— Дайте полотенце бедняге, — воззвала какая-то женщина.
Фредрик не успел сделать и пяти шагов по берегу, как на него навесили восемь полотенец. Улыбаясь, он говорил «спасибо» налево и направо. Отступил в лес, показывая жестами, что должен снять мокрую, дурно пахнущую одежду. И вот уже он один в окружении весенней пышной зелени.
Фредрик Дрюм сбросил всю одежду. При этом в траву зарылся, выпав из рубашки, какой-то странного вида косматый комок. Тот самый, который он принял за куклу.
Фредрик тщательно вытерся всеми восемью полотенцами. После чего как следует выжал мокрую одежду. Попрыгал нагишом по кругу, словно фавн, и с удивлением отметил, что совсем не мерзнет. Теплый воздух успокоил его. Скептически понюхал свою одежду. Не очень приятный букет… Вся дегустация сорвется, если он явится в кафе в таком облачении. Стало быть, сегодня вечером для Фредрика Дрюма не будет никакой дегустации, не будет хороших вин. Покачивая головой, он принялся натягивать на себя сырые тряпки.
Фредрик задержался в окружении трав и кустарников. Столько зелени! Восхитительной зелени. Все оттенки — от темных острых листьев ландыша до желтоватых сережек березы. И запах — острый запах весенней земли. На ветку перед самым носом его опустилась лимонница и закачалась на ней, ничем не отличаясь от листьев. Образцовая мимикрия. Среди древесных крон над Фредриком беспорядочно перекликались дрозды.
Он сел на гнилой пень — пусть одежда еще подсохнет. Душа была охвачена радостными ожиданиями. Как бурно природа оживает! Какое кипение жизни! Как прекрасно всё-всё!
Всё?
Фредрик рывком поднялся. Осколок, вонзившийся в горло, наверно, убил того человека! Сам Фредрик только упал за борт. И слава Богу. Он был избавлен от зрелища потоков крови.
От пристани внизу доносились крики и шум. Было слышно, как прибывают еще какие-то суда. Чей-то могучий голос поинтересовался, куда подевался пассажир, который упал в воду.
— Он в лесу выжимает одежду, — последовал ответ.
«Кто бы знал, что я сейчас выжимаю», — подумал Фредрик, глядя на пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи. Даже тени были зелеными. Он собрал вместе семь полотенец, восьмым обернул комок, похожий на куклу. И вышел на тропу, спускающуюся к пристани.
Рядом с пришвартованными к ней паромом и катером он увидел еще два катера — полицейский и «скорой помощи». На глазах у него санитары перенесли с парома на катер с красным крестом носилки, накрытые белой простыней. Тотчас «скорая помощь» взяла курс на Ратушный причал.
— Вот он! — воскликнула какая-то женщина, показывая на Фредрика.
Сразу все внимание обратилось на него, посыпались тысячи вопросов. Не говоря ни слова, Фредрик поспешил раздать полотенца, оставив себе то, в которое была завернута кукла. После чего, отрицательно мотая головой, протолкался через толпу к полицейскому катеру. Какой-то чин жестом предложил ему подняться на борт.
— Пассажир? — сухо справился полицейский.
Фредрик кивнул.
— Сейчас мы вернемся в город, но сперва есть несколько вопросов.
Чин проводил его в каюту.
Всего полицейских было четверо. Двое расспрашивали штурмана и юнгу парома, третий стоял возле бледного прыщавого юнца, который сидел в углу, завернувшись в шерстяное одеяло. Четвертый, сопровождавший Фредрика, вооружился блокнотом и ручкой.
— Имя, фамилия, дата рождения!
— Хеннинг Хаугерюдсбротен, двадцать седьмого пятого пятьдесят второго, — выпалил Фредрик так, словно долго репетировал.
Полицейский записал ответ и попросил рассказать, что произошло.
Пока Фредрик Дрюм подробно излагал то, что считал нужным изложить, прыщавый юнец не сводил с него отнюдь не приветливый взгляд. Фредрик спрашивал себя, получит ли этот малый срок. Неумышленное убийство. Почему он с ходу врезался катером в паром? Не заметил его? Растерялся? Потерял управление из-за неисправности рулевого механизма? Фредрик поймал себя на том, что предпочитает последнюю версию. Тюрьма — не сахар для кого бы то ни было.
— Ладно, поехали, — скомандовал глава полицейского квартета.
Фредрик назвался вымышленным именем. Боялся, что в газетах снова появится Пилигрим. У скандальной прессы дурная привычка связывать вещи, которые отнюдь не следует совмещать. На всякий случай он указал адрес своего ресторана «Кастрюлька», чтобы полиция могла найти его, если понадобятся дополнительные сведения.
