— Ты наверно голоден, сынок? — Он с трудом поднялся со стула. — Хочешь я поджарю лука к мясу? — Он с надеждой смотрел на меня.
— Конечно.
— Я все сделаю сам. — Он двинулся через комнату на кухню и, внезапно повернувшись, спросил:
— Ты встречался с миссис Эссекс?
Я вздрогнул.
— Да, встречался.
— Она очень красивая женщина. Я недавно видел ее снимок в журнале, но на фото можно приукрасить… Действительно она такова?
— Да, она красива.
Он согласно кивнул и ушел на кухню, а я допил виски, закурил и задумался о прошедшей неделе.
Я слетал в Мехико и остановился в маленьком отеле. Отправившись в Национальный банк, я представился как Джек Нортон. Я объяснил, что хочу основать компанию с начальным капиталом в полтора миллиона долларов. Меня встретили с распростертыми объятиями. Сам управляющий заполнил все необходимые документы и пообещал избавить меня от всяких трудностей. Президентом компании я назвал Берни, естественно под его новым именем, а себя оформил как распорядителя. Эрскина и Пэм, тоже под новыми именами, оформил как директоров. Мне пришлось целых полчаса подписывать разные бумаги, и он обещал, что через неделю «Голубая лента — аэротакси» будет зарегистрирована. Я пообещал, что деньги будут переведены на наш счет тоже через неделю. Мы распрощались и он, кланяясь, проводил меня до двери.
Это было легко проделать. Экономика Мексики нуждалась в иностранном капитале, особенно в долларах.
Я с трудом вернулся мыслями к настоящему моменту, в старенький домик моего отца. Мы поели мясо, действительно хорошо приготовленное, поговорили еще немного и пошли спать.
Так прошел первый день. Я не представлял, как вынесу еще семь дней, но ради своего старика должен был остаться. Он весь день был в банке, а я был предоставлен самому себе. Я пошатался по городу, встретил нескольких девочек, но они были так невзрачны и глупы по сравнению с миссис Эссекс, что я не стал с ними встречаться. Я сидел дома, смотрел телевизор и считал оставшиеся дни до 24 сентября.
23 вечером я предложил отцу сходить куда-нибудь пообедать на прощание.
— Я собирался сам приготовить, Джек, — нерешительно сказал он, — но если ты хочешь…
— А ты разве не хочешь? Я уверен, ты не был в ресторане после смерти матери.
— Это правда. Ну, ладно, пойдем немного встряхнемся.
Мы отправились в лучший ресторан города, ничего сверхъестественного, но достаточно приличный. Ресторан был заполнен народом и, кажется, все присутствующие знали моего отца. Пока мы шли к своему столику, его окликали со всех сторон, жали ему руки, он представлял меня. Все эти мелкие людишки угнетающе действовали на меня, но я старался быть любезным.
— Вы важная персона здесь, папа, — заметил я, когда мы, наконец, уселись за свой столик. — Я понятия не имел, что вы так популярны.
Он счастливо улыбался.
— Верно, сынок, нельзя проработать в городе сорок пять лет и не заиметь друзей.
— Да, их у вас много.
Подошел метрдотель и поздоровался с отцом. Это был усталый, толстый человек в потертом костюме, но он обращался к моему отцу, как будто тот был президентом США.
— Что вы хотите, пап? — спросил я. — Нет, нет, только не мясо!
Он усмехнулся. Он выглядел действительно счастливым, так как такой прием его очень обрадовал.
— Выбирай сам.
— Давай возьмем устриц и яблочный пирог. Его глаза заблестели.
— Хорошо, давай устриц, Джек.
Мы взяли устриц с шампанским и яблочный пирог. После той пищи, которую я ел в Парадиз-Сити, все это было убого, но мой старик был доволен.
Когда мы поели, к нам присоединились два толстяка и они долго болтали с моим отцом. А я все думал о завтрашнем дне.
Когда мы вернулись домой, он заметил:
— Как хорошо, Джек. Это был самый приятный вечер с тех пор, как ушла мать. Как бы мы хорошо зажили здесь вместе, если бы ты приобрел гараж Джонсона.
— Не сейчас, пап, — ответил я, — может быть немного позже.
И я почувствовал себя подлецом.
***
Я уселся в «бьюик» Берни в аэропорту в Парадиз-Сити и помчался по шоссе. Я думал о своем старике, служившем в маленьком банке сейчас в возрасте шестидесяти девяти лет, как он будет реагировать на сообщение о моей гибели в авиационной катастрофе? Я также думал о том, что сейчас служу у Эссекса за тридцать тысяч долларов в год, и со временем могу получать больше. Может быть это безумие связываться с угоном самолета? Почему бы мне не работать мирно у Эссекса, чем так рисковать? Но потом я подумал о миллионе с четвертью, и что это значит. Работая у Эссекса до самой смерти, я не мог бы заработать такую сумму. В одном я был уверен, что мне надо идти своим путем, и я должен оставить Берни. Я заберу свои деньги и отправлюсь в Европу. Пока я еще не придумал, где остановлюсь, но с такими деньгами я мог вести образ жизни, какой мне понравится.
