Итак, Яна жила в Москве, где заведовала частной, небольшой, но очень приличной стоматологической клиникой, периодически встречалась с Карлом Штольбергом и чувствовала себя очень даже неплохо.
Но утром в понедельник, это было пятнадцатого июля, с ней произошел странный эпизод. Яна ушла с работы в обеденный перерыв, решив пересечься в городе со своей давней и лучшей подругой Асей Кудиной в кафе «Шантимель» на Садовом кольце, чтобы перекусить и поболтать, и на подходе к кафе почти лоб в лоб столкнулась с цыганкой, державшей на руках маленькую девочку. Пестрота одежды женщины очень гармонировала с ее огромными черными глазами и волнистыми черными волосами. На смуглой ее шее звенели золотые цепочки с монетками, а серьги были такой длины, что лежали на плечах.
Яна, к слову отметить, вообще-то неплохо относилась к цыганам и не разделяла всеобщего мнения, что все цыгане поголовно воруют и продают наркотики. По ее мнению, в каждом народе есть плохие и хорошие люди, и лично ей цыгане никогда не делали ничего плохого. Цыгане, видимо, чувствовали позитивную энергетику, исходящую от моей героини, и относились к ней тоже хорошо. А может быть, они, видя ее яркий образ и обилие золотых украшений, чувствовали в ней родственную душу. Однажды, между прочим, к Яне подошла цыганка и сказала: «Не шарахайся от меня, красавица, мне ничего от тебя не надо. Просто хочу сказать, что ты скоро сына родишь». А затем прошла мимо. Как та женщина могла определить, что у Яны беременность шесть недель и что она родит именно сына, для Цветковой до сих пор оставалось загадкой. Цыганка предсказала точно, и Яна с тех пор, хоть и не была суеверным человеком, словам цыганок верила. Гадают те веками, и вполне возможно, что способность видеть скрытое передается у них на генетическом уровне. Цыганки всегда сами подходили к ней, Яна никогда не обращалась к ним за предсказаниями, подсознательно опасаясь услышать нечто плохое, ведь гадалка может и не скрыть горькую правду. Когда просили денег, Цветкова никогда не отказывала.
И вот сейчас она шла от парковки, где остановила свой красный «Пежо», гордой походкой, размашисто и широко шагая на высоченных каблуках. Ее худая фигура была облачена в короткое платье-стрейч приятного ванильного цвета. Яна не боялась носить белые и светлые вещи – если они ее и полнили, то это ей только на пользу. Сумку она выбрала сегодня огромную, из лакированной красной кожи с висящими на ней золотистыми брелками. Сумка была под цвет обуви и помады на губах. Такую яркую личность, конечно, трудно не заметить, но Цветкова уже давно привыкла, что на нее смотрят и мужчины, и женщины, только с разным выражением – от восхищения до ревности и зависти.
Небольшую толпу, состоящую из женщин с маленькими детьми и юных девушек явно цыганской национальности, она заметила сразу. Женщины были подобающим образом одеты – обилие пышных юбок, метущих асфальт, – и наряжены. Несмотря на многослойность одежды и распространенное мнение, что цыгане кочевой и грязный народ, женщины выглядели опрятными и ухоженными. Яна чуть не столкнулась с одной из них, в ярко-зеленой косынке, и сразу же почувствовала ее острый, пронизывающий взгляд проницательного человека. Цветкова улыбнулась цыганке и вошла в помещение кафе, где ее уже ждала Ася, коротая время за чтением каких-то документов. Среди бумаг стояла дымящаяся чашка кофе.
Странно, что Яна и Ася стали так близки. Они знали друг о друге все и даже больше, даже лучше, чем сами о себе, несмотря на то что были очень разными, абсолютно разными. В отличие от подруги, Ася была очень собранной, серьезной и осторожной, никогда не отличалась буйной фантазией, и ее никогда не посещало желание помочь всему миру, сопряженное с риском влезть в очередную пренеприятнейшую историю. Вполне возможно, из-за того, что подобных историй ей хватало на работе – Ася была адвокатом по уголовным делам и уже сделала весьма неплохую карьеру. Одевалась она в стильные, дорогие вещи, но строгого, классического покроя и весьма спокойных, пастельных или темных оттенков. Из украшений одномоментно она позволяла себе лишь маленькие сережки-гвоздики с брильянтами и одно небольшое колечко. Яна называла этот стиль «учительница на пенсии». Или: «Люди, я сдала экзамен на «Мисс незаметность и конфиденциальность»?» Или: «Браво! Я научилась маскировке у маленькой, серенькой мышки. Какая я хорошая ученица!»
