— Да… пожалуй…
— Может быть, действительно поедем ко мне, посидим в спокойной обстановке?
— Ну… не знаю…
— К тому же недавно мне принесли на экспертизу несколько прекрасных работ Ренуара, похоже, подлинники, так что вы сможете насладиться зрелищем произведений искусства, которые недоступны для всеобщего обозрения.
— Почему недоступны?
— Картины из частной коллекции, такие не выставляются в музеях.
— А, ну если так, то конечно…
Как хотите, а Ренуар — это серьезно.
Мы вышли из ресторана, и Володя поймал такси. Но, видимо, в книге моей судьбы на сегодняшний вечер не было записи о любовном свидании. Не знаю, то ли с коктейлями я переборщила, то ли еще почему, но действия Володи на заднем сиденье «Волги», которые он производил в отношении меня, не переставая нашептывать мне в ухо остроумные замечания об оплате натурой, вдруг показались мне не просто слишком смелыми для первого знакомства, а даже наглыми и хамскими.
В самый разгар нашептываний я, что называется, «психанула» и велела таксисту остановиться.
— Как? Куда? — беспомощно вопрошал Володя, когда я, вырвавшись из его объятий, тормозила машину, идущую в противоположном направлении.
Но я не удостоила его ответом. Если он не знает, что произведения искусства требуют уважительного к себе отношения, хреновый из него эксперт. Вот так-то!
Я приехала домой в самом отвратительном настроении, какое только может быть, и сразу завалилась спать. Эксперт он, видите ли. К чертям собачьим!
* * *
На следующее утро я встала поздно и сразу предалась унынию, вспомнив о том, как закончился вчерашний вечер. Мне уже было жаль, что я так бесповоротно отправила подальше незадачливого эксперта, жаль было потраченного времени, жаль было себя, бедную, несчастную, всеми покинутую.
Чтобы совсем не раскваситься, я приняла бодрящий контрастный душ и стала готовить кофе, который всегда оказывал позитивное влияние на мой психологический настрой. В конце концов, жизнь на этом не заканчивается. Мало ли было у меня неприятных вечеров, и мало ли их еще будет! Сосредоточиваться нужно не на негативе, а на позитиве…
Так, мысленно забалтывая себя, я пыталась прийти в форму, когда раздался телефонный звонок.
— Алло, это Татьяна?
— Да, слушаю вас.
— Это Владимир вас беспокоит.
Сначала я даже не поняла:
— Какой Владимир?
— Ну как же… Вчера… Вчера мы встречались с вами… на вечеринке.
В голосе Владимира не было уверенности, и это мне понравилось. Но пусть не думает, что ему удастся легко отделаться.
— Ах, на вечеринке… Да, действительно, что-то такое припоминаю. Но, судя по тому, как вы вели себя, мне показалось, что вы составили обо мне не совсем верное представление. И потом, кажется, я не давала вам номер своего телефона и не просила вас звонить мне.
— Таня, ну не сердитесь, пожалуйста, ну перебрал я немного, вел себя… как дурак. С кем не бывает? А у меня к вам очень серьезное дело. Требуется ваша помощь, и если вы…
— Вы так и не ответили, откуда у вас номер моего телефона?
— Ах, это… Это подруга ваша, Светлана, она мне помогла. Помните, вы еще показывали мне ее вчера? Я знал, что она работает в салоне, ну вот и…
Значит, Светка. Предательница бессовестная, даже у меня не спросила! Хотя… Ладно уж, так и быть, не буду в этот раз на нее сердиться.
— Вы говорите, у вас ко мне дело?
— Да, очень срочное и очень серьезное. Мы не могли бы встретиться и поговорить? Например, где-нибудь в центре, в кафе? Через час вам будет удобно?
— Ну… даже не знаю…
— Пожалуйста, Таня, это очень важно.
— Ну хорошо, через час в «Бризе».
— Вот и прекрасно, жду вас.
Конечно, я и минуты не сомневалась в том, что очень серьезное «дело», о котором Володя говорил по телефону, — это только предлог, чтобы встретиться со мной. Но мне все равно стало приятно. Ведь не поленился, и в салон сходил, и Светку нашел… Значит, есть еще порох в пороховницах, Татьяна Александровна.
«Дело» у него… — непроизвольно улыбаясь, думала я, — и соврать-то толком не умеет».
* * *
На этот раз я не стала предаваться легкомысленным надеждам на то, что буду возвращаться не одна, и в центр поехала на машине.
На дворе стоял довольно душный август, и было очень кстати, что летнее отделение кафе «Бриз» располагалось под тентами на улице. За одним из столиков сидел мой вчерашний незадачливый кавалер.