Я подъехал к уединенному домику в полдень. Ждет ли меня миссис Эссекс? Мне так и не удалось привыкнуть думать о ней, как о Виктории, тем более как о Вико. Было в ней что-то такое, что не позволяло такой фамильярности, хотя я и отшлепал ее и переспал с ней. Да, она была выдающаяся женщина.
Я затормозил у домика. Когда я вышел из машины, дверь домика распахнулась и показался слуга-негр с улыбкой на лице. Его вид неприятно поразил меня. Он двинулся мне навстречу. Он был высок, с плоским лицом и блестящими черными глазами. Одет он был в белый сюртук, зеленоватые брюки и такие же сандалии.
— Добро пожаловать, мистер Крейн! — приветствовал он меня.
— Привет!
«Какого черта он здесь!» — подумал я.
— Миссис Эссекс будет после обеда, мистер Крейн.
— О… хорошо. — Я чувствовал себя неудобно.
— Я заберу ваш багаж. — Он замолчал и, улыбнувшись, добавил:
— Я — Сэм Вашингтон Джонс. Вы можете звать меня просто Сэм. О'кей?
— Согласен.
Он открыл багажник и достал мой чемодан.
— Я покажу вам вашу комнату, мистер Крейн. — Он проводил меня в домик, задержался у одной двери и кивнул. — Это спальня миссис Эссекс. — Потом прошел дальше по коридору и открыл следующую дверь. — Это ваша комната, мистер Крейн.
— Спасибо.
— Может разобрать вещи, мистер Крейн?
— Спасибо, я сделаю это сам.
Он положил чемодан на кровать.
— Ленч будет готов через полчаса. Может быть хотите выпить, мистер Крейн?
— Виски со льдом, пожалуйста.
Я немного подумал. Конечно, она должна иметь слугу. Такая женщина не может готовить, убирать кровать и домик. Как же она развращающе действует на этого довольно порядочного негра.
Я разобрал чемодан, повесил одежду в шкаф, вымылся в ванной и вышел в гостиную. Двойная порция виски со льдом стояла на маленьком столике. Я присел, отпил немного, закурил и стал ждать.
Сэм показался через двадцать минут.
— Вы будете есть, мистер Крейн?
— Я никогда не отказываюсь от еды.
Он улыбнулся и вышел. Через несколько минут он вкатил накрытый столик. Начал я с огромных креветок. Главным блюдом был люля-кебаб с острым соусом. А на десерт был кофе и бренди.
— Вы хорошо готовите, Сэм, — сказал я.
— Да, мистер Крейн, миссис Эссекс любит хорошо поесть.
Я остался сидеть в гостиной, покуривая, пока не услышал звук приближающегося автомобиля. Я встал и вышел на порог. Миссис Эссекс подкатила в великолепном «порше» и, помахав мне рукой, остановилась рядом с моей машиной.
— Привет, Джек! — Она выскочила из машины. Боже! Как замечательно она выглядела. Она была в роскошной блузке, которую, казалось, разрисовал Пикассо, и в белых брючках, плотно облегающих ножки.
— О, вы выглядите великолепно, — заметил я. Она оглядела меня с ног до головы и усмехнулась.
— Вы так думаете?
Она подошла ко мне и взяла меня под руку.
— Сэм позаботился о вас?
— Да, он превосходный повар.
Мы вошли в домик и она, оставив меня, опустилась в кресло.
— Поражены? — улыбнулась она.
— Да, очень!
— Довольны?
— О, не то слово.
Она рассмеялась. Боже! Она была превосходная женщина!
— Как раз сейчас я провожу пять дней с моей сестрой в Нью-Йорке, — объяснила она. — У нее такие же проблемы с мужем и мы решили объединиться. Она соврет для меня, а я для нее. — Она засмеялась. — Лейн слишком занят, чтобы присматривать за мной. — Она со вспыхнувшими глазами взглянула на меня. — А вы сможете?
Я протянул ей руку.
— Чего же мы ждем?
***
Следующие пять дней пролетели незаметно. Мы спали вместе, занимались любовью, вставали в десять часов, завтракали и ехали на лошадях в лес. Она была прекрасная наездница, я не уставал любоваться, как она гарцует на лошади. Потом мы возвращались в домик и Сэм сервировал нам обед. Потом мы шли в постель и она сильно возбуждалась, когда я ложился на нее. Затем мы совершали долгую прогулку по освещенному солнцем лесу, обнявшись. Она много не говорила. Ей просто надо было иметь меня рядом, держать меня за руку и бродить так. Когда солнце садилось, мы возвращались в домик и опускали шторы. Мы немного выпивали, смотрели телевизор, затем появлялся Сэм с легким ужином. Этот легкий ужин мог включать, например, суфле из омаров, форель с миндалем, салат из яиц, копченую лососину и т. д. Никто из нас не пытался разговаривать на отвлеченные темы, как обычные люди. Нас интересовали только мы. Она жаждала меня, как будто я был жеребец, личные чувства не участвовали. Окружение было великолепное, еда Сэма тоже великолепна, и она великолепна.
