Ознакомительная версия.
Глава 18
Я несколько раз пробежала глазами содержимое записки, но от этого ничего не прояснилось. Зазвенел мобильник, и этот почти родной звук заставил меня вздрогнуть.
– Слушаю.
– Ольга, привет, – сказала Даша. – Как у тебя дела?
– Никак, – ответила я, продолжая думать о записке.
– Ольга, мне сейчас позвонил Петя и сказал, что снова задержится...
– Даша, ты стала чересчур ревнива, – оборвала я подругу. – Ты прекрасно знала, какая у него профессия, нет, даже не профессия. Опер – это диагноз! Вспомни сериал про ментов. Кстати, твой красавчик так похож на одного из героев!
– Да, – подтвердила Даша, но не о том речь. Петя позвонил мне и сказал, что задержится потому, что его вызывают в прокуратуру. И знаешь зачем?
– Нет.
– Затем, что он интересовался твоей Кирилловой...
– Что? – удивилась я. – Только этого не хватало!
– Ольга, он сказал, что попробует отболтаться... Скажи, а у тебя как дела продвигаются?
– Никак. Она ночью умерла...
– Да? – выдавила из себя Даша и замолчала.
Я поняла, что она очень волновалась за Петра. Мне хотелось ее успокоить, что все обойдется, но я чувствовала, что неприятности только начинаются. У меня не было никакой уверенности в том, что он сможет как-то правдоподобно объяснить в прокуратуре свой интерес к Вере Васильевне. Я вспомнила предположение Андрея Вадимовича о том, что лжемедсестра могла помочь Кирилловой уйти из жизни. Если вкрытие показало, что это так, то подозревать будут всех, в том числе и Петра Костюкова. Выходило, что я его подставила.
– Да, я не хотела... я не думала... не знала, – мямлила я в свое оправдание.
– Чего не хотела, не думала, не знала? – удивилась Даша.
– Ты мне что-то недоговариваешь?
– Я сама ничего не знаю. Но я думаю вот что... Пусть он меня не выгораживает, ничего не выдумывает, а то себе хуже сделает. Я кашу заварила, я и буду ее расхлебывать...
– Неужели, все так серьезно?
– Не знаю, но если в прокуратуру вызвали, то, наверно, не шуточки... Даша, я тебя очень прошу, как Петр вернется, ты у него сразу все расспроси, а потом перезвони мне, ладно?
– Слушай, подружка, – обиженно сказала Даша. – сама ничего не хочешь рассказывать, а меня просишь, чтобы я приподнесла тебе всю информацию на блюдечке...
– Да, поверь мне, Даша, мне нечего тебе рассказать. Я как была в полном неведении, так и остаюсь. Вокруг меня что-то происходит, но я не могу понять что.
– Что именно? – не унималась Даша.
– Цифры. Я видела в астрале какие-то цифры, много... Они были сгруппированы по четыре числа... Они делились... Я решила, что это код к зомби. Да, у Кирилловой был зомбирован мозг...
– Да, числа применяются при кодировке, – подтвердила Даша, она как профессиональный психолог, знала об этом.
– Но это еще не все, Даша. Мне недавно принесли передачку – пакет с яблоками и запиской. В ней были одни цифры. Три группы по четыре числа и последние четыре обведены в кружок...
– Только не говори, что тебя хотят тоже зомбировать.
– Не думаю. Я не чувствую, чтобы от этих цифр исходила какая-то угроза. Я думаю, что в них какое-то предупреждение. Еще я видела женщину в коридоре, она заметила меня и сбежала вниз, а где-то минут через десять медсестра принесла пакет, его передала санитарка... То есть, узнать от кого презент я не смогла.
– Ольга, я думаю, что ответ надо искать в нумерологии.
– Я тоже так подумала, но все, что я знаю о ней, это только название.
– И я в ней очень-то не разбираюсь, – призналась Даша. – Знаешь, Ольга, я завтра куплю книжку и принесу тебе.
– Это отличная идея, – согласилась я. – Хорошо, что ты заставила меня рассказать об этой записке.
Мы перебросились с Дашей еще несколькими предложениями, и она отключила телефон. Мы болтали больше десяти минут, и я подумала о том, что если бы входящий звонок не был бесплатным, то мой баланс закончился бы на третьей минуте. За четыре скучных дня в больнице я проговорила почти столько, сколько мне обычно хватает на месяц. «Придется кого-нибудь попросить, чтобы купили мне новую карточку, – подумала я. – Оставаться здесь без мобильной связи нельзя, да и просто опасно!»
