— Валер! Ты что, уснул, что ли?
«Спит! — решила, не дождавшись ответа, и встревожилась. — Не захлебнулся бы. Надо будить».
Доводилось ей, когда еще муж живой был, вытаскивать из бани нализавшихся до полусмерти мужиков, а тут оробела что-то, впору за народом бежать. И Матвей — все одно к одному, просто удивительно — вдруг зашелся внизу, в прихожей, сначала лаем, а потом тоскливым воем, как по покойнику. Справившись с собою, все-таки вошла, глянула — из-под воды, со снежно-белого лица смотрели на нее неподвижные глаза молодого хозяина. Уже не соображая, что делает, она осторожно дотронулась пальцем до водяной поверхности, по ней побежала рябь, отражаясь от стенок.
— Ой, Валерка! — прошептала Любовь Андреевна, хватаясь за гладкую стену, чтобы удержаться на ослабших от ужаса ногах. — Валерка!
Нужен ли частному детективу, работающему в одиночку, свой офис? Место, где можно хранить вещдоки, где можно уединиться, запереться от всего белого света и пораскинуть мозгами без домашней, порою довольно трудно преодолимой расслабушки? Место, где на двухтумбовом, старинном, монументальном столе будет стоять телефон, номер которого можно напечатать в своей визитной карточке? Место, которое будут грабить и жечь, а может, даже взрывать неугомонные недоброжелатели неугомонных клиентов частного детектива, не выбирая при этом удобного для него времени.
А это возможно, уж коль скоро меня беспокоят даже дома, прорываясь через бронированную дверь со множеством запоров.
Нет, не нужен мне офис на таких условиях. Волка ноги кормят. Вернее, волчицу. И кормят пока, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, неплохо. А мысли об офисе начинают посещать, когда, договариваясь о встрече с очередным заказчиком очередного расследования, на вопрос: «Куда приехать для переговоров?» — приходится отвечать, что, мол, лучше я приеду к вам в условленное время. Может, назначать встречи в скверах и барах городского центра?
Самомнение, конечно, но иногда из удивленной интонации, которая отлично передается телефонами любых моделей, мне слышится невысказанное: «Как это? У Татьяны Ивановой нет места, куда она могла бы пригласить солидного человека для делового свидания?»
Сейчас я находилась под впечатлением одного из таких телефонных звонков, потому что встретиться с Семеном Геннадьевичем Роговым я условилась вот в этом небольшом и уютном парке возле консерватории на лавочке, на которой сейчас сижу и мечтаю о благоустроенном офисе, заставленном выдержанной в темных тонах мебелью викторианской эпохи. И непременно чтобы темные шторы на окнах, не пропускающие дневной свет… И лампа на столе с зеленым абажуром… Ох!
А голос у этого Рогова приятный. Сочный такой, глубокий.
Надо ли говорить, что от первой встречи с клиентом зависит многое? А главное — сразу его поставить на «место», чтобы в дальнейшем не путался под ногами, требуя преждевременных отчетов и пытаясь давать руководящие указания. Сверчок на шестке — вот кем является для меня заказчик.
Приехала я сюда пораньше, чтобы у меня была возможность узнать его на подходе (он описал мне, в чем будет одет), рассмотреть и составить о нем представление.
Итак, Рогов Семен Геннадьевич.
Я нашарила в сумочке замшевый мешочек с гадальными костями. Самый тот случай. Только и гадать. Загадывать и угадывать. Чуть позже наступит время для того, чтобы знать.
Вытряхнув кости на ладонь и сжав кулак, я сосредоточилась на фамилии Рогов и только после этого посмотрела на выпавшие числа.
11+13+28 — «В любом человеке, каким бы самоуверенным он ни казался, всегда есть место робости. Если хотите с успехом избегать нежелательного влияния других, найдите в себе эту область и научитесь не впускать туда посторонних». Вот что значит это сочетание чисел.
Знаю я в себе такую область и знаю также то, что все мои знакомые видят во мне человека далеко не робкого десятка. Хотя временами, признаюсь, случается всякое.
Посмотрим, как насчет робости у господина Рогова.
А вот этот, не он ли?
По аллее в мою сторону не торопясь двигался грузный мужчина лет шестидесяти в темно-синих джинсах, свитере с отвисшим воротом и в просторной серой безрукавке со множеством карманов. Румяный и седовласый.
Если это Рогов, то впечатления робкого он не производит. Не похож он и на человека, обремененного проблемами, решать которые затруднительно, не прибегая к помощи частного детектива. Цветущий облик и жизнерадостный вид. Может, не для себя старается? Гадать не буду. Все, время для гадания кончилось.
