На вид ей было года двадцать три, замечательно красивые, хотя и затуманенные сейчас глаза, влажные, слегка приоткрытые губы и прекрасная, стройная фигура под неброским, но явно дорогим облегающим платьем.
Девушка вошла в круг танцующих. Некоторое время она двигалась медленно, будто постепенно улавливая и впитывая телом ритм, но вот уже сам ритм вошел в нее, и она начала танец.
Гордеев смотрел на девушку как завороженный. Она двигалась удивительно хорошо. Ее тело изгибалось и вилось, как струйка сигаретного дыма в горячем воздухе. Что-то потрясающе сладострастное было в этом танце.
Юрий заметил, что на девушку обратил внимание не только он. Многие из сидящих за столами по периметру танцпола уставились на нее во все глаза. Некоторые из танцующих остановились и тоже наблюдали за прекрасным танцем. Даже диджей, кажется, подстраивал свою музыку под движения девушки. Ритм стал мягче, в тембре звука появилась теплота.
Какой-то парень, одетый во все белое, шагнул к девушке. Они стали танцевать вдвоем. Парень двигался не хуже партнерши. Вдвоем они разыгрывали на глазах у публики какое-то невиданное эротическое шоу. Тела танцоров становились все ближе, их губы почти соприкасались. Это зрелище гипнотизировало и заводило. Прокатившаяся по тросу вагонетка зависла над танцорами. Внезапно ее днище раскрылось, оттуда ударил луч красного света и посыпались кусочки блестящей фольги.
Публика неистово зааплодировала.
Краем глаза Гордеев заметил спутника танцовщицы, вернувшегося в зал. Он прошел к стойке, не отрывая взгляда от пары на танцевальной площадке.
Тем временем к танцующим подошли трое знакомых Гордееву мажоров. Они оттеснили парня в белом от девушки и окружили ее. Девушка встретила их улыбкой и продолжила танец. Один из мажоров взял ее за руку и что-то произнес. Гордеев увидел, как на лицо девушки набежала тень. Она попыталась вырвать руку. Тогда второй парень обнял ее за талию и немного приподнял над полом. Юрий посмотрел на парня у стойки. Тот сидел неподвижно, его лицо было в тени, но, кажется, он даже не смотрел в сторону своей девушки. Парень в белом отошел в сторону и тоже потерял к недавней партнерше всякий интерес.
А трое приятелей явно собрались увести девушку из зала. Она пыталась сопротивляться, но двое буквально подняли ее и понесли, третий же прокладывал дорогу в толпе, с вызовом поглядывая на окружающих.
Гордеев поднялся, захватил зачем-то два куска сахара, прилагавшиеся к выпитому кофе, и двинулся наперерез молодчикам.
Музыка продолжала грохотать. Люди с неприязнью смотрели на мажоров, но никто не пытался их остановить, только провожали взглядами.
«Нет, — думал адвокат, — на этот раз я не откажу себе в удовольствии!»
Он столкнулся со впереди идущим парнем, когда тот обернулся к девушке, не сбавляя хода.
— Да не бойся ты! Если нам понравится, мы тебе даже заплатим, — прокричал парень и налетел на стоящего Гордеева.
— Тебя мама не учила смотреть по сторонам, когда идешь? — Юрий говорил, разглядывая кусочки сахара, зажатые в пальцах.
Парень молча толкнул адвоката и попытался протиснуться дальше.
— Момент! — Гордеев схватил мажора за руку. — По-моему, эта девушка не желает находиться в вашем обществе. Что скажете, сударыня?
«Сударыня» пьяно улыбнулась адвокату и невнятно дернулась, как бы пытаясь вырваться.
— Она на суку желает попрыгать, — усмехнулся один из тех, что держал девушку. — А у нас их три!
— И вообще, босота, тебе чего, мало того пенделя, который уже схлопотал? — спросил второй, сжимая руку девушки.
— Видимо, да… Недостаточно, — грустно молвил Гордеев.
— Сейчас добавим, — грозно придвинулся мажор, налетевший на него.
— Не сочтите за труд, — глубоко вздохнул адвокат, глядя в пол.
— Давай топай отсюда по-хорошему! — Мажор опять толкнул адвоката, но на этот раз тычок был больше похож на удар.
— Нет уж, сынки, так просто вы от меня не отделаетесь! — Гордеев спокойно уставился на мажоров. — Эта девушка никуда с вами не пойдет!
— Вот скотина! — рассмеялся один из парней и отпустил девушку. — Хрен с ней! Еще найдем! Тут кое-что интереснее намечается! Нужно этого козла поучить жизни.
Он хрустнул пальцами, сжав их в кулаки. Гордеев увидел на побелевших костяшках большие кожные наросты. Такие бывают у тех, кто регулярно тренируется на «макиваре», специальной японской груше, которую используют каратисты.
