— Это бабу берут, — ерзал на переднем сидении Котэ, большой любитель поговорить, напомню, о прекрасном поле. — А Кремль надо штурмовать.
— Зачем? — не понимал я, потерявший чувство юмора за зиму.
— Как зачем? — удивлялся Кото. — Всем известно, что земля начинается с Кремля.
— И что?
— А ничего, — огрызнулся. — Газеты надо читать.
— Зачем?
— Что «зачем»?
— Читать газеты?
— А-а-а! — зарыдал Котэ. — Николаша, пусть он меня лучше не трогает. Я его сейчас укушу!
— За что?
— За какой-нибудь важный орган! — зарычал нервный грузин. — Отстань от меня, тупой такой! В кубе!
— Кто тупой?
— А-а-а!
К счастью для всех, наш джип притормозил на площади ж/д вокзала, где гипсовый вождь указывал трудящимся массам путь на юг.
Привокзальная площадь кишела привозом южного направления. Продавали и покупали все, что можно было продать и купить. Яркими красками выделялся цветочный ряд. Представители сильного пола несли оттуда над своими головами букеты, как мужественные спортсмены — факелы с олимпийским огнем.
Мои друзья тоже решили поучаствовать в олимпийском движении. Я остался: лучше сидеть, щуриться от солнышка, прогревая кости, и о чем-то думать. О чем же я думал? Трудно сказать. Обо всем и ни о чем. Наверное, медведь, выбравшись из весенней мокрой берлоги, тоже находится в некоем наркотическом забытьи: что делать? И кто виноват?
Делать нечего — надо жить. А виновата в этом природа. Она требует от нас активно-позитивных действий. Да, я не читал газет, однако и без них, сплетниц, можно было догадаться, что ничего не изменилось в кремлевском царстве. Какие могут быть перемены, когда и новый царек-батюшка, и многочисленная его челядь припали все к тому же старому и надежному корыту с парными отрубями.
Свинья, как бы она ни называлась, хрюкой и помрет, хряпая из наркомовского корытца до последнего до своего смертного часа. И понять это просто: что может быть слаще власти и дармовых помоев?
А вот как быть с подданными, которым громогласно обещалось самое новое светлое будущее? Кажется, оно уже наступило, это самое новое светлое, и свет его настолько светел, что выжигает глаза…
— Вах! Глазки открывай — газетки читай, — и на меня падает пачка макулатуры.
В салоне запахло типографией и розами. Розами больше. Я поинтересовался: кому цветы? В трех экземплярах? Мне ещё раз напомнили, что сегодня праздник. Для всего советского народа (как бы бывшего).
— Какой праздник? — пошутил я.
— Вах! Я сейчас застрелюсь!
И мы помчались дальше, обсуждая по дороге новые проблемы, возникающие перед нами, точнее перед службами, отвечающими за безопасность страны.
Оказывается, наш бывший коллега, генерал ГБ Колобок трудится в «Форпост-банке». Обеспечивает охранные функции всему банковскому комплексу, коим руководит господин В. А. Гусинец.
Что и говорить, генеральский опыт неоценим в деле защиты денежной массы от народных масс и чужих любопытных глаз. То есть логика в союзе меча и орала имеется.
— Снова «гусю» щипать? — спросил я, вспомнив доброе прошлое.
— Не знаю, — пожал плечами Панин. — Смердит птицеферма.
— «… как миллион, миллион алых роз», — напел Котэ. И уточнил: — На помойке.
— Котик, сегодня праздник, — напомнил Коля, — а ты… каркаешь.
— Какой праздник? — пошутил утопающий в розах наш друг. — Кстати, анекдот про птичку?
Мне было хорошо. Казалось, несусь в свободном солнечном пространстве под милую, глупую болтовню друзей. Как мало нужно для счастья: питаться энергией солнца и слушать чепуху про находчивость нашего простодушного советского гражданина на экзотическом острове, где проживало беззаботное племя людоедов:
— …так вождь и говорит: вон в кустах попугай, кто в него попадет, тот живет, а кто мимо — того ам-ам, — повествовал Котэ. — Первым вышел англичанин, дерябнул виски, ба-бах! Мимо! Ам-ам! Вторым — француз, заглотил бурбончику, ба-бах! Мимо! Ам-ам! Тут выходит наш Ваня. Бутылку водки, говорит. Хлоп на халяву. Еще, говорит, пузырь. Кирнул в усладу. Еще, говорит, «мерзавчика» бы? Клюкнул. За ружье — ба-бах! Попугай в кустах кувырк. Вождь дивится: после трех бутылок и попал, ай, да Ваня! А тот: а ч-ч-чего не попасть — четыре ствола и все небо в попугаях!
