Ознакомительная версия.
И правда…
– Вот видите, – гаденько рассмеялся он. – Ее интересует совсем другая вещь, а не широко объявленное желание справедливости… Так вот, по поводу того, что так ее интересует, можете передать ей, что она никогда это не получит!
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пролепетала я. Мне было страшно. Вокруг меня знакомые вещи под воздействием кошмара приобрели зловещие очертания и даже будто зашевелились. Я зажмурилась.
– Вам и не надо вникать в подробности, чем меньше вы знаете, тем лучше для вас. Так вы согласны?
– Мне надо подумать, – пробормотала я. – Обещаю вам, что никто ничего не узнает от меня!
Он помолчал, потом сказал:
– Хорошо, я перезвоню вам завтра.
В трубке послышались гудки – он повесил трубку.
Я проснулась.
Ох, слава богу, это был только сон!
Чувствуя невероятное облегчение от этого открытия, я сладко потянулась и зевнула. Ноги и руки затекли от неудобной позы. За окном еле брезжил рассвет, значит, еще можно поблаженствовать под теплым одеялом!
Я приподнялась, проклиная Марину, из-за которой мне пришлось проспать почти всю ночь на этом неудобном стуле, и…
Вот тут я почувствовала, как по моей спине сбегают капельки пота.
Трубка лежала на столе. Рядом с аппаратом.
Был ли этот звонок на самом деле? Или мне это все-таки приснилось?
Я смотрела на трубку в ужасе. Весь мой ночной кошмар словно бы ожил, заполняя собой пространство вокруг меня и, что самое худшее во всем этом, внутри меня.
– Что за чертовщина, – пробормотала я, встряхиваясь. Вот ведь какая шарада получилась! Если припомнить, что мне этот голос наговорил, так ведь мурашки по коже бегут!
Успокойся, Саша, сказала я себе. В конце концов, ты могла задеть эту чертову трубку локтем. И…
– Если это правда, то он сегодня позвонит снова, – вспомнила я. Признаюсь, от этого мне не стало легче. Наоборот. – Если он позвонит, я поседею, – сообщила я отражению в зеркале. – Хотя, с другой стороны, если этот загадочный тип объявится еще раз, я смогу что-нибудь придумать. Ведь не обязательно делать все так, как он хочет, правда?
Хотя я бы предпочла, чтобы ночной звонок оказался только ночным кошмаром.
Вот так и порешим, сказала я себе. И пока не будем об этом вспоминать. Дабы самосохраниться.
Я отправилась на кухню, пытаясь придать лицу веселое выражение, что давалось мне с трудом. Мама уже ушла на работу, оставив записку: «Александра! Либо ты начинаешь жить, как человек, и нормально ешь, нормально спишь и по вечерам, вместо того чтобы болтаться по ночному Тарасову в поисках своих возлюбленных убийц и воров, спокойно сидишь дома и смотришь телевизор, как все нормальные люди, либо я отказываюсь с тобой разговаривать! Целую, мама».
Фраза насчет моих «возлюбленных убийц» меня немного развеселила. Я включила приемник, по которому снова по утрам можно было услышать «Хмурое утро», и сварила кофе.
Настроение улучшалось понемногу, я почти забыла о своих ночных и утренних страхах. В конце концов, нет такого клубка, которого не в состоянии распутать две женщины, правда?
И только одна мысль не давала мне покоя – если все это не кошмар, а было на самом деле, то откуда у этого гада мой телефон?
– Значит, все это мне приснилось, – решила я, поразмыслив над этим вопросом. – Иначе и быть не может… Он же не экстрасенс, чтобы отгадать мой телефон мысленно! А я его никаким преступным элементам не давала, так что это сон, и точка…
Твердо решив, что сны брать в голову не стоит, я окончательно повеселела и отправилась на работу.
* * *
Через пять минут я уже стояла на остановке. Мимо меня проезжали машины, некоторые из них норовили проехать по лужам, обдав меня свеженькой грязью. Так что с утренней гимнастикой у нас все прекрасно – столько раз отпрыгивать от кромки тротуара, Килограммов пять скинешь, это точно!
Кстати, вчера мы не позаботились о дне насущном. То есть не составили план, как будем действовать.
Еще один минус работы сразу трех детективов, вздохнула я. Если бы работала одна я, мне было бы плевать на общие разработки. А тут требуется согласованность, а не то пойдешь след в след, скажем, за Лизой…
Лиза.
Чего она хочет? Если вспомнить мой «сон» с телефонным звонком, там явно прозвучало: то, чего она хочет, она вряд ли получит. Более откровенных речей мне услышать не пришлось, к сожалению!