Я встала и сделала несколько шагов навстречу пожилому здоровяку. Он тоже приметил меня и, подойдя, спросил с легкой улыбкой:
— Татьяна Александровна?
— Да, Семен Геннадьевич, она самая.
— Будем знакомы.
Обмен любезностями закончился рукопожатием.
— А я представлял вас старше и… солидней, что ли.
— Вы разочарованы?
— Очарован! Татьяна Иванова, которую мне рекомендовали как специалистку, в своей области цепкую, удачливую и даже безжалостную, оказалась красивой молодой женщиной.
— Вас я себе вообще не представляла, но это неважно. Где мы будем разговаривать? Здесь?
Рогов посмотрел на меня с укоризной, причмокнул губами и покачал головой.
— Чисто русский подход. У нас или бесконечная, пустопорожняя болтовня, или так вот, без слов, сразу к делу.
— Ну, до дела еще далеко. Дело для меня начнется тогда, когда мы с вами придем к соглашению относительно суммы моего гонорара.
Он удивленно приподнял брови, и мне пришлось пояснить:
— А до этого вам придется изложить в общих чертах суть проблемы.
— Мы найдем в здешних окрестностях место, где можно посидеть на солнышке и промочить горло каким-нибудь пивком? Вон там, мне кажется, есть нечто подходящее.
Мы вышли из парка. На углу, на перекрестке двух улиц, нашли небольшое кафе с несколькими белыми пластмассовыми столиками под красными зонтами. Устроились там, где не было тени.
— Октябрь, Татьяна Александровна, солнце надо ценить, — изрек он торжественно, предлагая мне стул. Я согласилась.
Час назад, выходя из дома, я в полной мере почувствовала октябрь — прохлада пробивалась даже сквозь кожаную куртку.
Кофе здесь не подавали, и я заказала баночку колы, а он взял себе пару банок пива. Устроившись напротив меня, глотнул, отогнал ладонью от носа дым моей сигареты и приобрел вид довольного жизнелюбца или толстого кота, жмурящегося от сытости.
— Ну-с, с чего начать?
Рогов вздохнул и, придвинувшись ко мне ближе, оперся о стол локтями.
— Дело касается денег. И денег немалых.
Все. Теперь уже не на кота он похож, а на пса, в любой момент готового показать клыки кому угодно.
— До недавнего времени у меня был племянник. Хороший, знаете ли, парень, царство ему небесное. Валера. Тоже Рогов. Он умер недавно. От передозировки наркотиков. Героин.
Я быстро глянула на него — нет, вид скорбящего родственника он на себя не напускает. И вообще, кажется, к актерству не склонен. Напряг мясистые щеки и трет подбородок — раздумывает, как продолжить.
— Наркоманом Валера не был, это я утверждаю со всей ответственностью. Ваших примерно лет. Двадцать семь, я не ошибся?
Двадцать девять мне, но я подтвердила его предположение, кивнула глубокомысленно.
— Не наркоман, но кто в наше время из молодежи не пробовал эту дрянь хотя бы раз? Да и некогда было ему дурить. Компаньон частной фирмы «Фавор», слышали, наверное? С золотом люди работают. С солидной долей в ее капиталах. Хваткий, деловой молодой человек. Про такого можно сказать — парень с хорошим будущим. Но где-то с год назад началась у него полоса неудач, пристала к нему невезуха. Бывает.
Он откинулся на спинку стула, достал пачку «Данхилла», взял сигарету, прикурил и только тогда заговорил опять. Но не по теме.
— А вы неразговорчивы, Татьяна. Можно я буду так вас называть, хорошо? Вы не по-женски молчаливы.
— Более того. Я еще и нелюбопытна.
— Уникально! — удивился он.
— Итак, недавно умер ваш племянник, имеющий солидную долю в капиталах частной фирмы «Фавор». Валерий Рогов. Дальше?
Он пожал плечами — дальше так дальше, глотнул пива и продолжил:
— По молодости лет Валера завещания не оставил, но самый близкий ему человек — я. И я хочу заявить права на его долю в «Фаворе». Я хочу изъять ее оттуда и переместить на счет своего предприятия. Валерий и сам этого хотел. Был у нас с ним такой разговор. Вот, собственно, и все.
Семен Геннадьевич развел руками и вновь потянулся к пиву. Мне было любопытно наблюдать, как он дожидается моих вопросов, считая, наверное, что они — лучший способ до конца уяснить себе суть дела. А также прекрасный показатель сообразительности, характеризующий умственные способности собеседника.
