- Вы угрожаете официальным лицам! - возмущенно заговорил второй полицейский.
- Нет, сэр, я вас просто предупреждаю. Вам приказано следить за квартирой и за подозрительными типами, которые могут тут вертеться. Насчет меня у вас никаких инструкций нет. Так что, если вам шкура дорога, лучше оставьте меня в покое.
Казалось, толстый полицейский вот-вот лопнет от распиравшей его ярости.
- Терпеть тебя не могу, и твою писанину тоже! - сказал он. - Вечно пыжишься доказать, что умнее нас. Когда-нибудь...
- Так-так, - перебил его Проныра. - Что же случится когда-нибудь?
Полицейский подошел к двери, отворил ее и пропустил вперед своего напарника.
- Тогда узнаешь... - Он вышел и что есть мочи хлопнул дверью.
В половине шестого Проныра подъехал к "Хилтону" и загнал машину на одну из платных стоянок. После ухода полицейских он еще немного задержался в квартире Шэйна, но ничего не обнаружил. Чувствовал он себя подавленным и усталым.
Проходя мимо стойки портье к буфету, Проныра услышал свое имя.
- Как дела, Проныра? - окликнул его Джозеф.
- Так себе.
- Я ведь с первого взгляда понял, что тот парень в темных очках без багажа и есть ученый. Ты все точно написал в статье. Ученый-беглец. А этот южноафриканский певец - знаешь, я всегда подозревал, что с ним дело нечисто. По тому, как он одевался, как пел, сразу можно было догадаться.
Проныра улыбнулся.
- Верно-верно, - сказал он и пошел дальше.
Хорошо бы и впрямь обладать способностью сразу обо всем догадываться, думал Проныра, принимая от официанта бутылку пльзеньского. Жить было бы легко и просто.
- Странное это дело, - произнес официант.
Проныра взглянул на него:
- Какое дело?
- Да стрельба эта, про которую вы писали.
- Ах, вот ты о чем!
- Очень странное, - продолжал официант. - У нас в отеле никогда раньше стрельбы не было.
- Всегда что-то случается в первый раз.
- Жутко вспомнить. Надо же - хотел бросить тень на официантов!
- Нет, официанты тут ни при чем, - бесстрастным голосом сказал Проныра.
- Знаю. Говорят, это какой-то южноафриканский певец из ночного клуба. Но на нем была наша форма. Поэтому он и пробрался в номер.
Проныра отхлебнул пива, а официант наклонился, чтобы протереть влажной тряпкой стол. Проныра засмотрелся на руку с тряпкой, двигающуюся то туда, то сюда по белой пластиковой поверхности стола. Из коричневого рукава торчала белая манжета рубашки. Проныра поставил бокал на стол.
- Слушай-ка, брат, - спросил он, - а где твой пиджак?
- На мне, - ответил удивленный официант.
- Нет... твой собственный. Не форменный китель.
- А, мой! Внизу, в раздевалке. Мы все там оставляем свои вещи, когда приходим на работу.
Проныра поднялся:
- Ты не проводишь меня туда?
- Не знаю, как и быть. Управляющему не понравится, если я отлучусь.
- Не беспокойся, - сказал Проныра. - Я все ему объясню.
Проныра последовал за официантом через дверь около буфета. Они спустились по лестнице в подвал и вошли в небольшую комнату, где на крючках вдоль стен висела одежда.
- Вот что, приятель, дело серьезное, - сказал Проныpa. - Я пиджак ищу.
- Чей пиджак? - спросил официант.
- Ты ведь знаешь, тот южноафриканский певец, что прикончил парня, был в форме.
- Да, так говорят.
- Где же он ее взял? Может, здесь, как думаешь?
- Наверное. Он мог зайти и взять любой китель с крючка.
- Но сначала ему надо было снять свой пиджак, а потом уж надеть китель.
- Да. Если только на нем был пиджак, - сказал официант.
- Этот певец всегда ходил в пиджаке. Красный в клетку.
Лицо официанта просияло.
- Ага, так вот откуда взялся тот пиджак! - воскликнул он. - Несколько дней здесь висел. Мы все голову ломали, чей он.
- А где он теперь? - Проныра оглядел комнатушку.
- У управляющего... Нет, у кастелянши. Кто-то отнес его ей.
Проныра поспешил к кастелянше. Вес этой добродушной на вид женщины, по всей вероятности, соответствовал ее положению в отеле.
- Чем могу быть полезна, мистер репортер? - спросила она. - Опять что-нибудь вынюхиваете?
- Ну что вы! Человек пришел забрать свой пиджак, а его сразу в чем-то подозревают!
- Какой пиджак?
- Красный в клетку...
- Так это ваш? - Толстуха встала из-за стола, открыла стенной шкаф и вытащила оттуда пиджак. - Этот, что ли?
- Он самый, - обрадовался Проныра. - Я, видать, слегка был под мухой. Знаете, журналисты - народ пьющий. - Он порылся в карманах пиджака. - А бумажник? - воскликнул он.