«Ай, как нехорошо!» — с тоской подумал Гордеев и незаметно посмотрел на руки двух других мажоров. У них, однако, никаких следов занятий карате не наблюдалось.
Оставив девушку посреди зала, все четверо направились к выходу. «Каратист» и еще один мажор шли впереди, за ними Гордеев, и замыкал шествие третий парень, который на ходу наматывал жгут на кулак.
«Так, надо что-то придумать, — размышлял Гордеев, глядя на пружинящую походку впереди идущих. — Они сейчас под кайфом. Реакция обострена до предела. Болевая чувствительность понижена. Все-таки я, кажется, переоценил силы. Мне с ними не справиться… Как быть?»
«Каратист» коротким ударом открыл дверь и вместе с товарищем вышел из зала. Семеня следом, Гордеев заметил напротив открытую наружу дверь маленького чулана с уборочным инвентарем. В замочной скважине торчал ключ.
Решение пришло мгновенно. Юрий обернулся и бросил в лицо замыкающему белые кубики сахара, которые до сих пор сжимал в кулаке. Тот, как и ожидалось, приостановился, чтобы поймать их. Тут же дверь, ведущая в зал, отделила адвоката от третьего врага. Двое других стояли напротив чулана, «каратист» уже поворачивался лицом к адвокату. Гордеев атаковал их сзади на манер регбиста. От сильного, неожиданного толчка оба парня влетели внутрь чулана. Юрий быстро запер за ними дверь на ключ. Обернулся и встретил третьего лучезарной улыбкой.
— Они решили побыть вдвоем, — томно произнес адвокат.
Мажор кивнул, затравленно озираясь по сторонам. В дверь чулана сильно ударили изнутри.
— Какая страсть! — сказал Юрий и сделал быстрый ложный выпад правой. Мажор закрылся. Неумело, обеими руками… И тут же получил короткий хук слева в челюсть. Он стукнулся головой о стенку и мягко сполз по ней, скользя по крашеной поверхности шелком своей дорогой рубашки.
Гордеев обернулся. Парень в комбинезоне со шваброй в руке смотрел на него раскрыв рот.
— Он хотел помешать любви двух крепких мужских сердец! — внушительно выпалил адвокат.
Он подошел к двери в чулан;
— Хорошо ли вам, друзья мои? — и тихонько постучал пальцами по дереву.
— У-у сука! — сдавленно отозвался голос изнутри. Дверь дернулась от удара.
— Не благодарите меня, юноши, лучше подумайте о том, правильно ли вы жили на свете до сего дня. — Юрий протянул уборщику ключ. — Не мешайте им какое-то время, ладно?
Парень машинально кивнул, покосившись на мажора, лежащего у стены.
— А этот сам очухается и пойдет домой. Тихо тихо… — подмигнул адвокат.
Он похлопал уборщика по плечу и поспешил в зал.
Девушки нигде не было видно. Во всяком случае, ее не было ни на том месте, где он оставил ее две минуты назад, ни возле бара.
Юрий внимательно оглядел помещение. Девушка определенно исчезла. Зато возле его столика, теперь занятого какой-то парой, крутился оператор с камерой на плече. Увидев Гордеева, он направился к нему.
— Все получилось в лучшем виде, — похлопал он рукой по камере.
— Пошли посмотрим, — сказал Гордеев. — Мне надо поскорее сматываться отсюда.
Они направились к дверям на противоположной стороне зала.
— В машине посмотрим. — Адвокат остановился у гардероба, протянув номерок служителю.
— Я задержусь, ладно? Тут гражданка одна интересно нарисовалась.
«А у меня стерлась, как всегда!» — подумал Гордеев.
— Ладно, крути кино, — вздохнул он.
Оператор откинул маленький экран-крышку на боку камеры.
— Да, тяжелое порно, — глядя на немыслимую акробатическую позу, в которой пребывали любовники, сказал Юрий.
Парня было видно только по пояс снизу, зато подопечная была как на ладони, во всей оргиастической красе.
— Где это они так? — недоумевал Юрий.
— Под лестницей, в закутке. — Оператор, не отрываясь, смотрел на экран. — Там у них специальное отделение для тех, кому уж совсем невтерпеж. А у подопечной нашей как раз такое состояние.
— Нормально получилось, — пробормотал Гордеев, оценивая отснятый материал с точки зрения процессуального доказательства.
— Трудно было выбрать достойный ракурс. Ну ты смотри, просто в мире животных!
— Да, действительно. Хорошо, давай кассету и можешь быть свободен. — Гордеев посмотрел на часы. Был третий час ночи.
Он спрятал маленькую кассетку в карман пиджака, получил в гардеробе пальто и вышел на улицу. После шумного клуба даже условная городская тишина давила на усталые барабанные перепонки. Юрий с удовольствием вдохнул морозный воздух, посмотрел на светящиеся оранжевым цветом, ржавые, покосившиеся буквы, составляющие название клуба, и направился к парковке машин.
