Ознакомительная версия.
Здесь надо добавить, что к этому времени мы с Люськой уже давно потеряли друг друга из виду, и мне даже в голову не могло прийти, что наша скороспелая студенческая дружба, захиревшая еще до окончания института, когда-нибудь возродится. Короткое «Привет-привет!» при редких случайных встречах, еще более редкие телефонные звонки и открытки к празднику – вот и все, что осталось через двадцать лет от былого товарищества.
И вдруг однажды под вечер студенческая подруга ворвалась ко мне и прямо с порога вывалила две «сногсшибательные», по ее словам, новости: первая заключалась в том, что она разводится: дольше терпеть мужнины похождения «по девочкам» уже нет никакого терпения, а вторая…
– Я решила стать бизнес-леди! Чтобы обрести наконец финансовую свободу и больше не зависеть ни от одного козла!
Люська знала, о чем говорила: ее муж был довольно состоятельным мужчиной, и по этой причине, искренне считала она, предъявлял к ней непомерные требования.
– Феодализм какой-то! В наш век атома и нейлона запрещать женщине жить полноценной жизнью!
Она загибала пальчики, перечисляя все, что только вытерпела за эти годы:
– Деньги на расходы строго в установленной сумме, дочь воспитывать только по его системе, из дома без разрешения не выходить даже с подругой, тряпки покупать в строго определенных магазинах!!! Я больше так не хочу! И не буду. Вот разведусь, отсужу свою долю, а тогда…
– А что тогда?
– И тогда открою свой бизнес. Да!!! И утру ему нос, вообще всем утру нос!! Как в следующий раз увижу этого козла, так прямо сразу и заявлю: «Ну что, козел, утерла я тебе нос?!»
Она плюхнулась в кресло, довольно потирая руки, словно поверженный во прах «козел» уже валялся у нее в ногах и рвал на себе волосы от сознания того, какое сокровище он потерял.
– Люська, да ты же не имеешь никаких специальных навыков! И после института ни одного дня не работала. Ну какой из тебя бизнесмен?
– Из меня – никакого, – неожиданно легко согласилась она. – Я буду только вдохновляющей и организующей силой. Ну и вообще… готова быть у тебя на посылках. При особенно сложных случаях.
– У меня? А я-то здесь при чем?
И тут Люська удивленно распахнула свои коричневые, блестящие юношеском блеском глаза, как делала всегда, когда хотела от вас чего-нибудь добиться, не требуя этого «чего-нибудь» напрямую:
– То есть как это при чем здесь ты? Ты будешь мозговым центром нашего общего дела, разумеется. С твоими-то мозгами!!!
* * *
Самое смешное, что поначалу у Люськи даже примерно не было представления о том, каким именно бизнесом она намерена заниматься под моим «руководством». Для нее просто магически звучало само это слово – «бизнес». Она хотела во что бы то ни стало иметь возможность причислить себя к вожделенной категории деловых женщин, и для достижения этой цели решила не останавливаться ни перед чем.
– Может быть, мне открыть шикарный автомобильный салон? – задумчиво говорила она, прищуриваясь на свое отражение в зеркале. – Представляешь: огромное сверкающее помещение из стекла и бетона, в центре – какой-нибудь «Бентли» на крутящейся подставке, а на капоте – девочки в купальниках… Модельной внешности. Из студенток театрального института наберем. Да у нас все мужики Москвы будут околачиваться. Мой бывший первый прибежит, голову на отсечение дам! Каз-зе-ел…
Она внезапно разозлилась, представив, как «бывший» приходит в салон и стоит у вертящейся подставки с девочками, пуская слюни.
– Фиг тебе! – сказала подруга кому-то, кого увидела позади своего отражения. И сразу же перекинулась на другой проект: – А если не автосалон, а парикмахерскую? Такой, знаешь, дамский суперэлитный салон красоты, чтобы там делали не только стрижки с перманентом, а был полный набор: маникюр, педикюр, массаж, тренажерный зал, солярий… Таких девочек будем делать – тц-тц-тц! Да все богатые женихи Москвы у нас их будут забирать, пока тепленькие! Прямо толпиться будут у входа, плечами толкаться! Мой-то бывший, конечно, всех в одну минуту растолкает. Каз-зел…
Люська опять погрустнела и, тряхнув головой, показала зеркалу не совсем приличный жест.
– Не дождешься, понял?! Чтобы я для тебя своими руками очередную бабу готовила?! – И зеркало чуть было не треснуло и не раскололось, с такой злостью Люська его отодвинула.
В третий раз она, похоже, призадумалась всерьез. Подперла голову рукой, уставилась на стену напротив, пару раз шмыгнула носом. И вдруг встрепенулась, хлопнула в ладоши:
– Эврика! Верка, эврика! Я открою знаешь что? Брачную контору!!! Самое настоящее агентство, где мы будем сватать, сводить, женить и выдавать замуж! И тогда, Верка, все будет в наших руках. Ни один холостяк мимо нас не проскочит! Верка!!! Да мы же с тобой просто… мы будем восстанавливать мировую справедливость!