- Неужели стащили? - ахнула кастелянша. - Вот бесстыжие! То-то они так быстренько его сюда притащили. Много денег-то было?
- Да не в деньгах дело, - сказал Проныра. - Права там и корреспондентская карточка.
Необъятная грудь смотрительницы ходуном ходила от негодования.
- Кошмар! - негодовала она. - Куда катится эта страна? Люди зарятся на чужое...
Она была вне себя, и грудь ее вздымалась, как кузнечные мехи.
- Не стоит так убиваться, - успокоил ее Проныра. - Пиджак я нашел, а права и карточку получить нетрудно. В конце концов, сам виноват. А вам большое спасибо.
- Для отеля это позор.
Проныра возвратился к столику в буфете.
- Вижу, выручили пиджачок, - сказал официант, который водил его в раздевалку. - А пиво не допили.
Полупустая бутылка и почти полный бокал стояли там, где Проныра их оставил. В кармане шэйновского пиджака он нащупал пухлый конверт. Взглянув на пиво, Проныра достал пять шиллингов.
- Сдачи не надо, - сказал он официанту, протягивая деньги.
- А пиво?..
- Ладно, ладно. - Проныра помахал официанту рукой. - Не до пива сейчас. Есть дела поважнее.
12
Проныра залез в автомобиль, вынул из пиджака Шэйна конверт и открыл его. В конверте лежало два письма. По виду бумаги можно было догадаться, что их часто перечитывали. Была в конверте и фотография белой девушки с длинными золотистыми волосами. Лора будет не в восторге, подумал Проныра, разворачивая одно из писем. Из сложенного листка что-то выпало. У Проныры перехватило дыхание. Это была фотография теперь уже мертвого европейца, сыгравшего роль "подсадной утки"! Проныра перевернул снимок - никаких надписей на обороте. Письмо отправили год назад из Йоханнесбурга, как явствовало из написанного в уголке адреса. Само письмо было весьма кратким:
"Посылаю фотографию человека, убившего вашего брата. Трудно рассчитывать, что когда-нибудь вы столкнетесь с этим ублюдком, но, уж если это случится, надеюсь, вы воздадите ему по заслугам".
Проныра снова посмотрел на фотографию белого. Никаких темных очков, но, несомненно, это он - та же квадратная челюсть, густые темные волосы. Множество вопросов тут же зародилось в голове Проныры. Но он отогнал их и обратился ко второму письму. Оно выглядело еще потрепаннее первого, помечено было более ранней датой и написано другой рукой. Проныра перевернул листок и взглянул на подпись: "Марк"!
Он прочел письмо.
"Дорогой Лабан!
Привет тебе от всех наших. Надеемся, ты скоро напишешь, и мы узнаем, как у тебя дела. Мама говорит, что, если ты не поторопишься с ответом, она поедет в Найроби и заберет тебя домой. Артрит по-прежнему беспокоит отца, но в остальном с ним все в порядке.
Через полгода учеба заканчивается, и я не представляю, что будет дальше. В Йоханнесбурге можно было бы найти место учителя, но сейчас меня заботит совсем другое.
В последнее время я встречаюсь с одной девушкой. Она меня любит, и я от нее без ума. Одна беда: я черный, а Дженет белая. Она учится в Стелленбоссе. Мы познакомились несколько месяцев назад на студенческой конференции. Ее отец - химик, работает в университете.
Я знаю, ты скажешь, что все это безумие. Мы с ней и сами так думаем. Возможно, нам когда-нибудь удастся уехать отсюда - в Европу или Штаты. Там видно будет. Нам, понятно, приходится вести себя крайне осторожно. Только несколько самых близких моих друзей знают о наших отношениях. Дженет прекрасная девушка. Как бы я хотел вас познакомить! Посылаю тебе ее фотографию...
Итак, ждем твоего письма. Я еще напишу.
С сердечными пожеланиями от всех наших.
Твой брат Марк".
Проныра сложил оба письма и сунул их обратно в конверт. Снова посмотрел на фотографию "подсадной утки" и присоединил ее к письмам. Вгляделся в фотографию блондинки. Лицо казалось как будто знакомым. Где он мог ее видеть?
Проныра заехал домой, оставил там пиджак Шэйна, а конверт прихватил с собой. Добравшись до редакции, он бросился к фотографам.
- Задание выполнено, - доложил Якуб, не дав Проныре и рта раскрыть. Вот они все, чертовы европейцы, входившие в здание "Орла" и выходившие оттуда. Включая самого Гарольда Маклеода. - Фотограф потряс двумя листами контрольных отпечатков. - Сорок три человека - сорок три кадра!
- Потрясающе. Как же это тебе удалось? - Проныра принялся изучать отпечатки.
- Дело мастера боится. Запомни, я профессионал.
- Как тут забыть, если ты по три раза на день напоминаешь!.. Так, а где увеличенные отпечатки парней из "кортины"?
