Глава 2
Пьющий, безработный, бедный
Я встретил Настю после занятий. Мы сели в мой «аудишник», я включил обогрев салона и музыку. Мы курили и думали.
— Отец поставил вопрос ребром, — тихо сказала Настя. — Говорит: «Или ты выйдешь замуж за образованного человека, или не выйдешь вовсе».
Я любовался ее профилем, чуть освещенным золотистым светом приборной панели. Идеально ровные, кукурузного цвета волосы (натуральная блондинка!) спадали на плечи, как Ниагарский водопад.
— Не драматизируй, — сказал я. — К счастью, теперь за деньги можно все. Твой папа хочет, чтобы у меня был диплом? Будет диплом. Может быть, даже красный.
— Диплома мало, — покачав головой, ответила Настя. — Он хочет, чтобы ты вдобавок к диплому получил ученую степень.
— А это еще что такое?
— Стал кандидатом наук.
Я выкинул окурок в окно, приглушил музыку и внимательно посмотрел на Настю.
— А он не хочет, чтобы я стал нобелевским лауреатом? В принципе, и это возможно, только придется много заплатить.
Настя посмотрела на меня. Ее веки были наполовину прикрыты. Взгляд спокойный, ровный, но в нем угадывалась бунтарская самоотверженность.
— Хочешь, я поругаюсь с ним и уйду из дома?
Такой решительности я от Насти не ожидал. Мне стало ее жалко. Я привлек ее к себе и обнял.
— А зачем ругаться с моим тестем? — ласковым голосом спросил я. — Его надо любить и уважать. И еще считаться с его маленькими капризами. Стану я кандидатом наук. Завтра к вечеру. От силы — послезавтра.
— И как ты это сделаешь? — спросила Настя.
— Очень просто. Я выйду из машины и спущусь в метро. Там можно купить какой хочешь диплом. О том, что я окончил вуз. И о том, что я кандидат наук. Можно купить даже свидетельство о том, что я дальний родственник Ньютона.
Настя отрицательно покачала головой:
— Нет, отца на этом не проведешь. Он сделает запрос в вуз, где якобы проходила защита, и получит ответ, что никакую диссертацию ты не защищал.
Я воспринял скептицизм Насти с легкой иронией.
— Милая моя, — нежно сказал я. — Все покупается и продается. Везде берут взятки. И в ученом совете тоже.
— Но, кроме взятки, ты должен принести туда что-то отдаленно напоминающее диссертацию, — ответила Настя, глядя на трактор, который загребал снег ковшом. — Должен быть научный труд. Плохой, слабый — это второй вопрос. Но сначала должен быть текст, который в ученом совете засчитали бы как диссертацию.
Трактор осторожно объезжал припаркованные у обочины машины. Какой-то отчаянный пацан ухватился за буксировочный крюк и стал скользить за трактором на ботинках. Молодая парочка стояла под грибком на детской площадке, подняв, как кубки, пластиковые стаканчики. Девушка о чем-то громко и эмоционально говорила. Парень слушал-слушал, потом не выдержал и выпил без команды. Рядом с ними ковырялся в снегу малыш в пуховике. Ему было скучно, он просился то в туалет, то домой, но родители его не слушали.
— Где же мне взять такой текст? — спросил я.
— Кто-то рассказывал, — сказала Настя, — что можно нанять людей, которые за деньги возьмутся писать диссертацию на любую тему.
— Что ж это за люди такие, которые могут написать диссертацию?
— Невостребованные специалисты, — ответила Настя. — Сотрудники развалившихся НИИ, безработные преподаватели.
Настя оживилась, стала рассказывать с увлечением:
— К отцу постоянно ходят всякие подозрительные типы, похожие на бомжей. Просят его, чтобы помог устроиться на преподавательскую работу. Один меня вообще чуть до смерти не напугал: грязный, оборванный, рот беззубый, из кармана пальто бутылка торчит. А как папа представил его, так я чуть с лестницы не упала: доктор филологических наук, профессор кафедры русского фольклора! Представляешь?
— Отлично! — обрадовался я. Проблема, как я и думал, не стоила выеденного яйца. — Ставлю тебе задачу: найти адрес этого профессора.
Но Настя отрицательно покачала головой:
— Нет, этот профессор не пойдет. Во-первых, он настолько спился, что уже двух слов связать не сможет. А во-вторых, в филологии отец слишком хорошо разбирается. Если потом он вдруг решит поболтать с тобой на тему диссертации, то мгновенно поймет, что ты ни в зуб ногой. Надо выбрать такую науку, в которой мой папочка полный нуль.
— Надеюсь, такие науки еще есть? — с некоторой опаской спросил я.
