— Вот только командировки на море мне сейчас и не хватает, — прошептал Ткачёв, доставая блокнот.
Он ещё раз внимательней изучил текст записки и выписал в блокнот основные пункты. Взглянул на часы, висевшие на стене кабинета над портретами Дзержинского и Андропова. До пяти вечера оставалось времени три часа. А Ткачёв ещё не обедал. И с сорочками ничего не решил.
Андрей Викторович убрал пакет в сейф, раздвинул шторы и подошёл к столу. Нажал кнопку вызова секретаря.
— Слушаю, — отозвалась Елизавета.
— Пожалуйста, пригласите сотрудников отдела на срочное совещание в два тридцать…
Ткачёв подумал, что за полчаса не успеет сходить в столовую и пообедать.
— И ещё… У нас есть возможность попить чай? А то я не успеваю…
— Через пять минут будет, — бодро отрапортовала секретарь.
Генерал вздохнул и пошёл открывать дверь.
Через полчаса все сотрудники отдела, развернув блокноты, собрались внимать указаниям руководителя. Но Ткачёв не спешил. Он ходил по кабинету, рассматривая пол под ногами, и думал с чего ему начать.
По сути не было никакой информации, но было необходимо составить план мероприятий и доложить Трефилову. Сотрудники уже недоуменно поглядывали на генерала, пытаясь догадаться о том, чем вызвано экстренное совещание.
— Да, товарищи, — наконец Ткачёв остановился у стола. — Пожалуй, я поспешил. Надо было дать вам время подготовиться к совещанию.
— А что на повестке? — майор Гришаев отложил блокнот и откинулся на спинку стула.
Андрей Викторович вздохнул.
— На повестке у нас Южноморск. Кто-нибудь слышал о таком городе?
Сотрудники переглянулись, и капитан Танаев неуверенно ответил:
— Южноморск мелькал в сводках по «икорному делу», но подробности лично мне не известны…
— Точно! — перебил его Гришаев. — Южноморск фигурирует в деле «Железной Беллы» — по не установленным данным, сожительницы первого секретаря крайкома. Помню, в деле была одна странность. Когда арестовали Беллу, то пропал первый секретарь Южноморска. Кстати, его до сих пор не нашли.
— А что местная милиция? — насторожился Ткачёв. — Они проводили розыски?
— Мы не участвовали в этом следствии, — пожал плечами майор.
Андрей Викторович задумался. Пропажа первого секретаря горкома была хорошей «зацепкой» для проведения оперативных работ.
— Хорошо, — кивнул генерал. — Валерий Иванович, соберите по этой пропаже всю информацию, которую только возможно. Муслим Ахмедович с Екатериной Павловной займутся сбором информации по посещению иностранными туристами Южноморска за последние два месяца. А вы, Евгений Арсеньевич, попробуйте связать перемещения туристов с датой пропажи первого секретаря горкома. Если «вылезут» неизвестные фигуранты, то хорошо бы иметь на них данные. Впрочем, не мне вас учить, майор. Если найдёте хоть что-то необычное, или противоречивое, то это будет только плюсом. Можете аккуратно поинтересоваться у коллег из других отделов. Но… очень аккуратно. Аналитическую записку жду сегодня к пяти. Вопросы?
Гришаев поморщился.
— Я не очень представляю то, что мне надо сделать, товарищ генерал.
Ткачёв почесал лоб.
— Поначалу исходите от даты пропажи первого секретаря, — он положил на стол лист бумаги и стал чертить кружочки и стрелки. — И от места пропажи. Потом попробуйте наложить на это данные наружного наблюдения за иностранцами. Поднимите протоколы допросов Беллы…
— Мы будем искать секретаря горкома Южноморска? — перебил его майор Городов.
— Мы будем искать его возможные связи с иностранцами, — объяснил Ткачёв. — Но если при этом мы обнаружим другие связи, то тоже неплохо. КГБ работало в этом направлении?
Он не сказал «мы», «наша контора», «наши коллеги», поскольку ещё не привык так говорить. Сотрудники поняли.
— Я поинтересуюсь в каком направлении работали смежные отделы, — спас положение Гришаев. — Зайду в следствие — у меня есть там хорошие знакомые.
— Вот и отлично, — с благодарностью взглянул на майора Ткачёв. — Я на час уеду, а вы, Евгений Арсеньевич, постарайтесь. У меня в пять встреча с руководством.
