Андрей Борисович неприязненно посмотрел на телефон, потом вытащил из автоответчика кассету, бросил ее в ящик стола и запер ящик на ключ. На его совести было чересчур много такого, о чем не хотелось вспоминать, а тем более догадываться.
Подошел Трофим и, напоминая о себе, положил хозяину на колени лобастую голову. Беднов рассеянно провел ладонью по теплой собачьей шкуре и сказал:
— Да, Трофим, пора! Сейчас идем…
Пес метнулся в сторону и поднес в зубах широкий кожаный ошейник с золоченой пряжкой. Андрей Борисович обернул ремень вокруг мощной собачьей шеи, пристегнул поводок.
— Ну, вот, зверюга, — сказал он с грубоватой нежностью. — Пойдем теперь, обойдем границу…
Утром и днем с псом гуляла прислуга, но вечерние прогулки с хозяином Трофим любил больше всего. Ходили они всегда по одному и тому же маршруту — описывали восьмерку вокруг двух прилежащих кварталов и возвращались домой. Охраны с собой Беднов никогда не брал, справедливо полагая, что от киллера никакая охрана не спасет, а от случайной шпаны он сам в состоянии себя защитить. Да и вряд ли кто-то захочет связываться с крепким мужчиной, который ведет на поводке огромного пса без намордника. По крайней мере до сих пор такого любителя не находилось.
Они вышли из дома — оба солидные и неторопливые — пес и мужчина. Размеренно дошагали до железных ворот, где охранник Володя не преминул загодя выскочить из своей будки, чтобы заботливо осведомиться: «Гулять отправились, Андрей Борисович?», хотя это было очевидно.
— Надо! Надо обойти на ночь границы, — добродушно ответил Беднов. Это была его обычная шутка.
— Трофим! Утю-тю! — льстиво сказал Володя и побежал открывать ворота.
Беднов с собакой вышли в переулок. Яркий фонарь заливал светом все пространство у въезда во двор. Остальная часть улицы, где стояли одно-двухэтажные дома старой постройки, была погружена во тьму. Лишь тускло светились кое-где окна.
Два дома напротив вообще были без окон — вместо них зияли черные провалы. Лисицын, основной партнер Беднова по бизнесу и его хороший приятель, откупил эту территорию и собирался возводить здесь особняк. Он ни в чем не хотел отставать от своего босса. Дома доживали свои последние дни.
Беднов повернул налево и не спеша побрел по полутемной улице, останавливаясь всякий раз, когда Трофиму приходила в его лобастую голову мысль задрать лапу возле какого-нибудь дерева. Таким образом дошли до угла и повернули направо.
Здесь чаще стали попадаться прохожие, иногда — шумные ватаги подростков, изнывающих от скуки. Завидя такую компанию, Андрей Борисович слегка морщился. Хрипатые, неуправляемые тинейджеры, без устали смолящие сигареты и сыпавшие отборной бранью, с некоторых пор стали очень сильно раздражать его. Он мечтал о том времени, когда все центральные кварталы перейдут в собственность и распоряжение солидных людей, и тогда вся эта рвань вынуждена будет переместиться туда, где ей и положено быть, — на окраины. Но подростки тревожили Беднова только теоретически. Едва он приближался, матерная ругань стихала, парни расступались и только провожали Трофима уважительными взглядами. Они ценили силу и уверенность.
Дошли наконец до самого дальнего участка «границы» — до шумного, залитого огнями проспекта, где взад-вперед проносились машины, мигали светофоры и гуляли нарядно одетые парочки. Трофим вел себя здесь с замечательным достоинством и даже не уделял своего внимания деревьям.
Обошли квартал и отправились обратно, сразу попав из мира огней в мягкий сумрак, где в тишине шелестели старые раскидистые вязы, а за голубыми окнами звучала назойливая музыка телевизионных реклам. Мысли Беднова невольно возвращались к странному телефонному звонку, но он гнал их от себя потому что эта вечерняя прогулка с собакой была его единственной отдушиной в суматошной жестокой жизни, и он не хотел жертвовать ни минутой так редко выпадающего ему покоя.
Чтобы отвлечься, он наклонился и потрепал пса по загривку.
— Эх, Трофим-Трофим! — сказал он с необычным для него теплом в голосе. — Хорошая ты псина!
Трофим оборотил на хозяина печальные глаза и завилял хвостом.
Они стояли на освещенном перекрестке. Им оставалось пройти еще квартал, повернуть направо, и прогулка закончена. Но Андрею Борисовичу не хотелось возвращаться домой, и он подумал, не побродить ли с псом еще минут двадцать, а может быть, и дойти до набережной — подышать свежим ветром, веющим от реки?
