— Пожалуй.
— Значит, мы договорились.
Диана повернулась и посмотрела на меня.
— Возможно.
Дальше мы ехали молча.
Когда остановились у ее дома, она заглушила мотор и хотела убрать ключ в футляр. Я молча остановил ее руку. Она посмотрела на меня, пожала плечами, и мы вышли.
Я осмотрелся.
— Какая машина ваша? Тот «олдсмобиль» или тот «кадиллак»?
— Ни тот, ни другой. Моя машина стоит в гараже. Вы наблюдательный человек.
— Что все это значит? — сердито спросил я. — Мне не хочется зря терять время.
— Я же вам сказала: возможно, мы договоримся. Не забыли?
Она поднялась по лестнице, я за ней. Она положила на стол портмоне и футляр с ключами, потом опустила жалюзи, так что в комнате сделался полумрак. После уличной жары прохлада в доме была приятной. Когда Диана повернулась, я стоял возле нее. Я привлек ее к себе, впился в губы. Она не закрыла глаза и смотрела на меня безо всякого выражения. Затем она освободилась и сказала:
— Мы, кажется, понимаем слово «договоримся» по-разному. У меня есть к вам деловой разговор. Почему бы вам не присесть? Сидя беседовать удобнее.
Я сел, а Диана сходила на кухню и вернулась с выпивкой. Она села в большое кресло по другую сторону столика и положила ногу на ногу. Потом сунула в рот сигарету и ждала, когда я поднесу ей огонь.
Я не реагировал.
Она пожала плечами, взяла со столика зажигалку и закурила.
— Теперь скажите мне, наконец, что все это значит? — потребовал я.
Диана задумчиво посмотрела на меня.
— Я пытаюсь составить о вас мнение.
— Зачем?
— Сейчас скажу. Но сначала — что я о вас думаю. Вы изрядный грубиян и циник, как всякий, кто в 18 лет был героем, а в 20 стал экс-героем. Вы занимались всевозможными делами, однако чем быстрее люди забывали, кем был мистер Скарборо, тем хуже шли ваши дела. Можете перебить меня, если что-нибудь не так.
— Дальше, — сказал я.
— Я все никак не могла вспомнить. Теперь вспомнила. В последний год учебы в колледже вы влипли в одно глупое дело. Вас чуть не исключили и не посадили в тюрьму.
— Я разбился на машине.
— Да, но машина была чужая, как и женщина, которая в ней сидела. Она попала не домой, а в больницу.
— Она вышла без единого шрама, — заметил я.
— Я так и думала, что это вам известно.
— Она была из тех, что бегают за футболистами. Что я должен был делать? Звать на помощь?
Диана рассмеялась.
— Не стоит защищаться, я не упрекаю вас. Мне хотелось только немного вас пощупать. Теперь мне все ясно. Хочу сделать вам предложение.
— Надеюсь, с большим успехом, чем я.
— Помните, я спросила вас, мечтаете ли вы заработать кучу денег? Думается, я знаю, где находится такая куча. Нужно только иметь смелость, чтобы достать ее.
— Минуту, — вмешался я. — Что вы подразумеваете под словом «достать»? Украсть?
Диана покачала головой.
— Нет. Деньги уже украдены. Может быть, даже дважды.
Я положил сигарету в пепельницу. Она внимательно смотрела на меня.
— О какой сумме идет речь?
— 120 тысяч долларов.
В комнате стало очень тихо. Я присвистнул. Она все еще смотрела на меня.
— Что скажете?
— Еще не знаю. Хотелось бы услышать подробности.
— Хорошо, — сказала она. — Мне ничего другого не остается, как открыться кому-нибудь, потому что одной мне не справиться. И я полагаю, вы подходящий человек. Тут нужна смелость и отвага — и чистое прошлое, чтобы, когда дело будет сделано, полиция не нашла следов.
Я знал, кто ей нужен. Кто-то еще не уголовный преступник, но готовый пойти по кривой дорожке, если за это заплатят. Денег была куча, но мне — хотелось побольше знать об этом.
Она испытующе посмотрела на меня.
— Тому, кто найдет деньги, будет назначена награда.
— А чьи это деньги? — спросил я. — И где они?
— Тут можно только гадать, — ответила она. — Я не сказала, что знаю, где они. Я сказала, что, возможно, знаю.
— Но все-таки?
— Вы слышали о некоем Дж. Н. Батлере?
— Нет. Кто это?
— Минуту.
Она встала, ушла в спальню и вернулась с двумя газетными вырезками. Объявление на первой странице гласило: «Санпорт, 8 июня», — то есть это было здесь два месяца назад. И дальше:
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ БАНКОВСКИЙ СЛУЖАЩИЙ. После того как сегодня в первом Национальном банке в Маунт Темпле была обнаружена пропажа 120 тысяч долларов, полиция приступила к поискам вице-президента банка Дж. Н.Батлера».