Да, сейчас на экзотических островах в океане хорошо. Все небо в попугаях. И много-много диких людоедов, с которыми можно договориться. В принципе. После трех литров родной. А вот как договориться с отечественными цивилизованными людоедами во фраках и смокингах, не понимающими никакого языка, даже тарабарского? Единственное, что хорошо понимают, — ствол «Стечкина» у виска.
Так что проблем с нашими «птичками» много. Их куда больше, чем на океанских островах. И поэтому экзотический рай подождет. Вместе с попугаями и форсистыми гурманами жареной человечинки.
Меж тем наш путь заканчивался у стен дома эпохи сталинской гигантомании. Я знал, что здесь жила знакомая Панина — Лада и её бабушка Елена Максимовна. Мы как-то встречались, и отношение ко мне со стороны маленького женского коллектива было самое положительное. В чем однажды признался Панин. Я не удивился — мой образ светел и чист в глазах общественности, если только не знать, чем занимаюсь. Иногда. В чем-то моя работа похожа на труд дачника, укладывающего картофельные тельца в лунки. Он укладывает — и я укладываю.
— А кому третий букет? — насторожился я, выбираясь из машины. — Лада и баба Елена — это два.
— А ты считать умеешь, — захотали друзья. — Сюрприз тебе, Алекс.
— Знаю ваши сюрпризы, — бурчал я, идя за товарищами. — Опять из меня делаете чебурашку?
Почему-то мои спутники считали, что холостяцкая жизнь вредит — вредит моему характеру. И при любом удобном случае пытались познакомить с разными дамочками. Обычно это были многоопытные манерные стервочки, мечтающие закаблучить мужичка, и я, понимая это, вел с ними крайне агрессивно. Если что, так сразу вытаскивал свой любимый и холеный… «Стечкин». Шутка, но и не совсем шутка. Терять свободу и ради чего?
Друзья прекрасно знали мой страх перед прекрасными исчадиями ада, и поэтому издевались, как могли.
После того, как услышал, что меня ждет «сюрприз», то хотел бежать без оглядки, да поздно — пришли.
Встреча соответствовала весенней погоде. Была радостно-солнечной и волнующей. Пахло пирогами с грибами, рябиновой настойкой и прочими приятными ароматами дома. Не хватало лишь детского визга. Для полного счастья.
Дверь открыла Лада, повзрослела за зиму. Девушка по-родственному чмокнула меня в плохо бритую щечку, клюнула Котэ в его орлиный шнобель, а с Николашей заворковала голубкой. Что такое? Какая может быть любовь, когда идет невидимая война? И так хочется жрать.
И я отправился на кухню. С букетом роз. Увидев меня, Елена Максимовна всплеснула руками:
— Сынок, как ты обхудел!
— Меняю цветы на пирожок, — сказал я. — Поздравляю, тетя Елена, в вашем лице, так сказать…
— Сашенька, это все пустое, — отмахнулась Елена Максимовна. — Есть повод чикалдыкнуть, — щелкнула себя в подбородок. — Да закусить добре.
— Чувствую влияние улицы, — хмыкнул я.
— Но тебе, Саша, только закусить, — предупредили меня. — Все это надо съесть. — И я увидел несколько корзинок с пирогами.
— О, да тут на целый полк! — воскликнул я.
Полк незамедлительно явился на вопль. В лице боевых друзей, а также Лады и… ещё одной девушки. Мне незнакомой.
В ходе последующей суеты выяснилось, что прекрасную незнакомку зовут Маргарита. Она двоюродная сестра Лады со стороны троюродного брата, который, в свою очередь… ну и так далее. Что и говорить, ветвистое гносеологическое дерево, пустившее первые корни в благодатном Краснодарском крае.
Рита — журналистка. Вернее, пока учится в университете. Что само по себе замечательно: будет кому сочинить очерк о героических буднях гвардии рядовых и самых скромных граждан своего многострадального отечества.
С шутками да прибаутками сели за стол. Праздничный стол ломился от всевозможных яств, если выражаться суконным языком бытописца ХIХ века. Холмы из пирогов утверждали, что реформы в нашей стране приказали долго жить и народ мужественно переносит трудности переходного периода.
На мой взгляд, «женский» день придуман таки мужчинами: когда ещё можно так нализаться и обожраться?! Да ещё по такому благородному поводу: в честь прекрасных дам-с! В этом смысле тетя Лена абсолютно права: чикалдыкнуть да закусить. Что может быть приятнее в приятном обществе?
— Мальчики ухаживают за девочками, девочки наливают мальчикам, клекотал тамада Котэ-Кото. — Предупреждаю: Алексу только минеральную, пусть укрепляет нервную систему.
— Детки, вы налегайте, налегайте на пироги, — хлопотала Елена Максимовна, — тут калориев на всех…
