— Что вы делаете! Что вы?! Зачем это у вас?
— Извините, пугать не хотела. Ничего страшного. Просто я никогда не расстаюсь с оружием. Но само по себе оно не выстрелит, можете не сомневаться.
— Вы никогда не расстаетесь с оружием? А кем вы работаете?
— Телохранителе-е-ем, — ответила я, зевая на последнем слоге.
— Телохранителем? Вы! Но вы же женщина?
— Вот именно поэтому.
— Что именно поэтому?
— Именно поэтому меня и нанимают. Давай спать, а?
— Сейчас, но только вы объясните — почему?
— Господи, детка, да что тут объяснять? Если ты наймешь телохранителя-мужчину, то в баню или там, скажем, в дамскую комнату он с тобой все равно не пойдет, верно? Ну а я пойду. И внимания меньше привлекаю. Не всякому, знаешь, хочется, чтобы за спиной торчал дюжий мордоворот с метровыми плечами и мозгом размером с грецкий орех. Иногда клиенту для дела лучше выдать меня за секретаршу, подругу или любовницу. Вот и все, а теперь…
— Что теперь?
— А теперь давай спать.
Я задремала почти сразу, но сквозь сон слышала, как Марина долго ворочалась, вздыхала и, кажется, даже немного всплакнула.
А потом все стихло.
Утром я проснулась за секунду до того, как скрипнула дверь и в комнату заглянула как всегда свежая и как всегда в фартуке тетя Мила. Никогда мне не удавалось убедить тетю, что и просыпаться, и собираться, и завтракать я могу без ее участия и совершенно незачем вскакивать ни свет ни заря только для того, чтобы сварить мне кофе и дать на дорожку стандартный совет «быть осторожнее, а лучше бы и вовсе сменить профессию на что-нибудь более… мирное».
Я работаю телохранителем не первый год, а до этого еще несколько лет проходила службу в специальном отряде ГРУ, и тете Миле давно следовало понять, что ее единственная племянница просто не умеет делать ничего другого. Однако тетя этого не понимала. Она хотела, чтобы я жила обычной жизнью и не оставляла надежд выдать меня замуж за «порядочного, надежного мужчину», которому бы я стирала рубашки, варила борщи и вышивала бы утирки. И то и другое я не могла себе представить даже в самом страшном сне, но разве это объяснишь тете?
Она была невероятно упряма — если, конечно, это слово можно применить к добрейшему человеку, который ухаживал за мной как родная мать — свою маму я потеряла очень давно.
Тетя Мила вообще была для меня всем, потому что более близкого, чем она, человека у меня не было. Нет, строго говоря, еще был отец, генерал, но после его последней женитьбы через несколько недель после смерти мамы связь между нами прервалась — по моей инициативе и, скорее всего, навсегда.
…Итак, тетя Мила прошла по коридору и, скрипнув дверью, заглянула ко мне в комнату, заранее натянув на лицо виноватую улыбку — ей всегда было жалко меня будить. Но стоило тете увидеть, что в постели я, вопреки ее ожиданиям, нахожусь не одна, как улыбка превратилась в беззвучное «о!», и только очки помешали глазам выскочить из орбит. Еще бы! Ведь вчера вечером она лично пришла пожелать мне спокойной ночи и прекрасно видела, что в кровати я была одна.
— Тетя Мила, заходи, не стесняйся, — пригласила я, поднимаясь на постели и с улыбкой наблюдая, как тетушка подозрительно обшаривает глазами комнату, будто опасаясь, что где-нибудь в шкафу, за шторами или под столом прячется еще какой-нибудь «человек ниоткуда».
— Женя! Кто это?! — шепотом спросила тетя, падая на приставленный к стене стул.
— Марина.
— Как Марина? Почему Марина?!
— К сожалению, имя — это пока все, что я о ней знаю.
Я покосилась на гостью — укрытая одеялом, она лежала на боку, спиной к двери, по-детски положив под щеку обе ладошки. Моя гостья не только не проснулась, но даже и не пошевелилась от звука наших голосов.
Хмыкнув, я вылезла из постели и направилась в ванную, с наслаждением шлепая босыми ногами по прохладному полу. А тетя Мила осталась в комнате. Когда я, приняв контрастный душ, расчесавшись и почистив зубы, вернулась обратно, тетушка все еще продолжала сидеть на стуле — она не отрывала взгляда от Марины и скорбно качала головой. Видно, моя дорогая тетушка не ждала от этого визита ничего хорошего и заранее предчувствовала что-то недоброе.
— Сон у нее богатырский, — заметила я. За время моего отсутствия Марина даже не переменила позы.
— Женечка, ты что же, станешь будить бедняжку?