Я посмотрел на Диану. Она улыбалась. Я стал читать дальше:
«Батлера, который за 20 лет службы занял видное положение в здешнем обществе, никто не видел с субботы. По словам миссис Батлер, он уехал в конце недели на рыбалку в Луизиану. Однако в воскресенье он не вернулся, как обещал. Когда сегодня утром банк открылся, там была обнаружена недостача».
Я прочитал и вторую вырезку. Она была датирована тремя днями позже и не содержала ничего существенно нового. Только вначале сообщалось, что машина Батлера была найдена в Санпорте, а полиция стала разыскивать его по всей территории США.
Я отдал ей вырезки.
— Это было два месяца назад, — заметил я. — Как обстоят дела? Его нашли?
— Нет, — ответила она. — И не думаю, что найдут.
— Почему?
— По-моему, он не покидал своего дома в Маунт Темпле. Во всяком случае, живым не покидал.
Я медленно поставил бокал и посмотрел на Диану. Нетрудно было догадаться, что она знает больше, чем полиция.
— Как вы пришли к такому выводу?
— Дело вот в чем. Я медсестра и около восьми месяцев работала в Маунт Темпле, ухаживала за женщиной, с которой случился удар и ее частично парализовало. Она жила на окраине города, а напротив, на другой стороне улицы, стоял громадный старый дом. Это дом Дж. Н. Батлера.
Она замолчала.
— Прекрасно, — сказал я. — Дальше.
— Машину, которую полиция нашла в Санпорте, я видела в ту субботу. Только не во второй половине дня, как говорила его жена, а ночью. И сидел в ней не он, а она.
— Его жена?
— Да.
— Один момент, — сказал я. — Это было ночью, сказали вы. Как же вы узнали, кто в ней сидел?
— Я вышла выкурить сигарету на ночь. Когда машина отъехала от дома и повернула на улицу, мимо проезжала другая и осветила ее. Я хорошо видела, что там была миссис Батлер. Одна.
— Но, возможно, она поехала в город или куда-нибудь еще. Он мог позже уехать на той же машине.
Диана покачала головой.
— Миссис Батлер никогда не ездила на машине мужа. У нее была своя. Не он, а она отогнала машину в Саниорт. В этом я могу поклясться.
— Но почему вы так уверены?
— Посудите сами, — нетерпеливо ответила оиа. — Он наверняка мертв, другого объяснения нет. Будь он жив, его бы давно нашли. Это был высокий мужчина приятной наружности, выделяющийся из обшей массы людей. И вот еще что. Если человек исчезает подобным образом, то за этим в 99 случаях из 100 стоит женщина. Предположим, миссис Батлер догадалась. что он собирается улизнуть. С деньгами и другой женщиной, а она станет посмешищем. Что она должна делать? Помогать ему укладывать чемодан? Проследить за тем, чтобы он взял достаточное количество носовых платков?
— Не знаю, — ответил я. — И что же дальше?
— Разве скажешь, кто способен на убийство? Думаю, каждый при соответствующих обстоятельствах. Но одно могу про нее сказать. Вы, пожалуй, не поверите, но это красивейшая женщина из всех, каких я видела. Брюнетка, лицо цвета магнолии и большие глаза с поволокой. И типичная потаскуха. Из богатой старинной семьи. Этот дом принадлежит ей. Между прочим, она напивается в стельку.
— А вы наблюдательны.
— Вы про то, как она пьет? Это всем известно.
— Итак, вы полагаете, — сказал я, — что она убила Батлера? И что деньги до сих пор находятся дома?
— Именно.
— Разве полиция не обыскивала дом?
— Только для проформы. Они решили, что он скрылся с деньгами.
— Так, понятно, — сказал я. — Но в этом деле есть одна закавыка. Вы сказали, что он был высокий и сильный. Если она его убила, то что сделала с трупом? Не могла же она отправить его куда-нибудь через экспедиционную контору?
Диана покачала головой.
— Этого я не знаю и даже не могу себе представить. Возможно, у нее был друг. Ей ведь надо было вернуться из Санпорта домой после того, как она отогнала туда машину. Автобусом она наверняка не пользовалась. Иначе кто-нибудь да запомнил бы ее. Все указывает на то, что у нее был друг.
— Вы, кажется, довольно высокого мнения о миссис Батлер, — заметил я. — Судя по всему, что я услышал, она должна быть пьяницей, убийцей и шлюхой. Что она сделала вам? Затоптала ваши клумбы с цветами?
— Это не важно. Речь идет о деньгах. Мы ведь пытаемся установить не мнения, но факты.
— И что же, по-вашему, мы должны сделать?