Я стала всматриваться в цифры на записке, но они мне ни о чем не говорили. Это было очень похоже на отгадывание перевода слов, написанных на незнакомом иностранном языке. Пособие по нумерологии представлялось мне чем-то вроде словаря, но, к сожалению, его под руками не было.
Я продолжала всматриваться в цифры, где-то за ними снова появился портрет женщины. Теперь я не сомневалась, что видела в коридоре именно ее. Она просила о помощи, но не говорила, что я должна делать. «Неужели, она не могла рассказать все толком при встрече? Чего она испугалась? Почему убежала?» – эти вопросы не давали мне покоя.
Мне казалось, что числа были уже не только написаны на клочке бумаги, но и жили во мне, они были частью меня, и без них я не была сама собой – Калиновой Ольгой Антоновной. Я была почти уверена, что какое-то число – это код моего имени. Но что означали другие?
Особенно мне не давали покоя те четыре числа, что были обведены в кружок. У них была совершенно другая энергетика. Нет, не отрицательная, а слабая. Казалось, что между ними и мной была стена, и энергия этих чисел, проходя сквозь эту стену, становилась во много крат слабее.
Интуиция подсказала мне, что я мало внимания уделяла женщине, портрет которой почти весь день маячил перед моим «третьим глазом». А ведь в людях я разбиралась гораздо лучше, чем в числах.
Едва я так подумала, как портрет из расплывчатого стал более отчетливым, увеличился в своих размерах настолько, что кроме него я уже ничего не видела и не слышала. Да, эта женщина передавала мне информацию! «И как это я, обладая исключительными экстрасенсорными способностями, только сейчас поняла, что она налаживала со мной канал магической связи! Голубой фон, на котором был ее портрет и знак белой молнии должны были сразу привлечь мое внимание, а я почему-то это проигнорировала, – ругала себя я, но все-таки нашла себе оправдание. – На меня столько всего свалилось, что я не успевала перерабатывать информацию. Теперь-то, я надеюсь, многое прояснится».
Я настроилась на прием информации...
* * *
Тетя Люба стояла около лотка с фруктами и думала о том, что его хозяин выбрал очень выгодное место для своей торговой точки. В любое время года и в любую погоду апельсины, яблоки и бананы пользовались спросом, потому что идти в больницу к родственникам, сотрудникам и просто знакомым с пустыми руками никак нельзя.
– Покупайте яблоки, вот только на витрине и остались, – с воодушевлением сказала продавщица, видимо, вполне довольная сегодняшней выручкой.
– Нет, спасибо, я груши хотела, а у вас их нет, – отозвалась Любовь Петровна и пошла дальше, радуясь своей шутке.
Ей ни к чему было тратить деньги на то, что ей давали почти каждый день бесплатно. Если санитарка и подходила к этому лотку, то лишь для того, чтобы поинтересоваться ценами. В отличии от покупателей высокие цены на фрукты ее радовали, а низкие вызывали презрение. «Дорогие нынче яблочки, – подумала тетя Люба, заглядывая в свою сумку. – Значит, я не зря судно весь день больной из пятой палаты носила. А вот Калинова вчера дешевые апельсины мне подсунула, зато с таким видом, будто облагодетельствовала... Что же придумать для нее такое, чтобы всю жизнь помнила?»
С этой мыслью Миледи, жаждущая мести, села в автобус, проехала несколько остановок и, думая о том же, вышла из автобуса. Впервые злопамятная Любовь Петровна Тишко чувствовала свою несостоятельность перед глупой, по ее мнению, пустышкой, ничего не понимающей в жизни, а потому не умеющей «снимать сливки» в любой жизненной ситуации.
* * *
– Пронесло, – сказал Петр Даше, открывшей ему дверь. – Я даже сегодня раньше, чем обычно...
Дашины губы оказались слишком близко к его губам, поэтому он перестал говорить и жадно прильнул к ним. День выдался не из легких, но остаток вечера и ночь обещали быть жаркими. Даша первой высвободилась из объятий, ей нетерпелось узнать подробности разговора в прокуратуре. Но, будучи профессиональным психологом, она понимала, что не станет задавать свои вопросы, не накормив Петра сытным ужином.
Надо сказать, что впервые Даша увлеклась кулинарией, когда Костюков переселился к ней, и она почувствовала себя почти замужней женщиной. За последние два месяца она ни разу не приготовила одинакового блюда, хотя, Костюков не отличался особой привередливостью к пище. Он любил макароны с сосисками, по крайней мере, так утверждал он сам. И Даша даже в это нехитрое блюдо старалась каждый раз внести изюминку. Она готовила самые невероятные соусы, никогда не покупала одинаковых по форме макаронных изделий, и даже сосиски нарезала то «елочкой», то «колечками», то «столбиками».
Ознакомительная версия.
