Ознакомительная версия.
Она говорила о том, что понятно только ей и трудноуловимо для тех, кто не в теме. Никита прокрутил в уме ее сумбурные слова и, взвесив, пришел к выводу, что Лиса не способна раздуть из мухи слона, она бы не пришла к нему, будь у нее сомнения.
– Почему ты молчишь? – спросила она.
– Думаю. А когда ты заметила автомобиль?
– На следующий день после убийства Валеры… Я еще не знала, что… потому что его ночью… Валера сказал, чтобы я не ждала его, у него было важное дело… э… с работой связано…
– Что за дело?
– Он же никогда не говорил мне, чем конкретно занимается. Охрана может понадобиться в любое время суток, я и не волновалась. Утром собралась на работу, вышла из подъезда и увидела черный автомобиль.
– И что, он тебе сразу показался страшным? С бухты-барахты?
– Нет, конечно. Я заметила его потому, что он очень дорогой, в наш захудалый двор такие не заезжают. До двух я провела занятия в кружке, затем пешком пошла в Центр развития дошколят, это недалеко от Дома детского творчества. В четыре мне позвонили… В милиции тебя и Валеру знают, нашли мой номер сотового и сообщили… Из Центра я выскочила как ошалевшая, побежала ловить машину. Само собой, очутилась на проезжей части, останавливала подряд все авто, а их там всегда мало. Я пошла прямо по дороге в сторону оживленной улицы, услышала звук мотора сзади, оглянулась – ко мне приближался черный автомобиль. Я подумала, что этот точно не остановится, сделала шаг к тротуару, а он несся прямо на меня, увеличивая скорость. Никита, я едва увернулась, даже не знаю, как это у меня получилось. Он чиркнул колесами по бордюру тротуара и свернул за угол.
Да, серьезные основания для страхов.
– Номер запомнила? – спросил он.
– Мне было не до номера, я спешила в морг… потом все эти хлопоты… И все время встречался черный автомобиль, но я была не одна… Знаешь, тогда не пришло в голову, что меня выслеживают. Все закончилось, я имею в виду с Валерой… А вчера вечером меня позвала подруга, я подумала: чего сидеть в четырех стенах? Вышла из дома, по привычке осмотрелась, а было уже темно… В уме отметила: стоит. Просто отметилось, и ничего больше. Ну, сердце беспокойно застучало… Подруга живет недалеко, минут десять идти… Никита, на меня снова наехали.
Какие основания не верить ей? Никаких. Но в чем причина? Кому мешает молоденькая женщина, которая учит детвору вязать, плести макраме и вышивать? Значит, причина в Валерке, то есть пытаются убрать предположительную свидетельницу, следовательно, думают, что Лиса в курсе его дел. А он куда влез? В основном его деятельность – установка сигнализаций, ну, случалось, заказывали охранять объект либо отдельных личностей, опасающихся пули из-за угла. За это не казнят.
– Как наехали? – очнулся от вычислений Никита.
– Прямо на тротуар, – сказала Алиса. – Я шла вдоль дома подруги, никого поблизости не было, свернула за угол, и тут… сзади рев… Я не оглянулась, меня будто кто-то толкнул вперед, я понеслась вдоль торца дома, к счастью, он короткий. Забежала во двор, а тот же автомобиль проехал в метре от меня. Остановился.
– Ты рассмотрела, кто был за рулем?
– Нет, стекла черные.
– Тонированные, – поправил он. – Ну, остановился. И никто не вышел из машины?
– Не знаю. Я что было сил побежала в подъезд, ночевала у подруги, потом она привезла меня к тебе. Никита, и в первый раз на меня наехал этот же автомобиль, поверь.
– Какая марка машины? – Алиса виновато пожала плечами. – Ясно… А по каким признакам ты определила, что это тот же автомобиль, который был в твоем дворе, а не другой?
Алиса сдвинула брови и несколько секунд думала, наверное, вспоминала приметы, да так и не вспомнила:
– Не знаю, как объяснить… Я чувствую его. Едут машины, такие же черные и такой же формы, но у меня они не вызывают беспокойства, тем более страха. А когда появляется этот автомобиль, я неосознанно беспокоюсь, все во мне замирает, я перестаю подчиняться себе. Позже думаю: на номер надо было посмотреть… Никита, прости, не умею объяснить, но все, что я говорю, правда.
Он загасил сигарету, встал:
– Поехали.
– Куда?
– К тебе. Если ты не против, я осмотрю вещи Валерки, бумаги… Кстати, милиция рылась в квартире?
– Нет. Меня просили, если найду что-нибудь необъяснимое, принести им. – Алиса встала. – Никита, подожди…
Он уже был у двери, вернулся, так как она не двигалась:
– Что еще?
