- Такими темпами мне придется деpжать pечь до самого утра, - горько улыбнулась Лили, предательски заморгав. - Ты, должно быть, уже и сам доказался, что Норин... - она судоpожно сглотнула, - ...обесчестили. - Лили встряхнула головой и провела рукой по пепельным волосам. - Самое гнусное во всей этой меpзкой истоpии, что виновником оказался её знакомый, который её и пригласил - чтоб его черти разорвали!
- Любовник-насильник, - вполголоса заметил я.
Лили поморщилась:
- Какое гадкое выражение!
- Сродни его подлому поступку. Кто он, черт побери?
- Она отказалась говорить. Мне и так приходилось из неё каждое слово едва ли не клещами вытягивать. Хотя кое-какие догадки у меня есть. - Лили отпила виски. - Она встречалась одновpеменно по меньшей мере с двумя парнями. Один из них очень славный... во всяком случае, мне так кажется, хотя после случившегося голову на отсечение я уже не дам! Познакомил их её брат Майкл, а служит он на Уолл-стрит. А вот другой... Господи, даже язык не поворачивается... - Франт Линвилл.
- Расфуфыренный павлин, о котором трубят все газеты?
Вместо ответа Лили удостоила меня легким кивком и гримаской.
- В течение последних месяцев Норин не раз, пусть и не очень часто, видели в компании "ранних, но богатеньких", в числе которых был и Линвилл. Ты спрашивал про наркотики; так вот, я точно не знаю, но Норин, по-моему, не увлекается ни кокаином, ни каким-либо новомодным зельем. А вот насчет других зарекаться не стану, в особенности это касается Линвилла. Я видела его всего дважды, Арчи, но он - тот ещё фрукт! В жизни не сталкивалась с более заносчивой и самовлюбленной личностью! Мне кажется, что он просто вскружил девочке голову, а азарт, веселье и шум ночных клубов довершили начатое. Представляешь, как интересно быть с парнем, которого узнают все швейцары и метрдотели!
- И ты думаешь, что именно он...
- Я уверена, Аpчи. Узнав от Норин, что с ней случилось, я сpазу попыталась выведать у неё имя негодяя. Но она тут же забилась в скорлупку, а потом... закатила настоящую истерику. Я поклялась, что не пpоболтаюсь ни единой живой душе, но к тому времени окpужавшие нас люди уже так и ели нас глазами. Норин сказала, что никто, даже Миган, ни о чем не догадывается. Однако, когда я упомянула Линвилла, то по одному лишь её поведению догадалась - это он!
- И, разумется, привлекать его к ответственности Норин не собирается.
Лили помотала головой из стороны в сторону.
- Судя по нескольким словам, что мне удалось из неё выудить, она считает случившееся своей виной.
- А ты как считаешь?
- На мой взгляд, она ведет себя именно так, как и свойственно подавляющему большинству женщин, живущих в обществе, где правит бал Мужчина; в котором обесчещенных женщин обвиняют в том, что они сами спровоцировали мужчину жестом, платьем или даже просто взглядом. И только посмей возразить!
Лили метнула на меня испепеляющий взгляд.
- И не подумаю. Ты абсолютно права.
Она неожиданно смягчилась.
- Извини, уж на тебя-то я не хотела напускаться. Но эта история совсем выбила меня из колеи, и ты даже не представляешь, насколько беспомощной я себя ощущаю. Норин такая славная, милая и добрая девушка, а тут... Как будто её уничтожили, растоптали.
- Что ж, к частичке её это, безусловно, относится. По меньшей мере, такой доверчивой она уже больше никогда не будет.
- И хорошо, - мрачно промолчивла Лили. - Мужчинам нельзя доверять... Разве что тебе. Иногда.
- И на том спасибо, - криво ухмыльнулся я. - А теперь, раз уж ты так разоткровенничалась, задам тебе один вопрос, который заставит тебя переоценить мою понимающую и сочувствующую натуру. Ты уверена, что твоя племянница и впрямь невинная жертва?
Яростный взгляд пригвоздил меня к дивану.
- Что ж, - процедила наконец Лили, - я понимаю неизбежность этого вопроса. Как-никак, ты сыщик, и должен знать факты и прочую дребедень.
- И впечатления, - напомнил я.
- Неужели ты и вправду думаешь, что я бы вылила на тебя весь этот ушат гpязи, если бы хоть на минутку усомнилась в Норин?
- Ты права. Однако, как ты только что справедливо отметила, вопрос был неизбежен, - сказал я, поднимаясь. - Мне пора. Если хочешь знать мое мнение, то после того, как Норин поделилась с тобой, ей хоть и немного, но полегчало.
Лили вздохнула.
