Мистер Фиггс поднял голову.
– Один из самых способных сыщиков Скотланд-ярда направлен для расследования этого события. Думаю, это можно смело добавить, – предложил он.
– Если хотите.
– А миссис Мандерсон? Она была там?
– Да. А что с ней?
– Убита горем, – продолжил репортер. – Никого не хочет видеть…
– Я бы не стала писать этого, мистер Фиггс, – произнесла спокойным голосом неслышно вошедшая мисс Морган. – Я видела миссис Мандерсон, – продолжала она, повернувшись к сэру Джеймсу. – Она выглядит вполне здоровой и разумной. Мне кажется, что удар ее не задел. По-моему, она делает все возможное, чтобы помочь полиции.
– Тогда что-нибудь в вашем стиле, мисс Морган, – сказал сэр Джеймс с улыбкой. – Зачеркните ваши добавки, Фиггс, и поторопитесь… Ну, мисс, надеюсь, вы знаете, чего я хочу.
– У нас есть вполне подходящая биография Мандерсона, – ответила мисс Морган, опустив глаза с темными ресницами. – Я просматривала ее несколько месяцев назад. Она фактически готова для завтрашней газеты. Что же касается «Сан», то, мне думается, ей лучше использовать зарисовку о жизни Мандерсона, которую они давали около двух лет назад, когда он ездил в Берлин улаживать затруднения с едким калием. Помнится, это была вполне приличная зарисовка. Вообще досье на Мандерсона у нас обильное, но большинство из газетных вырезок – вздор. Редакторы могут получить их, как только придут. Есть у нас и два очень хороших портрета. Они – наша собственность, лучший – это тот, что нарисован мистером Трентом, они как-то плыли на одном корабле. Он лучше любой фотографии, но вы всегда говорите, что читатель предпочитает плохую фотографию хорошему рисунку. Я сейчас же их пришлю, и вы сможете выбрать. Мне кажется, у «Рекорда» есть все возможности выдать добротную сенсацию. И возможности эти удвоятся, если вы сумеете своевременно послать кого-нибудь на место события.
Сэр Джеймс глубоко вздохнул.
– Ну, чего мы стоим? – спросил он удрученно Сильвера, вернувшегося к своему столу. – Она даже Брадшоу знает наизусть. Мисс Морган терпеливо привела в порядок свои манжеты.
– Я еще могу быть чем-нибудь полезной? – спросила она, и тут зазвонил телефон.
– Да, – ответил ей сэр Джеймс, снимая трубку. – Я хочу, чтобы вы как-нибудь совершили ошибку, сделали несусветную глупость, мисс Морган, так просто, ради нас!
Она позволила себе улыбнуться, прежде чем покинула кабинет.
– Антони? – спросил сэр Джеймс и весь ушел в разговор с редактором, находящимся на противоположной стороне улицы, где размещалась редакция газеты «Сан». Сэр Джеймс редко заходил туда, ему не очень импонировала атмосфера вечерней газеты. Мистер Антони, этот Марат Флит-стрит, любивший всякого рода полуночные «завертушки», сказал бы то же самое о газете утренней.
Примерно через пять минут вошел рассыльный в униформе и сообщил, что мистер Трент на проводе. Сэр Джеймс резко оборвал разговор с мистером Антони.
- Пусть немедленно переключат его сюда, – велел он. – Хэлло! – закричал он в трубку. Голос в трубке ответил:
– Хэлло, чтоб ты лопнул! Что сдвинулось в мире?
– Говорит Моллой, – сказал сэр Джеймс.
– Это я сообразил, – ответил голос. – Это Трент. Он пишет картину. Дошел до половины. Его прервали в самый ответственный момент. Надеюсь, для этого были какие-то серьезные основания?
– Трент, – веско сказал сэр Джеймс, – это очень важно. Я просил бы вас кое-что для нас сделать.
– Очередная газетная забава! – возразил голос. – Поверьте, мне не до шуток, у меня рабочее настроение. Я делаю что-то действительно стоящее.
– Случилось нечто из ряда вон выходящее, Трент.
– Что именно?
– Убит Сигсби Мандерсон, выстрел в голову, и никто не знает, чья это пуля. Тело нашли сегодня утром. Это случилось недалеко от Бишопсбриджа. – Сэр Джеймс подробно изложил Тренту сведения, которые только что диктовал Фиггсу. – Что вы об этом думаете?
Многозначительное ворчание было ему ответом.
– Давай, давай, думай, – торопил его Джеймс.
– Искуситель!
– Вы появитесь? В трубке молчание – Где вы там? – спросил сэр Джеймс.
