Ознакомительная версия.
– Узнать-то я ее узнаю, – уже потише согласилась Ульяна, кося глазами по сторонам. – Только откуда эта квартира вдруг взялась? Я думала, ее давно уже не существует.
– Куда же ей деться? – спросила мать.
– Ну, откуда мне знать, может, она сгорела, развалилась, вы с отцом ее продали или подарили кому-нибудь!..
– Никто ее не продавал и не дарил, – покачала головой женщина. – Стоит, как стояла. Здесь одна моя знакомая много лет прожила, но она ничего не трогала и не меняла. Даже твой кукольный дом под столом все еще на прежнем месте.
Уля машинально глянула в сторону стола. Стол был круглый, его покрывала необычная скатерть: бордовая, плюшевая, с густой бахромой. На каждую бахроминку нанизаны длинные разноцветные ракушки. В детстве Уля из года в год обрывала эти раковины и пускала их на всякие нужды, например кукле на шляпку или себе на бусы. Но раковины все равно еще оставались и забавно шуршали, когда по комнате гулял сквозняк. Сейчас скатерть немного съехала на сторону, и за ней был виден незамысловатый кукольный гарнитур: стол, стулья, кроватка.
Мать тоже поглядела на стол, улыбнулась печально и поправила скатерть.
– Но я-то что тут делаю?! – снова завелась Ульяна. – Ты зачем меня сюда притащила? Кукол под столом смотреть?
Мать вздохнула и переставила стул поближе к дивану. Уле стало ясно, что испытания на сегодня не закончились. Ее ждала очередная душеспасительная беседа.
– А что мне было делать, – заговорила мать, – если Миша привез тебя домой в таком состоянии, что было не ясно, как можно так напиться и не умереть? А твой отец должен был вот-вот вернуться домой. Ты хоть представляешь, что бы он сказал, если бы снова, после всех наших стараний, увидел тебя такой?
Уля нервно сглотнула: она представляла. Потом взвизгнула, найдя, наконец, виноватого:
– Сегодня же уволю этого придурка! Он что, специально повез меня к вам, а не ко мне домой? Подставить, сволочь, захотел!
– Да потому, что бедный мальчик за тебя, дуру, испугался! – ответно повысила голос мать. – Потому что он, наверное, прежде не видел молоденьких девушек в таком состоянии и вообразил, что ты отравилась или у тебя сердечный приступ!
– Ну ладно, с этим типом ясно, но почему ты просто не отвезла меня домой? Ты-то поняла, что я просто напилась, – спросила Уля примирительно, надеясь, что и мать сбавит тон. Но этого не случилось.
Мать тяжело перевела дух и понизила голос, но металл в нем зазвучал еще отчетливее:
– А я не могла допустить, чтобы твои соседи, охрана твоего подъезда или твой молодой человек, окажись он дома, увидели бы тебя такой!
«Они меня и не такой видели», – едва не сказала Уля, но в последний момент удержала нечаянную фразу на кончике языка. Вместо этого спросила:
– И сколько времени мы здесь торчим?
– Через пару часов будут сутки.
– Чего?! – Ульяна так и подскочила на месте, попутно ударив копчик обо что-то каменно-твердое в недрах дивана. – Да меня же все потеряли! А что ты сказала отцу? Он знает, что мы тут?
– Отец в курсе. Что я могла ему сказать? Что тебе наконец-то захотелось поболтать по душам со своей старой мамой.
– И он, конечно, обо всем догадался, – скрипнула зубами девушка.
– Возможно. Но, по крайней мере, он тебя не видел.
Немного помолчали. Уля еще раз обвела глазами комнату, брезгливо поморщилась и начала сползать с дивана. Неожиданно в голове противно зашумело, и свет померк в глазах. Горло словно сжали железные щипцы, и Уля в страхе откинулась на подушку и замерла. Весь апломб испарился, и она захныкала, словно попавший в беду ребенок:
– Мамочка, почему мне так плохо, не понимаю? Раньше такого никогда не бывало…
– А ты забыла, что пьешь таблетки, несовместимые с алкоголем? – в сердцах воскликнула мать. – Ты, конечно, не помнишь, но вчера тут был твой врач. Мне показалось, что даже у него опустились руки. Он сказал на прощание, что бессилен, когда пациент так тверд в желании себя уморить. Единственное, на чем он настаивал, – чтобы ты хотя бы несколько дней не вставала с постели. Не волнуйся, я не буду допекать тебя разговорами, мне нужно вернуться к отцу. А ты оставайся здесь, пока не пройдет слабость.
– Да ты чего? – испуганной куропаткой вскинулась Уля. – Чтобы я осталась в этой убогой квартире еще хоть на час? Да лучше сдохнуть!
– Но ведь ты жила здесь, – возразила мать.
– Так это когда было? Здесь меня точно тянет… как его… умориться. Любого бы потянуло.
– Знаешь, – сказала мать, – иногда я жалею, что мы уехали из этого дома. Я тогда была вроде тебя, молоденькая дурочка. Думала, что все к лучшему и у тебя будет настоящее детство, не то что у нас с отцом. А теперь я все чаще думаю, что, возможно, нам лучше было бы остаться здесь.