Ну вот опять. Опять Александра Сергеевна чересчур серьезно относится к своим идиотским снам! Мало ли что сказал тебе во сне подосланный к тебе специально, чтобы выбить из нормального состояния, агент ада? Стоит ли слушать бред, коим полны уста оживших страхов? По здравом-то рассуждении сны только отображение наших мыслей, и твоя скрытая неприязнь к Лизе сыграла тут решающую роль. Тебе же просто хочется видеть Лизу не тем, что она есть, а личностью с преступными замыслами?
Да ты просто Фрейд и Юнг, вместе взятые, иронически заметил мой внутренний голос. Не понимаю, как пропадают в безвестности такие гении психоанализа!
Порою я тебя ненавижу, поморщилась я в ответ на реплику. Иногда я понимаю, откуда у меня появился комплекс неполноценности!
Ну вот, я же говорил, что ты – настоящий психоаналитик, снова взвился в радостном скептицизме голос. Кстати, ты уверена, что звонок был только сном? Или тебе хочется так думать?
Если кто и мог мне снова испортить настроение, так только мой драгоценный внутренний голос!
– Ты зануда, – пробормотала я.
Мужчина, стоящий рядом со мной, дернулся и оглянулся. Наверное, решил, что мое замечание относится к нему.
Подошел автобус. Слава богу, он был полупустым, так что до нашего офиса я добралась с относительным комфортом, не считая того, что в автобусе было ужасно душно, а от женщины, сидящей рядом со мной, пахло так, будто она вылила на себя сорок пять флаконов «Лучшего аромата двухтысячного года».
Поэтому, когда вышла из автобуса, я почувствовала себя беглой каторжницей, тайком наслаждающейся воздухом свободы.
– Ох, недолго, правда, мне им наслаждаться, – вздохнула я. Дом, где проживал мой босс, находился, к сожалению, рядом с остановкой. Рассчитывать на долгую прогулку не приходилось, а освобождение грядет не скоро.
Я пошла вдоль парка, наблюдая, как за его оградой уже собираются оживленные весной девицы, прогуливающие лекции в университете. Они были такими беззаботными, что мне захотелось вернуться лет на пять назад – чтобы так же, как они, спокойно встречать весну беззаботной радостью и ожиданием чудес.
Наконец я вошла в подъезд, и мрачное предчувствие снова коснулось меня.
Я не могла отвязаться от воспоминаний. Ну ничего, сейчас мы все обсудим с компанией «детективов» и что-нибудь придумаем…
Стоп.
Я даже остановилась, будто на моем пути выросла непреодолимая преграда.
Он сказал, что никто не должен об этом знать, иначе Марине будет плохо.
Значит, я должна обдумывать все в одиночку? И еще он сказал, что перезвонит сегодня. Если это не ночной кошмар, он перезвонит. И тогда уже я смогу решать, что мне делать дальше.
– Не нравится мне эта история, – вздохнула я. – Но и деваться некуда. Остается надеяться на то, что все это окажется только дурным сном!
Я открыла дверь своим ключом и сразу почуяла неладное. В квартире царила такая тишина, что она могла послужить оформлением моего ночного кошмара. На часах было половина десятого утра, и в такую пору Лариков спать уже не мог. Если, конечно, его не шарахнули тяжелым предметом по голове и он сейчас лежит в собственной спальне, истекая кровью. Сразу припомнились мои подозрения о тайных преступных замыслах Лизы Борисовой. Может быть, она действительно преступница? Я недавно читала рассказ об одной очаровательной особе, которая засовывала своих мужей и любовников в коптильню. Коптильни у нас, слава богу, не было. Это меня немного утешило. Однако страшные картины лариковских страданий назойливо маячили перед глазами, и я решила, что он наверняка мучается в своей комнате – теперь, после сеанса самовнушения, я была готова поклясться, что из его комнаты доносятся слабые, приглушенные стоны. Затаив дыхание, я подошла к двери в спальню.
Так и есть!
Может быть, многострадальный босс нуждается в моей помощи!
Я зажмурила глаза и изо всех сил потянула на себя дверь.
– Сашка! – заорал Лариков.
Я открыла глаза.
Он гневно смотрел на меня, я бы даже сказала – разъяренно. Голова его была совершенно цела, тело явно не побывало в коптильне, а за его спиной смеялась злоумышленница, натягивая на себя простынку.
– Пардон, – пробормотала я, краснея, будто меня застукали эти двое, а не я их.
Закрыв дверь, я тем не менее сурово сообщила этим Ромео и Джульетте, что стрелки на часах приближаются к десяти утра и, соответственно, пора начинать рабочий день. – А когда вы занимаетесь любовью, зная, что придет юное и неиспорченное существо, – добавила я, – надо закрывать дверь на крючок. А то я чувствую себя против собственной воли погруженной в пучину разврата.
Ознакомительная версия.