Но он опять вспомнил про звонок и решил, что на набережную сходит завтра, а сегодня еще свяжется кое с кем и попробует разобраться с этими «днями золотыми». Он решительно зашагал через перекресток.
Пес, почувствовав настроение хозяина, тоже прибавил шагу. Последний отрезок они преодолели быстро. Обычно здесь они как раз шли не торопясь, невольно стараясь оттянуть момент возвращения. Если бы Андрей Борисович знал, что ждет его за углом, он и сегодня не стал бы торопиться.
Дойдя до конца квартала, он стал пересекать мостовую под острым углом, держа курс на ворота своего дома. Мысли его окончательно сосредоточились на загадочном звонке. Он шел, наклонив голову и хмуря озабоченно лоб. Пес послушно трусил рядом.
Вдруг в ночном воздухе возник короткий странный звук, похожий на шуршание. Потом раздался глухой хлопок и отчаянный собачий визг. Огромный Трофим отпрянул в сторону и волчком закрутился на месте, наматывая на шею поводок.
Беднов поспешно разжал пальцы и в ужасе уставился на пса. Визг оборвался, и Трофим рухнул на бок. Лапы его подергивались, замирая.
Беднов, холодея, опустился перед псом на колени и обеими руками схватил его тяжелую круглую голову. В правой глазнице Трофима торчал твердый гладкий стержень. Глаз превратился в кровавое месиво. Пес был мертв.
Андрей Борисович осторожно опустил лохматую голову пса на асфальт и, не понимая, зачем это делает, попытался извлечь стержень из глазницы. Тот не подавался, видимо, засев очень глубоко. На ощупь это была пластмасса, очень прочная и гибкая.
Беднов порывисто вскочил и оглядел улицу. Кругом было пусто. Труп собаки лежал на самой границе освещенного участка. Дальше царила тьма. Не помня себя от ярости, Беднов бросился к ближайшему брошенному дому и с разбегу вскочил на подоконник первого этажа. Стук его каблуков отозвался эхом в пустом помещении. Он спрыгнул вниз и, не таясь, принялся обшаривать все углы. Потом выбежал в коридор. Из-под ног его шарахнулась невидимая кошка. Беднов выругался и пинком открыл дверь следующей комнаты. Там тоже было пусто.
Вскоре он понял, что все его поиски напрасны, и опять через окно вылез на улицу. Его четвероногий друг по-прежнему лежал в круге света. Только вокруг головы его образовалась теперь лужица темной крови. Беднов перебежал на противоположный тротуар и забарабанил в железные ворота. Удивленный этим обстоятельством, охранник Володя выглянул в смотровое окошечко.
— Да открывай же, мать твою! — простонал Андрей Борисович.
Перепуганный Володя побежал открывать, а заодно прихватил с собой помповое ружье, с которым не расставался на посту. С ружьем в руках он выскочил навстречу хозяину.
— Что случилось, Андрей Борисович? — тревожно спросил он.
— Трофима… убили… — прохрипел Беднов, беспомощно оглядываясь. — Какая-то сука… Из лука или черт его знает… Вызывай ментов срочно!
— Может, мы сами? — деловито предложил Володя, зорко оглядывая улицу.
— Что сами?! — прорычал Беднов. — Где ты его сам искать будешь? Район оцепить надо!..
Вдруг он осекся, пошатнулся и медленно сел на тротуар.
— Что с вами, Андрей Борисович? — испугался Володя. — Может, врача лучше?
— Ничего-ничего, — глухим, но спокойным голосом ответил Беднов. — Никого не надо. Ни врача, ни милиции… Мне просто подумать надо, сосредото — читься…
Он внезапно понял, что это не глупая случайность, не жестокость обкурившегося подростка — это продолжение того самого вопроса, помнит ли он дни золотые. Ему намекают, что вспомнить нужно обязательно. Милиция здесь ни к чему — мало ли что придет ему на память. Придется разбираться самому.
— Пойдем, поможешь внести Трофима! — сказал он, вставая. — Не тут же его оставлять…
Они подошли к неподвижному телу собаки. Володя наклонился и удивленно присвистнул.
— Ничего себе, засадил! — сказал он с невольным уважением. — Я бы на вашем месте, Андрей Борисович, со света ушел. Неровен час — и вам достанется!
— Не достанется, — уверенно сказал Беднов. — Здесь уже нет никого.
— Вы как шли, когда это случилось? — поинтересовался Володя.
Беднов показал как. Володя осмотрелся и авторитетно сказал:
— Значит, с того угла стреляли — из-за дерева скорее всего. Можно пойти посмотреть — не осталось ли следов?