– Ага, лучше! – возмутилась Уля. – Я бы давно уж повесилась на этой дурацкой люстре. В таких условиях люди не живут!
– А помнишь, как ты просила отвести тебя в эту квартиру хоть на пару часов? Как почти год еще ездила в свою старую школу на репетиции хора? Как стеснялась, что тебя туда возили на машине и с охранником?
– Дура была, одним словом, – равнодушно обронила Ульяна. Ей, наконец, удалось оторваться от дивана и не испытать новый приступ тошноты. Она даже дотянулась до своей одежды и начала раздраженно натягивать футболку на слабое, противно-влажное тело.
– Что ж, не хочешь тут оставаться – собирайся, я отвезу тебя домой, – отвернувшись, холодно проговорила мать. – Кстати, отец велел тебе явиться к нему в офис завтра ровно в два часа. Запиши в телефон напоминание, иначе опять все забудешь.
– Отец? Зачем? – пискнула девушка. Мгновенно вернулась слабость, наполовину натянутые джинсы сползли с бедер и упали на ковер. – Это… из-за вчерашней истории, да, мам?
– Вчера он тебя, слава богу, не видел. Сходишь – узнаешь.
– А почему в офисе, а не дома? – жалким голосом выспрашивала Уля. – Я что, уже не живу вместе с вами? Почему бы ему не поговорить со мной, когда я заеду домой?
– Ну, видно, устал ждать, когда заедешь. Ты нас визитами не балуешь.
– Так если бы он сказал, я бы тут же, я бы сразу… Мам, может, узнаешь, зачем он меня вызывает? – окончательно смешалась девушка.
– Все, хватит, раньше надо было бояться! – прикрикнула на нее мать. – А я, извини, ничего узнать уже не успею, потому что, если помнишь, утром у меня самолет. И с меня достаточно стрессов. Разбирайся сама, дочь моя.
Ульяне ничего не оставалось, как с пришибленным видом снова заняться одеванием, попутно размышляя о том, какие новые меры борьбы с собственным чадом придумал на этот раз ее неугомонный отец. И что знает об этом мать, которая, показалось Уле, выглядела в этот вечер подозрительно грустной и озабоченной.
Лиза Вяткина валилась с ног от усталости и тревоги. Сегодня она снова не смогла попасть туда, куда попасть было жизненно необходимо. Вместо этого с неподъемной сумкой на плече она полдня металась по городу, оглядывалась, словно загнанный зверек, бросалась то в подворотню, то в нутро отъезжающего автобуса. И окончательно убедилась в том, что за ней следят какие-то неизвестные ей люди.
Этот кошмар начался два дня назад. Она привычно собирала со столов грязную посуду, когда почувствовала на себе чей-то взгляд и машинально посмотрела в окно. Там стоял человек с камерой в руках и снимал кафешку, в которой она работала. Зачем понадобилась ему эта забегаловка, выглядевшая со стороны обычной бетонной коробкой, Лиза не поняла, но задумываться не стала. Через два часа ее смена закончилась. Вяткина забрала из холодильника приготовленный еще с утра пакет с продуктами, вышла на улицу, жадно вдохнула свежий воздух – и снова увидела того человека. Теперь он сидел на скамеечке шагах в десяти от входа и смотрел в другую сторону. Но, перейдя двор, Лиза обернулась и увидела, что он идет за ней следом.
Это было невозможно, так невероятно, что поначалу Лиза даже не испугалась. Ну, кому она нужна, чтобы следить за ней? Если мужчина положил на нее глаз, то, верно, не стал бы особо церемониться. Да и не похож этот тип на человека, который может заинтересоваться какой-то посудомойкой. Уж слишком он лощеный, гладкий, а глаза холодные, злые.
И вдруг она испугалась до крика, до темноты в глазах. Лишь один человек на свете может интересоваться ее нынешним существованием! Ноги подкосились от ужаса, сумка сделалась неподъемной. Лиза замерла на месте, боясь пошевелиться, боясь нечаянно взглянуть на мужчину за спиной. Она принялась без всякой нужды копаться в карманах, потом заставила себя сделать шаг вперед. Но куда теперь ей податься? Ясно, не туда, куда шла. И Лиза отправилась домой, убеждая себя, что завтра этот кошмар развеется как сон.
Но назавтра все продолжилось. Уже от дома за ней увязался мужчина. Другой, но очень похожий на вчерашнего. Синий свитер, тщательно наглаженные брюки. Равнодушное, словно смазанное выражение лица. Да и само лицо такое неприметное, что не остается в памяти. Может, это все же тот, вчерашний? Глаза у этого красные, как у лабораторной крысы, а вчерашний был в очках. Шел он, не особо таясь, с ленивым и даже несколько презрительным видом, поддевая носком дорогого ботинка камешки на дороге. Один из них догнал Лизу и больно ударил по пятке. А она даже не посмела оглянуться.
Ознакомительная версия.
