тилбури около двенадцати. Но я получили кое-какие известия, которые заставили меня резко изменить свои планы. Впрочем, думаю, вы слышали, как я рассказывал об этом миссис Малтраверс.
— Насколько я понимаю, вы собирались вернуться в Восточную Африку?
— Да. Я осел там сразу после войны. Потрясающая страна!
— Что ж, не буду спорить. Хорошо, вернёмся к тому, что произошло. Скажите, о чём шёл разговор во вторник за обедом?
— О Господи, да разве я помню? Так, ни о чём особенно. Обычная болтовня, которая бывает за столом. Малтраверс расспрашивал меня о родителях, потом мы поспорили с ним о германских репарациях… да, миссис Малтраверс много расспрашивала меня о Восточной Африке. Я рассказала пару случаев из тамошней жизни… вот, кажется, и всё. Да, всё.
