не стоило продолжать этот бессмысленный пьяный разговор, но фраза меня задела.
– Тебе-то откуда знать? – говорю. – А, забыл, ты же следил за мной. И кто же ты после этого?
– Детектив.
– Детектив? – усмехнулся я. – Впервые вижу настоящего детектива.
Собеседник отлично держал интригу. Точь-в-точь как моя перед семейной ссорой. Возможно, стоило просто выспаться, на трезвую голову все хорошо обдумать. Позвонить жене. Начать новую жизнь…
– Кто тебя нанял? – спросил я ради шутки.
Он промолчал. Меня же выпивка, наоборот, взбодрила. Это ложное ощущение подводило уже не раз, и я начал рассуждать вслух:
– Отцу это все не нужно. Он скорее заплатит, чтобы вообще ничего не знать.
Незнакомец обдал меня кислой пивной отрыжкой.
– Матери, – продолжаю, – самой присмотр необходим…
С нулевой реакцией моего «детектива» игра в угадайку быстро зашла в тупик.
– Подмигни хоть, в какую сторону мне думать, – воскликнул я, охваченный детским азартом.
Собеседник поднял глаза к потолку. Возможно, увидел там что-то под действием алкоголя. Я решил, что это и есть подсказка:
– Кто-то сверху? Спецслужбы?
В ответ он совсем задрал голову, чтобы я точно понял.
– Что, еще выше?! Мировое правительство? Масоны? Рептилоиды? Евреи?
Внезапно почки напомнили о себе и заодно о таблетках, которые выписал уролог. Я оставил на донышке для запивки лекарства и полез за сумкой под стол. Там, кроме своих вещей, я обнаружил босые ноги соседа, причем ботинок с носками рядом не наблюдалось. Обычно так ходят алкоголики и святые – ответ на мой вопрос стал очевиден:
– Ясно, так ты оттуда! Видать, ангелы все закончились и ко мне приставили детектива. Это многое объясняет. Нет, правда, спасибо, ты очень старался.
Я повторил нам пиво: даже если он действительно оттуда, не свечку же ему ставить в кабаке. Да и не важно, чем проставляться. Главное – от души. Общение снова свелось к молчаливому возлиянию.
– Как-то неловко, – говорю, – получилось. Пиво поставил, а имя спросить забыл.
– А здесь ты чего забыл? – отозвался собеседник.
В самом деле, пора было уходить. Я вынул из своей сумки пару чистых носков.
– Держи, пригодятся.
Человек в белой рубашке остался сидеть за грязным липким столом, пивной натюрморт которого дополняли мои носки. Стало быть, дальше я сам…
Ночевал я в квартире мамы. Перед сном она, прямо как в моем детстве, села на край кровати.
– Раз дело такое, езжай в Австралию, – услышал я в полудреме, – будешь жить в доме у хороших людей.
Идеи мамы носили спонтанный характер. Так, например, до того момента я не слышал от нее про хороших людей в Австралии. Хотя в целом и не исключал, что они там водятся – наряду с остальными вымирающими видами.
Она решила конкретизировать – зазвучали различные имена и фамилии, громкие и не очень.
– Поживешь у Эммы Владимировны. Она много лет работала концертмейстером у Плисецкой.
Мама была риелтором и к балету имела весьма условное отношение. Просто помогла одной богемной пенсионерке продать квартиру. Жилье простаивало в Москве, пока хозяйка встречала старость на другом континенте (слышал, что от России можно по-настоящему отдохнуть только за океаном). Благодарная клиентка пригласила маму к себе, но поездка не состоялась. Официальная причина – аэрофобия. Поэтому она решила делегировать меня на правах лоботряса-сына.
Мама, сколько я ее помню, мечтала переселить меня за границу, закинуть, как диверсанта, без отчетливой перспективы. В местных-то «Макдоналдсах» хватало своих менеджеров по чистоте. А где еще может пригодиться специалист с ужасным английским… и твердой тройкой по русскому? Так к тридцати трем годам я окончательно убедился, что по-настоящему нужен только маме. Какой-никакой, а сын.
– Питание за их счет, – с чувством увещевала мать, – а днями ты будешь ходить обозревать страну. Познакомишься с хозяйскими внуками.
– Они русский, наверно, уже забыли.
– Смеешься? Лучше нас говорят. Все с хорошим образованием. Программисты.
– Тем более не поймем друг друга.
– Значит, найдешь себе что-нибудь по душе.
– Коалы, кенгуру.
– Ну и ходи, смотри на них. Радуйся. Гладь.
– Говорят, не так просто к ним подобраться.
– Возможно, ты захочешь ухаживать за коалами.
– Говно убирать за ними?
– Зачем? Станешь дрессировщиком.
– Я против эксплуатации животных ради развлечений.
– Понятно. Было бы мне тридцать лет сейчас и здоровье…
Помню, после развода мама по примеру подруг пыталась найти себе иностранца. Трудности перевода она преодолевала с помощью ловкости и харизмы. Доходило до курьезов. Однажды в маленьком городке Финляндии она оказалась заблокирована в кабинке общественного туалета – заело дверной замок. Пришлось звать на помощь. Мать встала ногами на унитаз и, заглянув за перегородку, обратилась к женщине из соседней кабинки со словами: «Anteeksi, miten pääsen Karhumäki?» («Простите, как мне добраться до Медвежьегорска?») Эта была единственная фраза, которую она умела сказать по-фински. До сих пор не могу понять, что мешало ей просто произнести известное даже детям help.
– А еще, – продолжала она, – ты мог бы разводить там овец.
– Стоит ли ради этого переезжать в Австралию?
– Брось, у нас это все не то. А у них сто граммов шерсти стоит несколько тысяч долларов.
Спорить с ней о расценках я даже не решился. Это было лишено смысла, ведь в конечном счете мама просто желала мне счастья.
– Я и овцу живьем никогда не видел, – нехотя отбивался я.
– А ты посмотри рекламу автомобиля, где снимались вот эти овцы. Сразу поймешь, что это такое.
– Они что, за рулем сидят?
– Нет, это просто красивейшие животные. Посмотри. Тебе интересно будет.
– Хорошо, – говорю, – как ты себе это представляешь? Прилетаю я в Австралию и сразу – к овцам?
– Я же сказала, поживешь у Эммы Владимировны в доме.
Хуже всего, когда выбранная профессия представляет проблему для близких. Жена третий год выпрашивает «Айфон», мать вечно ставит в пример сына своей подруги. Ах, если бы все решалось деньгами! Бедность эмоциональная, пожалуй, знакома каждому журналисту.
– Ты вообще представляешь, сколько стоит билет в Австралию? – спросил я у мамы.
– Опять ты про деньги. Куплю я тебе билет.
– Хочу понять, сколько нужно подстричь овец, чтобы расплатиться за перелет.
Я зашел со смартфона в сервис подбора билетов, в пустые окошки вбил названия населенных пунктов: Москва – Сидней. Еще никогда в своей жизни я не ставил тире между этими городами.
– Четыреста тысяч! – воскликнул я, увидев результат поиска. – Лучше бизнес на них открою.
– Не пойдет он, наверное, в этой реальности.
– Ты даже не знаешь, что именно я хочу.
– Вот если бы два миллиона вложить – это тема для разговора.
– Как раз два – опасно, а четыреста – вариант.
– Все, – отрезала мама, – больше не предлагаю.
Было очевидно, что она
