Вот забавно, с тех пор, как моя тетя Мила вышла на пенсию, единственным и целиком поглотившим ее увлечением стало чтение детективных романов. Романы покупались десятками – на них уходила почти вся тетушкина пенсия, я здорово помогала ей своим заработком телохранителя.
«Что я буду делать, когда ты замуж выйдешь? – вопрошала тетя Мила обычно, возвращаясь из книжного магазина с ворохом свежего чтива. – Моей ведь пенсии хватит только, чтобы в районную библиотеку записаться».
Не бойся, тетя, не выйду я замуж. То есть оно, конечно, и неплохо было бы, но… я как-то слабо представляю себя домохозяйкой. И за кого мне выходить? Достойных людей в этом городишке – раз-два, как говорится, и все…
Хотя звали, звали меня замуж. Мои же клиенты и звали. Не могу, конечно, полностью за их мысли отвечать, но мне почему-то кажется, что все эти мои «женихи» просто-напросто хотели приобрести себе бесплатного телохранителя в моем лице.
Да еще и… Я ведь все-таки не дурнушка, далеко не дурнушка – мне еще и тридцати нет, и фигура, и лицо…
На улице, в общем, каждый второй мужчина мне вслед оглядывается.
Я докурила вторую сигарету и пошла на кухню – кофе приготовить. Яичницу еще можно пожарить – тетушка проснется, а завтрак на столе уже. Удивится и порадуется, надо полагать…
* * *
– Ну, Женька, удивила ты меня сегодня, – наливая себе кофе, говорила тетя, – удивила и порадовала! Я только проснулась, думала, сейчас с завтраком возиться придется, а тут… Раз, и он на столе.
– Да, – скромно согласилась я.
– А чего это ты поднялась сегодня ни свет ни заря? – поинтересовалась тетя Мила. Она подвинула тарелку и положила перед собой раскрытую книгу. – Всегда вроде вставала в одно и то же время…
– Вы, тетя Мила, разве не знаете, что читать за едой вредно? – Я посмотрела на обложку – «Очищение смертью». Ну вот, очередное низкопробное чтиво. – Вредно, тетя, очень вредно.
– Да? Почему это? – рассеянно спросила тетя.
Она уже углубилась в книгу и успела забыть и о заданном ею вопросе, и вообще обо всем на свете, кроме своего «Очищения». Я и не стала на этот рассеянный вопрос отвечать, незачем, меня все равно не услышат.
В прихожей задребезжал телефон.
– М-м! – выразительно промычала тетя Мила, указывая на него пальцем. Она откусила бутерброд и перелистнула страницу.
– Да, тетя, сейчас сниму трубку, – со вздохом ответила ей я и подошла к телефону. Наверняка это тетушке звонят, у меня-то друзей в этом городе нет. Если не считать, конечно, деловых знакомств…
– Алло, с Евгенией Максимовной Охотниковой я могу поговорить?
– Уже говорите, – ответила я. – Евгения Максимовна Охотникова вас внимательно слушает.
Неужели по поводу моих, так сказать, услуг? Хорошо бы.
– Ваш телефон мне дал наш общий знакомый Игорь Селиверстов…
Ага, это Игорек меня, значит, порекомендовал. Молодец, молодец!
– Зовут меня Григорьев Александр Владимирович. Я вот по какому делу…
– Если по делу, – прервала я своего собеседника, – тогда нам лучше не по телефону разговаривать, а где-нибудь встретиться.
– Хорошо, – легко согласился он, – где вам будет удобно? Назовите, пожалуйста, место, где вы бы хотели…
Ого, какой предупредительный и вежливый. А в каком бы месте я хотела? В смысле – встретиться. Назвать, что ли, тот самый ресторан, как его?.. По телевизору еще рекламировали…
* * *
Мой новый клиент оказался человеком приятным и, что немаловажно, небедным. Встретились мы с ним в «Ромео» – одном из самых лучших ресторанов города. Время было еще раннее; для посещения ресторанов – дорогих в особенности – необычное, и народу в зале не было, кроме одного человека. Так что моего клиента я узнала сразу.
Невысокого роста, далеко за тридцать, чисто выбритый. Серый костюм. В общем, человек, ничем не выделяющийся. Только глаза вот у него… Такие глаза бывают у человека чем-то очень озабоченного. Или несколько ночей не спавшего.
Здороваясь со мной, он привстал.
– Александр Владимирович? – полувопросительно произнесла я, подавая руку.
Он кивнул:
– А вы, наверное, Евгения Максимовна?
– Точно. Только лучше – просто Женя. Не люблю я, когда меня по имени и отчеству называют. Как учительницу в школе.