Подобные шутки подруги Ася всегда парировала с улыбкой:
– Я одета со вкусом, элегантно, а вот тебя часто принимают за девицу легкого поведения. Меня бы это шокировало.
– А мне только льстит. Люди просто завидуют мне. Мои глаза светятся любовью и сексуальностью! – с легким вызовом отвечала Яна.
– Вот как раз секса, в виде твоих сетчатых колготок и коротких юбок, я бы немного и убавила… А уж как ты ходишь на таких каблучищах…
– Я привыкла. И все же тебе не хватает яркости, – не соглашалась с подругой Цветкова.
– Не забывай, что я работаю с клиентами, попавшими в щекотливую и даже откровенно паршивую ситуацию. Мой внешний вид должен работать на меня.
– Ага! Ты должна выглядеть так, словно у тебя все еще более хреново, что тебе можно доверить свое горе, – хохотала Яна.
– Нет, я должна выглядеть умным человеком, который серьезно отнесется к любой проблеме и попытается помочь. Я не должна выглядеть как преступница.
– Это я выгляжу как преступница?! – удивилась Яна.
– Именно! Словно ты только что обчистила ювелирную лавку и вынесла все награбленное на себе…
Вот и сейчас Ася сидела на небольшом кожаном диванчике в брючном, классического покроя костюме цвета кофе с молоком. Под пиджаком виднелся черный топ, на шее небольшая золотая цепочка. С собой у Аси была кожаная папка для документов, а ноги ее были обуты в закрытые темно-коричневые туфли на низких, устойчивых каблуках.
Яна ворвалась в кафе, словно вихрь, и сразу же вырвала из рук подруги документ, который та внимательно изучала. Затем беззаботно кинула его рядом на диван и воскликнула:
– Расслабься ты хоть во время обеда!
– Аккуратнее, это же моя речь! – заволновалась Ася, убирая документ в папку от греха подальше. – Здравствуй.
– Привет, хорошо выглядишь.
– А ты – высший класс. Впрочем, как всегда. Что нового?
– Все как обычно. Говорила вчера с детьми? – спросила Яна.
– У них все хорошо, – ответила Ася.
Здесь, вероятно, требуются пояснения. Дело в том, что сын Яны и Ричарда и две дочки Аси находились вместе на отдыхе в городе Сочи в сопровождении Ричарда, двух помощниц, а также няни, нанятой Асей. Яна негласно договорилась с бывшим мужем, что в течение года ребенок в основном живет с ней, а вот летом отец берет его на каникулы к себе. Они вместе решили, что мальчика надо вывозить на море по возможности каждый год, менять ему климат для профилактики простудных заболеваний.
За окном было пасмурно и душно – явно к очередному дождю (нынешнее лето в Москве выдалось дождливое и прохладное), поэтому Яна с Асей могли только порадоваться, что их дети резвятся на теплом песочке под ласковым солнцем рядом с морем и под ясным бирюзовым небом.
– Я соскучилась по Карлу и по Чехии, – призналась Яна, заказывая салат, кофе и свой любимый эклер с ванильным кремом.
– Полюбила эту страну? – прищурилась Ася, так как была слегка близорука, и хитро посмотрела на подругу из-под прямой каштановой челки.
– Если честно, то да. Вообще, Европа отличается от нашей страны очень сильно.
– Надо думать…
– Совсем другие люди, дома, улицы, сама атмосфера! – предалась мечтаниям Яна. В последнее время, после того как провинилась перед князем, а тот ее простил, она стала более покладистой. Такого отчаяния – ведь именно по ее вине они расстались – Цветкова не испытывала никогда в жизни. Она оценила его благородство и то, что Карл ее простил. Мало того, Яна прекрасно знала: Штольберг никогда не напомнит об ее неблаговидном поступке.
– Я очень рада за вас с Карлом, – поменяла тему Ася. – Зная твой характер, я втайне боялась, что ты никогда не найдешь мужчину, полностью соответствующего твоим требованиям.