- Мне, во всяком случае, точно полегчало, когда я поделилась с тобой, даже и нарушив данное ей обещание. Просто я прекрасно понимаю, что от тебя это дальше не пойдет - ты ведь у нас могила, как известно. Кстати, могила, ты можешь посоветовать что-нибудь дельное?
Уже стоя в дверях, я обернулся и пожал плечами.
- Тебе? Боюсь, что нет. В данную минуту, по крайней мере. А вот кое-кому другому я мозги вправить собираюсь.
- Надеюсь, не Норин? - испуганно спросила Лили.
- Нет - и ты это прекрасно понимаешь. Я собираюсь завтра нанести визит мистеру Франту Линвиллу.
Следующий день начался довольно буднично. Без четверти восемь я уже сидел за своим столиком на кухне нашего особняка, расположенного на Западной Тридцать пятой улице неподалеку от Гудзона; того самого особняка, который большую часть прожитых дней я привык именовать своим домом. А кухонный столик этот - едва ли ни единственное место, где я привык завтракать, если не гощу у Лили в Катоне или не сижу в тюремной камере; последнее, правда, за годы службы у Ниро Вулфа случалось со мной довольно часто.
Покончив с бокалом свежевыжатого апельсинового сока и чашечкой черного кофе, я уже приступил ко второй чашечке, заодно воздавая должное канадскому бекону и оладьям с тимьяновым медом, которые приготовил для меня заботливый Фриц Бреннер.
Ниро Вулф, верный своим утренним привычкам, вкушал завтрак, поданный ему на подносе прямо в постель, тогда как компанию мне составляла свежая "Таймс", укрепленная в подставку, которую я собственноручно смастерил, чтобы, читая газету, освободить себе обе руки для еды. Фриц Бреннер, непревзойденный шеф-повар и незаменимый винтик в механизме управления нашим хозяйством - тут он успешно конкурировал с Вулфом, - уже потихоньку готовился к обеду: возился с малютками-лобстерами и чистил авокадо.
Мы с Фрицем совместно разработали кодекс поведения, благодаря которому сумели все эти годы пpосуществовать под одной крышей в любви и согласии. Вот одно из наших золотых правил: Фpиц не разговаривает со мной во время завтрака, а я не учу его готовить пищу; простенько, но действует безотказно! Впрочем, "Таймс" мне быстро наскучила: "Метс" плелись в таблице лишь на пятом месте, да и "Янки", ведомые тренером-самодуром, выглядели не лучшим образом.
Правда, после вчерашних событий удовлетворить моему взыскательному вкусу могла бы лишь статья о последних похождениях Франта Линвилла. Лили из кожи вон лезла, пытаясь отговорить меня от встречи с ним, тогда как я уверял, что даже словом не обмолвлюсь про её племянницу. Лили хмурилась, продолжая спорить, однако в конце концов сдалась, заставив меня побожиться, что про Норин я даже не заикнусь.
Покончив с завтраком, я прихватил чашечку чеpного кофе и прошагал с ней по коридору в прихожую, а оттуда в кабинет. Вулфа, ясное дело, на месте не было. И не могло быть - до одиннадцати. Каждую неделю, с понедельника до субботы, давний регламент требует его ежедневного четырехчасового (сначала с девяти до одиннадцати утра, а потом ещё с четырех до шести вечера) присутствия в расположенной на четвертом этаже оранжерее, где Вулф холит и нежит десять тысяч орхидей бок о бок с Теодором Хорстманом, почти замшелым от времени садовником, который пpослужил у Вулфа ещё дольше, чем я.
Плюхнувшись за свой стол, я обвел взглядом разложенные кипы бумаги свою работу на сегодняшний день. В основном, она заключалась в погашении счетов и обновлении картотеки орхидей, которую в течение нескольких последних лет я вел в персональном компьютере. Никакого расследования мы с Вулфом в настоящее время не вели, что как нельзя более устраивало этого лентяя, которого хлебом не корми, а позволь бить баклуши. Банковский счет наш особых тревог мне не внушал - главным образом благодаря сногсшибательному гонорару, который сорвал наш жирный гений, определив (не без помощи вашего покорного слуги, разумеется), кто из семи слуг миллионера из Скарсдейла умыкнул его уникальную коллекцию монет, оцениваемую суммой с шестью нолями.
Еще раз обведя глазами бумаги, я отодвинул их в сторону и набрал номер Сола Пензера. Если есть среди вас такие, кто впервые знакомится с моими рассказами, поясню, что Сол - вольнонаемный (или частный, если вам так привычнее) сыщик, равных которому, на мой взгляд, нет не только в Большом Нью-Йорке, но даже во всем Западном полушарии. А может - и в Восточном. По заданиям Ниро Вулфа, напpимеp, он занимался не только наружной слежкой, но и составлял всеобъемлющие досье на людей, которые были настолько засекречены, что их имена даже никогда не всплывали в газетах.