Александр Владимирович не знал, с чего начать.
– Наш общий знакомый Игорь… – сказал он.
– Наш общий знакомый Игорь предупредил вас о том, сколько я беру за свои услуги? – поинтересовалась я, чтобы сразу перейти к делу.
– Предупредил, – быстро ответил Григорьев.
– Ну так, если вы согласны, тогда излагайте вашу… ситуацию, – предложила я.
Григорьев почесал за ухом, попросил подошедшего официанта принести кофе и фрукты и начал рассказывать.
Говорил он долго, кроме непосредственных фактов посвящал меня еще и в свои ощущения от всего происходящего, так что, когда он закончил, я уже ополовинила вазу с фруктами и допивала третью чашечку кофе.
– Вот, – произнес он наконец, – все.
– Так, – медленно произнесла я, – значит, вы установили, что документы пропадают у вас, когда вы возвращаетесь из банка домой?
– Ну… примерно так…
– Выходит, что моя работа заключается в том, чтобы помочь вам перевезти документы в целости и сохранности. И все?
– Знаете, – он опять почесал за ухом, – наверное, будет лучше, если вы будете работать, так сказать, по полной программе. То есть всегда находиться при мне. И днем и ночью.
Так. Опять начинается. Сколько раз уже я говорила себе – не ходи, Женя, на деловые встречи в коротких юбках. Надо будет вообще под мужчину гримироваться. Во избежание. Все-таки искусство маскировки я изучила, как… никакое другое искусство.
Григорьев, впрочем, уловил мою усмешку и смешался:
– Вы, наверное, не так меня поняли, – заговорил он, подаваясь вперед. – Я не то хотел сказать, – заторопился он.
Я рассмеялась:
– Наверное…
Нет, он мне положительно нравится! Крупный бизнесмен, можно сказать, один из главных воротил в городе, а какой… приличный. Застенчивый даже.
Не то что другие – в золоте с ног до головы, как итальянские проститутки, а разберешься – кошелек украл и два коммерческих киоска купил.
– Я хотел сказать, – сформулировал Александр Владимирович, – что на любые условия согласен, чтобы… бумаги у меня больше не пропадали.
– Понятно, – ответила я, – а вернуть?
– Что вернуть? – не понял Григорьев.
– Ну, бумаги пропавшие вернуть, – пояснила я, – это в мои обязанности не входит?
– Да что вы, Женя, – теперь уже он рассмеялся, – зачем их возвращать. В данный момент они не имеют никакой цены. Вот в момент пропажи… – Тут с него разом слетела улыбка. – Это же законы бизнеса: хочешь жить – умей вертеться. Быстро вертеться. И копии с них тоже не имеет смысла снимать. Если такая бумажка в чужие руки попадет, то – все. Никакие копии не прокатят. Понятно? Так вот. Бизнес…
Мы помолчали. Я взяла из вазы последний банан.
– Заказать еще фруктов? – встрепенулся Александр Владимирович.
– Н-нет, – после короткой борьбы с собой отказалась я, – значит, я работаю… на полную катушку? Круглые сутки?
– Да, – решительно подтвердил Григорьев, – это, поверьте, не для того, чтобы вас… того. Просто, если у меня не прекратится пропажа бумаг, то – все… Карьере моей… – тут он осекся, проглотил уже готовое соскочить слово и, секунду спустя, закончил: – Кранты.
Какая лялька «не того»… А если бы и «того» – тоже ничего страшного.
– Сегодня на работу заступать? – осведомилась я, закуривая.
– Нет, – простодушно ответил Григорьев, – сегодня я выходной взял. Завтра. Приходите с утра в «Булет-банк» в мой кабинет. К восьми, скажем. Охрану я предупрежу, вас пропустят.
– Хорошо. – Я затушила недокуренную сигарету и поднялась. – Тогда до завтра.
– До зав… Подождите, Женя. Я тут как раз завтракать собирался. Не составите мне, как это говорится, компанию?
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я и еще раз попрощалась.
Конечно, интересно попробовать, как кормят в «Ромео», но… я только что целую вазу фруктов слопала. Что обо мне мой клиент подумает? Я же все-таки красивая и во всех отношениях интересная женщина, а не крокодил.
* * *
Совсем недавно я разработала свой метод работы телохранителя. Сам принцип его не нов – суть заключается в том, что охрана невидима, кажется, что охраняемый человек совсем даже и не охраняемый.
Обычные охранники достигают этого внешнего эффекта тем, что стушевываются, уходят в тень. Мой же способ сделать охрану невидимой постороннему глазу уникален и неповторим. Неповторим прежде всего потому, что я не стушевываюсь и не ухожу в тень, а перевоплощаюсь.