Меньше трех минут понадобилось полицейскому катеру, чтобы покрыть расстояние до города. Все это время шли оживленные переговоры по радио, и у пристани ожидали несколько полицейских машин и кучка любопытных зрителей. На предложение отвезти его домой Фредрик ответил решительным отказом.
Когда настал момент сходить на берег, прыщавый малый вырвался из хватки полицейского.
— Это был несчастный случай, слышите! Это вышло нечаянно! — закричал он.
Обернувшись, Фредрик увидел его глаза, горящие злобой. «Что это он так взбесился, — спросил себя Фредрик Дрюм. — Если несчастный случай, то нечего и бояться». Стремительно прошагав на берег, он опустился на скамейку перед южной стеной ратуши. Здесь было тихо, и солнце еще пригревало. Скоро одежда совсем высохнет и запах почти улетучится.
Несчастный случай, что поделаешь.
Не состоялся для него приятный вечер с хорошими винами и симпатичными собеседниками. Но не стоит особенно расстраиваться. Будут еще другие возможности, и за весной последует лето. Фредрику Дрюму нет причин жаловаться.
Несмотря на молодость, он пользовался славой одного из лучших в городе знатоков вин. Благодаря «Кастрюльке» и популярности, которую приобрело это заведение. Несколько лет назад он вместе со своим товарищем — Тобом, Турбьерном Тиндердалом — открыл самый маленький и самый изысканный в городе ресторан, получивший название «Кастрюлька». Ресторан помещался на улице Фрогнер, и в зале было всего шесть столов. Здесь подавали восхитительные блюда; лучшие достижения норвежской кулинарии сочетались с утонченностью и изысками французской кухни. Отборные вина закупались у первейших виноделов Франции после тщательного тестирования Тобом и самим Фредриком. К каждому блюду — свое вино, придающее совершенство трапезе. Никто еще не уходил из ресторана неудовлетворенный. Желающие отобедать в «Кастрюльке» должны были заказывать стол за несколько недель. Просто зайти, рассчитывая на свободное место, было бесполезно. Во всем Осло только «Кастрюлька» была помечена двумя звездочками в путеводителе Мишлена. К тому же интерьер маленького зала создавал такое ощущение интимности и уюта, что ресторан привлекал не только любителей хорошей пищи. У «Кастрюльки» было свое лицо в лучшем смысле слова. В немалой степени благодаря стараниям Тоба с его развитым эстетическим чувством и умением создавать комфорт.
А еще в Тобе было что-то от философа. Глаза его за круглыми линзами очков загорались энтузиазмом, когда в свободные минуты они садились в углу за своим личным столиком и принимались обсуждать вопросы за пределом повседневности. И он не скупился на мудрые сентенции, глубина которых восхищала Фредрика. Душа-человек, лучшего товарища и компаньона нельзя было пожелать себе.
Помогали им в зале и на кухне учащиеся кулинарной школы. В желающих поработать в «Кастрюльке» недостатка не было, и не только потому, что этот ресторан славился лучшей кухней в городе, — у Тоба и Фредрика было заведено делить чистую прибыль поровну между всеми, не проводя различий между владельцами и учениками. А с прибылью в последние годы все было в порядке.
Да, у Фредрика Дрюма не было причин жаловаться.
Солнце готовилось скрыться за модерновыми строениями на пристани Акер, лучи его высекали искры из пластика переброшенной через оживленную улицу галереи. От пирса по соседству готовился отчалить «Тюриханс» — пассажирский катер, обслуживающий одну из местных линий. Фредрик вертел между пальцами вынутый из кармана кристалл.
Точно осколок бомбы… От столкновения с паромом пластиковый корпус того быстроходного катера где-то раскололся, и осколок со страшной скоростью полетел прямо в мужчину, который стоял рядом с Фредриком. Который сжимал его руку, ожидая ответа на свой вопрос: приходилось ли пушкам крепости Акерсхюс стрелять по врагу? Несвоевременный вопрос — секундой позже осколок вонзился в горло любознательного пассажира, навсегда лишив его возможности задавать какие-либо вопросы.
Лучи заходящего солнца преломлялись в призмах кристалла, рождая причудливые цветовые комбинации. Фредрик задумался. Сколько раз уже сталкивался он с загадочным явлением — как будто происходит какое-то общение между этой звездой и ним, между ней и окружением, словно кристалл улавливал вещи, которые сам он не воспринимал. Фредрик был совершенно уверен, что эта звезда спасла ему жизнь в одном из знаменитейших районов виноделия Южной Франции около двух лет назад. Ему нравились слова Тоба: «В кристалле заключен ответ на древнюю загадку человечества — его истоки. Жаль, что никто не в состоянии понимать язык кристалла».