Он не видел, как я подходила, и я могла заметить на его лице весьма озабоченное и даже хмурое выражение.
— А, здравствуйте, рад вас видеть, — Володя поднялся с места, приветствуя меня, и на секунду его угрюмость сменилась радостной улыбкой, но почти в то же мгновение лицо снова стало хмурым.
Хм, интересное кино… Похоже, у господина эксперта и вправду ко мне какое-то дело.
— Что вам заказать?
— Что-нибудь прохладительное.
— Да… хорошо… Видите ли, Татьяна… я даже не знаю, с чего начать…
— Начните с главного. Видимо, с вами что-то произошло? Что-то неприятное?
— Да… да, произошло, но не со мной. Помните, вчера на вечеринке я беседовал с таким солидным седым мужчиной? Это антиквар, Шульцман Самуил Яковлевич, мы с ним часто встречаемся… встречались… по работе. Понимаете, предметы старины, разные там антикварные вещицы, ему часто требовалась оценка или экспертиза, и он обращался ко мне. Картинами он тоже занимался…
— С ним что-то случилось?
— О!.. О, да. Случилось. Видите ли, вчера, когда он возвращался с вечеринки, его… его убили.
* * *
Ах, вот оно в чем дело! Да, происшествие и вправду неприятное. Просто хуже не придумаешь. Мой собеседник на время замолчал, видимо пытаясь переварить событие, которое никак не укладывалось в его голове, а я тем временем потягивала холодный лимонад и размышляла.
Происшествие неприятное, что и говорить, но каким боком причастен к нему господин эксперт? Если я правильно поняла, отношения их с антикваром были сугубо деловые, а если так, то с чего бы он вдруг так озаботился этим убийством? Ведь есть же у этого антиквара родные, близкие, есть милиция, в конце концов. Это их дело — заниматься поисками убийцы. А если они захотят заказать частное расследование, например, мне, то опять же, это скорее дело родственников, а не постороннего человека, даже если этот человек и сталкивался с антикваром по работе.
— Простите, Татьяна, я что-то задумался…
— Видимо, это событие произвело на вас сильное впечатление?
— Да, это просто немыслимо… Вчера говорил с человеком, шутили, строили планы, а сегодня… Впрочем, постараюсь не отвлекаться на частности, а говорить только о деле. Видите ли, я немного знаком с семьей Самуила Яковлевича, и когда… это произошло, его старшая дочь Вера позвонила мне и попросила помочь. Понимаете, разные там организационные вопросы…
— Да, да, я понимаю.
— Ну вот… Поскольку в том, что это убийство, нет никаких сомнений, милиция возбудила уголовное дело, но… Видите ли, узнав, о ком идет речь, следователи сразу сосредоточились на том, что мотив убийства как-то связан с финансами, ведь Самуил Яковлевич — человек достаточно состоятельный…
— А что, имеются какие-то данные, которые говорят против этого мотива?
— Ну… как вам сказать… данные… не знаю… Не знаю, есть ли какие-то данные, но Вера абсолютно уверена, что финансы здесь ни при чем. Я говорил с ней, и она была очень обеспокоена тем, что, занимаясь разработкой этой версии, следствие зайдет в тупик, а между тем время будет потеряно и убийцы могут скрыться или так запутать следы, что потом никаких концов не найдешь. И тогда я… извините, что не проконсультировался с вами, но я взял на себя смелость сказать ей, что у меня есть знакомый очень хороший частный сыщик и что она может заказать частное расследование параллельно с официальным.
Ага, вон как мы заговорили! «Извините», «взял на себя смелость»… Ах, ах, ах! Вот то-то же! А то будет он еще мне про оплату натурой разглагольствовать.
— А почему вы так уверены, что я «очень хороший» частный сыщик? Может быть, я, совсем наоборот, самый плохой?
— Ну что вы, Татьяна, этого просто быть не может, даже невооруженным глазом видно, что…
Ну-у, пошел заливать! Ладно уж, так и быть, прощу на этот раз. Что-то подсказывало мне, что господин эксперт принял так близко к сердцу судьбу престарелого антиквара только потому, что из этого можно было состряпать предлог для продолжения знакомства со мной.
— Хорошо, оставим это. Эта ваша… Вера, она действительно намерена заказать мне расследование?
— Ну, в общем-то, она не моя, у нее есть муж и двое детей, а что касается расследования, я сказал, что переговорю с вами, и, если вы согласитесь, нужно будет встретиться с ней… обговорить детали.
Поспешность, с которой господин эксперт сообщил мне про мужа и детей, ясно говорила о том, что он все еще не теряет надежды познакомиться со мной поближе, но мне хотелось немного подразнить его, и я пока не собиралась выходить за рамки делового общения.