Алиса порылась в сумочке, вытащила небольшой запечатанный конверт и протянула ему:
– Это тебе. Он лежал в кухонном шкафу под бумажными салфетками, я нашла его только вчера. А сегодня заехала за ним… с подругой.
Надпись: «Нику». Ясно, что от Валерки. Никита вскрыл конверт, взяв за кончик сложенный лист, встряхнул его, развернув, и прочел:
«Ник, извини за глупую записку, надеюсь, ты не прочтешь ее. А если читаешь, то я был большим дураком. Извини, тороплюсь. На тот случай, если ты все же читаешь: возьми ЧОП в свои руки, проблем не будет, я позаботился. Лису не бросай. Вернусь, все расскажу и повинюсь. Я козел. Валера».
Вернется! Ну, не чудак на букву «м»? Написать предсмертную записку и ни одного намека не сделать, куда залез! Козел – никто не спорит!
– Что там? – робко спросила Алиса.
– А? – встрепенулся Никита, сложил записку, сунул в нагрудный карман, придумывая удобоваримый ответ. Сказал почти правду: – Это по поводу нашего объединения. Не существенно.
– А почему письмо лежало в кухонном шкафу, а не на виду? – Ее не проведешь. – И под салфетками? Мне кажется, Валера его спрятал.
– Он должен был отдать мне раньше, там перечень документов, которые надо подготовить, да забыл. Письмо дошло с большим опозданием, документы я подготовил под чутким руководством твоего мужа. Идем?
И распахнул перед ней дверь. Она прошествовала к выходу, кстати, поступь у нее тоже лисья – грациозная, вкрадчивая. В то же время не проходит ощущение, что Алиса внезапно помчится куда-то за добычей или вдруг сделает прыжок… конечно, ничего такого не случается.
– Странно, Валера ничего не забывал, – пробубнила она под нос.
– Лиса, каждый человек время от времени что-то забывает, – возразил Никита, поворачивая ключ в замке. – Забывчивость готовит организм к старости, то есть к склерозу и маразму.
– Но письмо ты мне не показал, – подловила его она. – Если там всего лишь список документов, почему не показал?
– Выходи. – Никита подбородком указал на следующую дверь, досадуя на въедливость Лисы и решив: будет тянуть лапки к письму, он устроит ей маленький скандал, чтобы знала свое место.
Алиса чуткая, уловила, что Никита вот-вот сорвется, поэтому не приставала, а села в «пятерку», оглядываясь по сторонам.
– Не видишь страшного черного автомобиля? – шутливо спросил Никита.
– Это не смешно.
– Прости.
Мчась по улицам, он прикинул процентное соотношение реальности и разбушевавшейся фантазии в рассказе Лисы. Допустим, больше половины приходится на фантазии, но куда деться от меньшей части? Вторая сторона: если кто-то решил сделать Лису трупом, то свое желание он осуществит. В связи с этим напрашивается вопрос: почему до сих пор ее не убили? Ответ: выбирали декорацию без массовки, а Лиса увернулась целых два раза (фортуна ей помогла), но от наемника не уйти, он достанет в подъезде, во дворе, выстрелит с крыши. Следующий логический вопрос: почему не стреляет, а давит колесами? Неопытный? Или вообще не киллер, а тот, кто непосредственно опасается Лисы, то есть убийца Валерки? Следовательно, чтобы спасти (пардон, за выспреннее слово) Лису, придется заняться поисками убийцы ее мужа, между прочим, друга.
М-да, друга… А ведь Никите не пришла мысль, когда узнал, что Валерка убит, – мол, убийцу найду и страшно покараю. Почему? Вероятно, отсутствие реакции кроется в простейших причинах: лень, пофигизм, «своя рубашка…» и в прочих чертах современного индивидуалиста. Когда это доходит, непременно хочется возразить: нет, я не такой, я во сто крат лучше. А ведь если без лукавства, то такой, такой. Никита очутился перед дилеммой: как поступить? Доказать себе, что он не пассивный обыватель, значит, взять под свое крыло Алису, что чревато смертельными последствиями? Или тихонько слинять, ничего не объясняя?
Не слинял. И не жалеет. Не жалеет потому, что, как сейчас он догадывается, было бы во сто крат хуже, если бы вовремя не влез в это дело. Поэтому еще не выиграл, но уже не проиграл. Пока не проиграл, но на грани проигрыша. И грань настолько тонкая, что удержаться на ней весьма проблематично, просто не за что держаться, опоры нет, потому решимость в постоянном колебании.
Никита еще не сделал вдоха, знаменующего готовность, он как будто что-то упустил… Нож. Да, нож не помешает, человек вооружен до зубов – значит, защищен. Охотничий нож деда здоровый – куда бы его деть? Никита переобулся в высокие ботинки, за голенище сунул нож. Кажется, все…
Ознакомительная версия.