Она вскочила с места и, прижав руки к груди, уставилась на меня враз загоревшимися глазами.
– Да-да, именно мировую справедливость! Сколько по миру ходит таких несчастных, как я или ты, – это же страшно подумать! Одни – умные, милые, добрые и при всем этом – не замужем! Вроде тебя! А другие – вроде меня, тоже ничего себе такие, и даже вроде бы мужчинам нравятся, но черт его знает, почему им не везет! Сперва им кажется, что они выходят замуж за принца, что жизнь будет как в сказке из «Тысячи и одной ночи», с морем, пальмами, сокровищами, кораблями, верблюдами… А проходит год, много два – и ты вдруг понимаешь, что все это был обман, мираж! Пальмы, сокровища и корабли как-то незаметно исчезли, и ты осталась на пустом берегу… с одним верблюдом.
Она всхлипнула и сердито смахнула что-то с ресниц. Может быть, соринку.
– А потом нас бросают, и мы переходим в разряд «брошенных» жен, а наши мужья становятся «интересными свободными мужчинами». И тогда ты решаешь снова пускаться на поиски счастья, а когда подходишь к зеркалу, чтобы навести красоту, посмотреть на себя и понять, в конце концов, что же еще им, козлам, нужно – то вдруг замечаешь, что сама ты уже не та девочка, какой была еще совсем недавно, что у тебя морщинки, огрубевшие руки и даже несколько седых волос. А твой «бывший», напротив, еще очень ничего, и даже не «еще», а именно что стал «очень ничего», потому что все эти годы ты заботилась о нем, холила-лелеяла, готовила ему вкусную и здоровую пищу, покупала модные костюмы, наглаживала рубашки, вывозила по выходным за город, на прогулку, дышать свежим воздухом… Он расцвел на твоих заботах, как оранжерейная магнолия, заблагоухал, покрылся ленивым жирком и залоснился, а ты… ты вдруг стала для него просто стара!
– Люська, да ты что? – спросила я тихо и обняла ее, прижала к себе. – Он, Борька твой… Он к другой, что ли, ушел? Да? А ты говорила – сама его бросила…
Она завсхлипывала у меня в объятиях и вдруг зарыдала, по-детски обхватив меня за шею:
– Ушел, он ушел! К Катьке-студентке из пятого подъезда. Вещи свои забрал, все упаковал в три чемодана, тщательно так, неторопливо, даже телефонную книжку со столика не забыл взять… и тапочки… Меня, Верка, эти тапочки особенно подкосили… И еще он нам с Леркой денег оставил. И знаешь, так трусливо – за две недели до того, как уйти, открыл на мое имя счет. Мне по почте извещение пришло. Все продумал…
– Ну так это же хорошо, что денег дал, – сказала я осторожно и совсем не то, что думала. – Теперь ты тоже можешь считаться совсем не «брошенной», а еще молодой, богатой и независимой… Ты еще такого принца встретишь – да тебе та же Катька-студентка из пятого подъезда знаешь как завидовать будет! И потом, может, Борька еще вернется…
– Черта с два! – Она оттолкнула меня и теперь сердито вытирала слезы. – Пусть только попробует, каз-зел! Да я об его голову… не знаю что, холодильник разобью! И принц мне тоже не нужен, тем более что принцы последнее время уже лет сто как не рождаются. Выродились, наверное. И вообще! Я сказала, что буду восстанавливать мировую справедливость! Открою брачную контору – ты ведь мне поможешь? С твоими-то мозгами! – и начну сватать и женить между собою тех, кто действительно этого заслуживает. У меня хорошая женщина в потные руки мерзавца ни за что не попадет! Я ее, голубку, только в проверенные руки… только в такие, которые не оттолкнут, не отбросят! Через двадцать лет…
– Так ты это серьезно? Насчет брачной конторы?
– Да!!!
* * *
За дело она действительно взялась очень серьезно.
Неделю или даже больше Люська изучала, как она это называла, «историю вопроса». Каждый день она прибегала ко мне с горящими глазами и щеками, пылающими от возбуждения.
– Генри Робинсон! – выпаливала она с порога. – Вот как его звали! И он был англичанин!
– Кто? – бормотала я.
– Человек, который придумал брачные конторы! Он жил в семнадцатом веке, представляешь?
– Так давно? – удивлялась я.
– Да, и я даже знаю точную дату – 29 сентября 1650 года! В этот день в Лондоне он и открыл первую в мире брачную контору. И назвал ее – умереть можно! – «Бюро встреч и адресов». В ней всем желающим за определенную плату предоставлялись сведения о вакантных женихах и невестах, нраве и характере интересующей особы, родственных связях и даже, представь, размере ее приданого!
Ознакомительная версия.