— Конечно, а по-твоему что — надо принести ей кофе в постель? Достаточно и того, что она свалилась к нам в дом как снег на голову и получила приют потому только, что хозяева оказались людьми необыкновенной доброты.
— Женя… — прошептала тетя, — а откуда она свалилась?
Вкратце я рассказала ей историю ночного визита. Тетя Мила, как и следовало ожидать, была потрясена сверх всякой меры.
— Перелезла через балкон?!
— Да, и через пожарную лестницу к тому же.
— Женечка, но ведь это очень опасно! — Тетя Мила так испугалась, будто свой подвиг Марина совершала только что на наших глазах. Она смотрела на мирно спящую девушку и готова была заплакать.
Мне в конце концов надоела эта история.
— Марина! — я потрясла девушку за плечо. — Марина, проснись!
Никакой реакции.
— Эй! Тебе надо просыпаться, слышишь? Вставай, если хочешь, чтобы я дала тебе надеть что-нибудь из своих вещей и проводила до такси или до милиции, по твоему выбору!
Я еще раз тряхнула Марину — не грубо, но крепко, так что не проснуться она уже не могла.
— А? Что? — пробормотала девушка, забавно моргая спросонья.
— Уже утро! Тебе пора!
— Куда пора? Зачем? Я никуда не пойду.
— Вот здрасте! Еще чего не хватало. Давай вставай и собирайся. И поторопись, пожалуйста, — мне тоже пора.
Не дослушав, она снова закрыла глаза и мягко повалилась на постель.
— Марина!
— Ложись! — приказала она мне, не открывая глаз и неожиданно твердым тоном. — Еще рано. И ты никуда не пойдешь. Куда ты хотела пойти вообще?
— На работу, конечно!
— У тебя что, есть клиент?
— В данный момент нет, но…
— Ну и все.
— Детка, ты с ума сошла или так до сих пор и не проснулась? Если у меня нет клиента, это еще не значит, что я целыми днями валяюсь в постели! Я деловая женщина, в конце концов, у меня куча дел, которыми необходимо заниматься.
— Каких еще дел…
— Ну, это уж не твое дело. Вставай! — одним рывком и под тихий вскрик тети Милы я стащила с Марины одеяло.
Девица никак не отреагировала, только подобрала под себя полненькие ножки, сворачиваясь клубочком.
— Сколько ты зарабатываешь в день? — сонно спросила Марина.
— В зависимости от сложности работы — от пятисот до полутора тысяч долларов.
— Я повышаю плату, — сообщила она, на миг приоткрывая и снова закрывая фиалковые глаза. — Буду платить тебе две. Ложись.
Мы с тетей Милой переглянулись. С тетиного лица не сходило выражение изумления, приправленного легким испугом, да и мое лицо вряд ли выражало что-либо другое — минус, конечно, испуг.
Марина, которую я машинально снова укрыла одеялом, продолжала мирно сопеть. А я, стоя около нее, напряженно раздумывала, как быть.
Откровенно говоря, уведомляя Марину о том, что у меня куча дел, я немного кривила душой — никаких особенных дел в это утро у меня не было. Все дело в том, что я привыкла вставать с петухами — «в свободные от клиента дни» я, как правило, посещала либо тренажерный зал с бассейном, либо ехала на аэродром прыгать с парашютом. Сегодня как раз был такой день — еще вчера я созвонилась с бывшими сослуживцами, и мы договорились потренироваться в групповой акробатике (это когда, сцепляясь руками, парашютисты образуют в воздухе красивые фигуры) и в прыжках со сверхмалых высот, которые считаются особенно опасными и оттого наиболее привлекательными.
Но теперь, похоже, планы придется отменить. И, кстати, не только из-за Марины.
Я подошла к окну и, одернув занавеску, посмотрела на серые лоскуты облаков, гонимых по небу резким ветром. Погода была не слишком подходящей для прыжков, а если ветер достигнет пятнадцати метров в секунду, то администрация аэроклуба и вовсе запретит нам любые тренировки.
«Что ж, в такой ситуации явление девушки Марины, с места в карьер предложившей мне хорошо оплачиваемую работу, можно даже считать нежданно привалившей удачей», — подумала я. Две тысячи долларов в день! Мы с тетей Милой не бедствуем, но деньги всегда нужны. Вот только…
— Две тысячи долларов в день. Интересно, откуда она думает вынимать их? — проворчала я, обернувшись к Марине. — Первый раз меня нанимает клиент, одетый только в трусики и лифчик.
— Женя, — с упреком прошептала тетя Мила, — а если девочка и в самом деле нуждается в защите?
— Посмотрим. Час я ей поспать, пожалуй, дам. А потом в любом случае она отсюда уйдет.
— Почему? — воскликнула тетя Мила.