– Слушайте, Моллой, – голос звучал жалобно, – это дело может быть интересным, а может быть и нет. Сказать трудно. Возможно, это загадка, а возможно, все просто, как новый день. Необворованное тело – это привлекательно, но он мог быть убит каким-нибудь жалким босяком, которого Мандерсон нашел в саду спящим и пытался прогнать. Такую шутку он мог выкинуть. А у убийцы хватило здравого смысла не тронуть денег и драгоценностей – самое верное дело. Скажу вам честно, я не хотел бы отправлять на виселицу того, кто угробил такого человека, как Сигсби Мандерсон… просто в качестве социального протеста.
Сэр Джеймс улыбнулся телефону. Это была улыбка успеха. «Ты сдаешься, мальчик. Признайся, тебе хочется выехать на место и ознакомиться с делом. Ты знаешь, что это так. Если там будет что-то, из-за чего ты не захочешь с этим делом связываться, ты вправе его бросить».
– Между прочим, где вы сейчас?
– Я на семи ветрах, – ответил голос Трента, – и я восхитительно пустой.
– Можете ли вы прибыть сюда в течение часа? – настаивал сэр Джеймс.
– Думаю, что могу, – проворчал голос. – Сколько у меня времени?
– Времени достаточно, дорогой. И в этом вся загвоздка. Единственный порядочный поезд ушел полчаса назад. Другой, тихоня, идет из Педдингтона в полночь. Вы можете воспользоваться «Бустером», если хотите. – Сэр Джеймс говорил о своем скоростном автомобиле. – Но все равно вы не попадете на место, чтобы успеть хоть что-то сделать сегодня.
– И лишусь сна. Нет, спасибо. Мне – поезд. Я люблю ездить в поездах. У меня к этому призвание. Могут ли ваши люди раздобыть гостиницу поближе к месту происшествия и забронировать мне номер?
– Конечно, – сказал сэр Джеймс. – И появляйтесь как можно скорей.
Он повесил трубку, склонился над бумагами, и вдруг резкие ребячьи голоса взорвали улицу. Он подошел к открытому окну – группа возбужденных мальчишек сбегала с лестницы редакции «Сан» по направлению к Флит-стрит. У каждого в руках была кипа газет, и каждый выкрикивал сенсационный заголовок: «Убийство Сигсби Мандерсона!»
Сэр Джеймс улыбнулся.
– Отлично! – сказал он Сильверу, стоявшему возле него.
На следующий день, около восьми часов утра, мистер Натаниель Бертон Копплс стоял на веранде отеля в Марлстоне. Он думал о завтраке, ибо вспомнил, что вчерашнее возбуждение, связанное с известием об убийстве Мандерсона, начисто лишило его аппетита. Час назад он проснулся голодным и посему настроился употребить три тоста и яйцо; все остальное, решил, – за обедом. Прикинув так, мистер Копплс позволил себе несколько минут насладиться ландшафтом, включающим в себя и крупный береговой обрыв.
Это был человек среднего роста, сухощавый, лег шестидесяти, не богатырского здоровья, но выносливый и для своего возраста довольно деятельный. Борода и усы не скрывали топкого, но доброго рта; глаза были проницательными, но веселыми и приятными. Человек неглупый, он сохранил в себе натуру совестливую, деятельную, но лишенную воображения. Может быть, поэтому его веселость и доброта не имели ничего общего с чувством юмора.
Надо думать, в более ранние времена, под руководством церковников, он мог бы добиться высокого сана. Сейчас же он был ушедшим на покой банковским деятелем, вдовцом, не имеющим детей. Его строгая, наполненная скромными радостями жизнь прошла большей частью среди книг и в залах музеев, давших ему глубокие и терпеливо пополняемые знания о вещах довольно редкостных; это и привело его на исходе лет в тихий мир профессоров и кураторов – людей, преданных творческому поиску.
В тот самый миг, когда мистер Копплс завершал долгожданную трапезу за маленьким столиком на веранде, к отелю подъехал автомобиль.
– Кто это? – спросил он слугу.
– Это управляющий, – тихо ответил молодой человек. – Он встречал гостя, прибывшего поездом.
Автомобиль остановился, и швейцар поспешил навстречу. Мистер Копплс радостно вскричал, увидев вылезающего из машины мужчину с костистым лицом аскета, в грубошерстном костюме, с прической и короткими усами той неопределенной стрижки, что на грани неопрятности и терпимости.
– Копплс, вот это чудо! – воскликнул приехавший, бросившись к Копплсу, и прежде чем тот успел подняться со стула, крепко сжал его руку. – Мне везет сегодня. Это вторая удача в течение часа. Вы здесь! Почему вы здесь? И отчего этот убогий завтрак? Рад, очень рад видеть вас!
– Никак не думал встретить вас, Трент, – ответил мистер Копплс. – Вы прекрасно выглядите, мой друг. Но вы еще не завтракали, не присядете ли к моему столу?
– Охотно. Люблю обильный завтрак, приправленный утонченной беседой и невысыхающими слезами воспоминаний. Не скажете ли вы официанту, чтобы он накрыл стол, пока я умоюсь, это займет три-четыре минуты.