— К счастью, — кивнула Настя. — Например, физика. Он даже уроки у меня проверить не мог и отсылал к маме. Говорил, что от правила буравчика и теории относительности у него мозги закручиваются в спираль.
— Решено, — серьезно сказал я. — Буду кандидатом физико-математических наук. Осталось найти безработного физика. У тебя нет на примете какого-нибудь бедного Эйнштейна?
Настя недолго думала и отрицательно покачала головой.
— Найти такого несложно, — сказала она. — Открываешь газету, просматриваешь объявления, где предлагаются услуги репетиторов, и начинаешь обзванивать всех подряд. Но я бы не советовала тебе так делать.
— Почему?
— Опасно вести такое щепетильное дело с первым встречным, — сказала Настя. — Ты должен быть на все сто процентов уверен, что человек, который напишет для тебя диссертацию, никому и никогда не признается в своем авторстве.
Все-таки умная головушка у моей Насти! Недаром дочь академика!
Я немного приуныл. Проблема усложнялась. Для ее решения требовалось намного больше времени, чем я предполагал. Я смотрел на парочку под грибком. Парень в очередной раз наполнил стаканчики. Девушка принялась выуживать своей узкой ладонью маринованные огурчики из банки.
— Неужели у тебя нет знакомых, которые могли бы написать для тебя диссертацию? — со слабой надеждой спросила Настя. — Подумай, вспомни.
— Нет, — потухшим голосом ответил я.
— Может, в армии с умными ребятами служил?
— Да откуда в разведроте умные? — махнул я рукой. — Мы там только боксом занимались и кирпичи об голову разбивали.
— А в школе? Неужели у вас в классе не было отличников?
— Где? В школе?
И тут вдруг у меня в мозгу словно лампочка вспыхнула.
— Есть такой! — крикнул я.
Настя, кажется, вздрогнула.
— Ты о ком? — не поняла она.
— То, что надо! Физик! Пьющий, безработный, бедный! До недавнего времени работал в каком-то научно-исследовательском институте. Институт закрыли, всех сотрудников вышвырнули на улицу.
— Да кто же это?
— Мой одноклассник Витька Чемоданов! Я с ним пару месяцев назад случайно встретился. Умнейший парень! В школе физику знал лучше учительницы!
— Ты с ним дружишь?
Я поморщился и отрицательно покачал головой:
— Друзьями мы, конечно, не были. Случалось, немного конфликтовали. Но это все в прошлом.
— А он возьмется за это дело? Ты уверен?
— А куда он денется! — без тени сомнений воскликнул я и потер руки от предвкушения. — Он мне давал свой адрес… Куда же я его записал? Лишь бы не выбросил! Стоп! Где-то в органайзере… Живет он в Подмосковье, по-моему, не женат. Главное, чтобы он сейчас не был в запое.
Я порывисто обнял Настю и поцеловал ее в щеку. А все-таки молодец ее папаша! На какое дело меня подтолкнул! Надо же, я стану кандидатом наук, зятем академика, профессора! Буду общаться с элитой российской науки, принимать участие в симпозиумах и семинарах, дремать в тиши читальных залов библиотек… Таблицу умножения для начала повторить, что ли? А то все калькулятор да компьютер.
Настя очень волновалась, чтобы я не спасовал, не передумал, и разбудила меня телефонным звонком без четверти семь утра.
— Ты еще в постели? — возмущалась она.
— А зачем так рано? — удивился я, не в силах открыть глаза.
— Затем, чтобы твой физик не успел опохмелиться!
Вот как девчонке замуж захотелось! А у меня про все истинные желания лучше спрашивать утром. И если бы сейчас состоялся какой-нибудь божий суд и меня бы спросили, хочу ли я защищать дисcертацию, чтобы жениться на Насте, я бы честно ответил: нет, не хочу. И завалился бы досыпать.
Я подобрал ее на Варшавке, и мы помчались в сторону Серпухова. Погода стояла ужасная. В ветровое стекло летел гигантский рой снежинок. Щетки едва справлялись с ними. Я боялся очутиться в кювете и не слишком давил на газ, что вызывало резкое недовольство у Насти.
— С такой черепашьей скоростью мы приедем к твоему физику к обеду, в самый разгар застолья.
Я пытался ее обманывать и, выжимая сцепление, усердно газовал, чтобы мотор завывал, как продрогший волк. Странно, однако, мы, мужики, устроены. Чем больше преград на пути к сердцу возлюбленной, тем дороже она становится. Но стоит только возлюбленной ринуться навстречу, тигрицей пробивая эти самые преграды, как цель блекнет, меркнет, и через некоторое время смотришь — господи, а ради чего копья ломал?