Андрей Викторович не стал изобретать велосипед, а отправился в ресторан «Пекин». Ему ещё по возвращению из Зареченска хотелось встретиться с Автондилом, но новоиспечённый генерал настолько замотался, что времени не было. А тут и повод был.
Ткачёв не стал звонить и предупреждать Автондила о своём приходе. Он посчитал, что теперь это ни к чему.
Времена нынче изменились. Если раньше, когда Андрей Викторович работал опером в МВД, авторитеты собирались на скромных «малинах», то теперь «авторитетные вопросы» решались в пафосных ресторанах. В заведении был отдельный кабинет, где уважаемый «вор в законе» принимал «посетителей». Автондил Акакиевич был не простым законником, контролирующим отдельный участок территории, а «вором над ворами» — одним из трех представителей воровской «элиты» СССР. И разрешение на встречу можно было получить только после контрольного звонка в ресторан.
Ткачёв проигнорировал последнее правило, хотя до сих пор неукоснительно его придерживался.
Швейцар на входе показал генералу табличку «закрыто на спецобслуживание» в ответ на требовательный стук по стеклу двери. Андрей Викторович тихо, но грязно выругался и достал удостоверение. Высокий старик-швейцар отпрянул от стекла, будто увидел ядовитую змею, но через секунду трясущимися руками дверь отпер.
— А вот теперь, ежели кого впустишь, — прорычал, входя Ткачёв, — сгною на Колыме. Откроешь ресторан, когда я уйду… Автондил здесь?
— Да, Андрей Викторович, — пролепетал швейцар, с трудом веря в происходящее. Буквально две недели назад он видел Ткачёва ещё полковником МВД.
Злой генерал зашёл в кабинет Автондила, когда тот читал «Правду», прихлебывая кофе из маленькой чашки.
— Андрюша?! — авторитет чуть не выронил чашку из пальцев.
— Не ожидал, Макакыч? — с явным сарказмом спросил Ткачёв, присаживаясь напротив.
Автондил быстро пришёл в себя. Выдавил дружелюбную улыбку.
— Не ожидал, право. Мог бы и позвонить…
— Нет, Автондил, — проговорил генерал сквозь зубы. — Ответь мне… Ведь это ты посоветовал меня Трефилову, когда испугался за своё посредничество в Зареченске?
Авторитет сдвинул брови вверх, взглянув на потолок.
— Допустим. И что?
— А почему ты мне об этом не сказал? Ведь, рассказав эту историю до моего отъезда, ты мог существенно облегчить мне расследование. Мало того, ты сразу засветил меня Марии…
— Стоп, Андрюш, повремени… Первое — Трефилов запретил мне кому-либо что-то рассказывать. Второе — я тебе помог, согласись. Ведь знаешь, как у нас расценивают помощь ментам. Да, признаю, что я влез в эти дела, не особо подумав, но все же остались довольны.
— Автондил, ты выкрутился из этого дерьма, благодаря мне и ментам. Двое из них погибли…
— Насколько мне известно, Топтыга будет помогать их семьям…
Ткачёв усмехнулся.
— Так деньги на эту помощь Топтыге я разрешил взять. Не из общака эта помощь. Кстати, на общак там тоже обломилось. Верно?
Авторитет щелкнул языком.
— Признаю. Так что ты хочешь, полковник?
— Пока не знаю, но будешь должен.
Автондил неподдельно удивился.
— Мне кажется, что я никогда не отказывал тебе в помощи. Что произошло?
— Так ты будешь продолжать сотрудничать? — спросил Ткачёв и, рявкнул, выгоняя из кабинета заглянувшего помощника авторитета по кличке «Чародей». — Скройся!
— Андрюша, что за тон?!
— Отвечай, Автондил Акаккиевич!
— Ладно, не кричи… Помогу…
Андрей Викторович положил на стол развернутое удостоверение. Взглянув на него, Автондил схватился за сердце. Авторитет должен отвечать за свои слова, если только они даны не ментам. Но Ткачёв уже официально не был ментом, и выходило, что Автондил дал согласие на сотрудничество с КГБ.
— Ты поступил подло, Андрей. Зачем?!
— А ты как со мной поступил?..
Авторитет молчал. Подставить мента не считалось зазорным в их «обществе», но подставить генерала КГБ было равносильно самоубийству.
